На женщине не было никаких украшений, за исключением одной незначительной детали: в ее правом ухе виднелось выцветшее подобие сережки, нарисованное бледной краской. Правда, на сережку эта деталь мало походила. Она не была золотой, а платина в изготовлении украшений начала широко использоваться немного позже. Если бы в этом имелась хоть какая-то логика, Конни бы решила, что Темперанс носила в ухе аккуратный рыболовный крючок. Но подобное невозможно. Неужели художник нечаянно махнул кистью? Либо это обычная царапина?
Под мышкой женщины виднелись смутные очертания маленькой собачонки. Существо было настолько мохнатым, что шерсть падала ему на глаза. У зрителя возникало странное ощущение, словно в реальности животное бы там не поместилось, и все же оно там было. Иллюзия или несоблюдение пропорций и неумение отображать игру света и тени, как это часто случается с художниками-самоучками.
На заднем плане виднелось окно, похожее на окно столовой. Те же створки и рама, тот же тянущийся вдоль подоконника плющ, что врос корнями в бревна дома. Тем не менее нарисованное окно не выходило на сад подобно настоящему. Конни поднесла свечу еще ближе.
Окно на рисунке смотрело на гавань Марблхеда. Конни узнавала нечеткие линии скалистых выступов и маяка на перешейке. Только маяк на картине выглядел меньше, приземистее нынешнего и вроде как был сооружен из дерева. Гавань усеяли лодки со снятыми парусами, которые выглядели практически точками, а на поверхности воды взбивалась пена.
– Есть кто дома? – позвал с улицы молодой женский голос.
– Сюда!
Конни поставила подсвечник на стол и бросилась к входной двери. Сунула ноги в свои изношенные ботинки, но шнурки завязывать не стала, ведь ей нужно было выбежать всего на минуту. Однако открыв дверь, Конни увидела Зази, стоявшую с поднятым кулаком, будто она только что собиралась постучать.
– Вы все-таки нашли! – воскликнула Конни.
– Ох уж, да. – Зази подняла бумажную карту. – Географическая головоломка.
– Отлично! – Конни не на шутку поразилась, как быстро аспирантка отыскала дом. – Просто замечательно! Превосходно! Я так рада!
Конни поманила Зази в дом, та окинула ее взглядом с ног до головы.
– С вами все в порядке? – спросила гостья, разуваясь.
– Что? – Конни глянула на себя. Ей действительно не помешало бы привести себя в порядок. Принять душ и сменить футболку. Ну и съесть что-нибудь посерьезнее пончика. – Ах, да. Конечно. Просто я озадачена.
– Уверена, это что-то стоящее, – отметила Зази. – Когда я дописывала диплом, то не мыла голову неделю. А может, и две. Не помню точно.
– Стоящее-стоящее! – Конни закрыла входную дверь и освободила крючок, чтобы повесить шарф Зази. – Заходите!
На гостье были разные носки: один ярко-желтый в красную полоску, а другой со звездочками.
– Вау! – воскликнула она, разглядывая дубовые стропила над головой. – Это ваш дом?
– Ну… Вроде того. – Конни отодвинула любопытного Арло ногой, чтобы тот не мешался. – Здесь живет моя мама.
– А-а-а. Приятный городок. Чем-то напоминает Сан-Мигель.
– Да? Я никогда не была там. – Конни провела Зази в столовую.
– Он такой же, только чуть больше. Ну и вместо английского все на испанском.
Аспирантка разглядывала стол эпохи королевы Анны, латунные подсвечники, кованый канделябр и камин с множеством крюков, цепей и кухонных приспособлений для готовки. Подойдя к древнему комоду, провела пальцем по краю китайской миски и поднесла пыльный палец к глазам.
– Там живет моя nana.
– Nana?
– Моя abuela
[37]. – Зази подняла глаза на Конни. – В Сан-Мигель-де-Альенде.
– А-а-а, – задумчиво протянула Конни. – Могу я что-нибудь вам предложить? Как насчет кофе?
– Нет, спасибо. – Зази поправила миску на полке. – Лучше расскажите, что вам удалось узнать.
Женщины уселись за обеденный стол, и Конни разложила перед собой записи с распечатками завещаний и придавила подсвечником, чтобы восходящие воздушные потоки их не унесли. Зази озадаченно уставилась на лист, где Конни выписала столбиком английские слова и обвела начальные буквы.
– «Заговор шторма безумно силен», – прочитала она вслух. – «Я спрятала заговор шторма». – Зази оперлась подбородком на кулак и нахмурилась. – И вы разобрались, кто оставил это послание?
– У меня есть предположение, – ответила Конни и указала на портрет.
Зази глянула на улыбающуюся Темперанс.
– Она? И почему вы так решили, профессор?
Пока женщины разглядывали произведение искусства, Конни пыталась придумать, каким образом рассказать обо всем Зази и не выглядеть при этом сумасшедшей. Профессор ведь старалась ради книги – так пусть оно так и будет.
– Ну… – неуверенно начала Конни.
– А эта Темперанс похожа на вас, – перебила Зази.
– Серьезно?
– Да-да. Посмотрите: нос, глаза, волосы такие же. – Зази глянула на Конни. – Дело ведь не только в вашей книге, да?
Конни зажала орлиный камень пальцами и потеребила его, тот зазвенел.
– Не совсем, – ответила она.
Зази склонилась вперед.
– Давайте, колитесь.
Конни поднялась на ноги и принялась мерить шагами комнату.
– Даже не знаю, с чего начать… Это старая история и касается многих семей. – Зази сняла со свитера пушинку. – Подобные случаи встречаются по всему Югу. Один фольклорист, по-моему, Генри Хаятт, проводил исследование в 1930-е. Он общался и с черными, и с белыми. С целыми семьями. Половина из них могли продемонстрировать заклинания в действии, а другие и вовсе не смыслили своей жизни без волшбы. Это происходит даже в настоящее время.
Конни остановилась, схватившись за спинку стула.
– Как вы поняли?
Зази подняла колено, уперлась им в край стола и серьезно глянула на Конни.
– Предположила. В общем, – Конни протерла кулаками глаза и снова уселась за стол, – мне нужно понять, где она его спрятала.
– Заклинание шторма?
– Да, – ответила хозяйка. – Нужно отыскать его. Разгадать, как криптограмму вчера.
Арло просунул мордашку ей под руку и посмотрел на нее.
– И вы думаете, она оставила послание в книге рецептов как подсказку?
Конни кивнула.
– Вы вроде бы говорили, что книга была продана какому-то молодому и богатому коллекционеру? Еще до войны за независимость. Так сказано в вашей диссертации, – отметила Зази. – А эта женщина, очевидно, появилась на свет позднее. Когда она родилась?
– Родилась в 1778 году, а умерла в 1859.
