– Будьте здоровы, – сказала Зази.
Конни вытерла нос о плечо. Нужно переодеться. И как можно скорее.
Она подцепила обложку ногтем и осторожно перелистнула предисловие, подобравшись к титульному листу. Да, это было «Путешествие пилигрима». Позднее издание, напечатанное в Бостоне, вероятно, в 1750-х годах.
– Вы это просили? – Конни опустилась на колени у камина, рядом с Зази.
Она держала книгу так, чтобы ее было видно им обеим и переворачивала страницы с осторожностью.
Однако просмотрев всю книгу, женщины так ничего и не обнаружили. Пилигрим в своем путешествии обошелся без добавочных примечаний.
– Да пропади оно все пропадом! – выругалась Конни.
Зази задумалась, вперив взгляд в пространство перед собой.
– Все в порядке? – поинтересовалась профессор.
Зази встрепенулась и пришла в себя.
– Да. Мне просто вспомнился вчерашний день.
– А что случилось? – Конни вернула книжку в кожаной обложке на место.
– Да… – махнула рукой Зази. – Говорила я, значит, с профессором Бомонтом. По поводу той самой вакансии. Хотела намекнуть, чтобы он написал мне рекомендательное письмо.
– И что в итоге? – Конни изо всех сил старалась, чтобы ее голос не звучал холодно при упоминании Гарольда Бомонта.
– Он сказал, – Зази заговорила с протяжным южным акцентом, как у Фоггорна Леггорна
[39], – вы, конечно, можете пробовать свои силы, в чем хотите. Но я не уверен, что это хорошая идея.
– Омерзительно, – сказала Конни.
– Это просто смешно. Я также профпригодна, как и остальные кандидаты. Ничем не хуже. Но я уже знаю, кому отдал свой голос профессор Бомонт. И это просто выбешивает меня.
Понятно. Томасу.
– Я бы так не возмущалась, если бы тот парень действительно был крутым ученым, – продолжала Зази, не называя имен. – Но… – Она осеклась. – В общем, я в расстройстве.
– Ну и? Что вы намерены делать?
Конни опустилась на пол возле Зази. В каминном пепле дотлевал остов обугленной сосновой шишки, а в воздухе витал запах смолы.
Зази потирала корешок Библии, что лежала меж ее коленей.
– Я не знаю. Может, поговорю с Джанин.
– Джанин посоветует попробовать, – сказала Конни.
И почему Зази считает Томаса неважным ученым? Странно. Конни всегда была о нем противоположного мнения: прилежный, старательный, правда, может быть, не блестящий. Да, Томасу не следовало торопиться с выступлением на конференции, но подобную ошибку хоть раз допускает каждый.
– Наверное. Не знаю, – ответила Зази.
Конни взяла кочергу и ткнула ею останки шишки. Те рассыпались в пепел. Всему на земле отведен свой срок. Эта сосновая шишка явилась в мир, полыхала ярким пламенем, а затем канула в небытие. Ничего необычного.
Конни поняла, что нужно сделать.
– Я напишу вам рекомендательное письмо.
В комнате воцарилось молчание. И оно полнилось надеждой.
– Правда? – Зази прижала руки к груди, а глаза ее налились слезами. – Вы не шутите? Действительно сделаете это?
– Это моя работа, – рассмеялась Конни.
– Как замечательно! Спасибо, – смахнула выступившие слезы Зази.
– Да пожалуйста.
Аспирантка поднялась на ноги и начала разглядывать второй книжный стеллаж.
– Итак, что еще мы можем обыскать? – спросила она.
Конни видела, что Зази чувствовала себя неловко из-за своей излишней эмоциональности.
Профессор оперлась на локти и принялась вглядываться в ряды книг. Она точно знала, что Темперанс не стала бы прятать свои рецепты на кухне. Тем более Конни много лет назад собственноручно провела там генеральную уборку и повыкидывала кучу баночек со странным гниющим содержимым. Фу! Как же мерзко они воняли! Она тогда прочла все записи с рецептами бабушки. Да, многие из них поражали необычностью, но заговора шторма среди них не было точно.
– Можно проверить спальни, – предложила Конни. – Но там мало чего есть. В сундуках хранятся лишь покрывала да простыни.
– И моль, – добавила Зази.
– А еще мыши, – поморщила нос Конни.
– Б-р-р… – Зази поднялась на цыпочки и потянулась за тоненькой книжкой, что стояла на верхней полке.
Она выглядела относительно новой. Возможно, середина девятнадцатого века. Зази провела пальцем по поблекшим буквам на корешке.
– Вы читали это? – спросила она, протягивая книгу Конни.
Это было первое издание «Дома о семи фронтонах» Натаниэля Готорна, опубликованное в Бостоне в апреле 1851 года.
– Хм, – задумалась Конни. – Может быть. Точно не помню, читала ли я ее или только планировала…
– Помните сюжет? – допытывала Зази.
– М-м-м… – Конни прикрыла веки, стараясь отыскать в картотеке памяти сюжет.
Там что-то про Салем. Так ведь? Конечно же. Ведь Готорн только о нем и писал. Там про дом! Это очевидно. Дом в Салеме, который является сейчас историческим музеем.
Зази присела на пол возле Конни.
– Действие сюжета разворачивается во времена охоты на салемских ведьм. В книге рассказывается о полковнике, который пытался отсудить землю у одного парня, но не смог и в итоге обвинил его в ведовстве. Тот, в свою очередь, проклял семью полковника прямо с виселицы. Он сказал: «Ты – лжец. Я не больший ворожей, чем ты – колдун. Отбери у меня жизнь – и Господь напоит тебя кровью».
– На самом деле это цитата Сары Гуд, – сказала Конни. – Это она произнесла ее с виселицы. Хотела бы я быть такой же безбашенной.
– Да. Просто в девятнадцатом веке считалось, что женщина не способна изречь что-то стоящее. Поэтому Готорн отдал эту роль парню, – пояснила Зази. – Так вот, Пинчен, тот самый полковник, которого проклял обвиненный в волшбе Мэтью Мол, умер во время празднования новоселья в кресле под собственным портретом. Прямо как случилось с Николасом Нойсом в реальной жизни.
– Да-да, – сказала Конни, припоминая. – И к чему же вы ведете?
– Готорн же вырос здесь, неподалеку, да?
– В Салеме, – ответила Конни.
Зази опустила ладонь ей на плечо.
– Быть может, это не единственная реальная история, которой вдохновлялся Готорн при создании своего произведения… – Глаза Зази сделались темными, словно мрачная бездна океана. – Вы помните, где они в итоге обнаружили документ, подтверждающий право на собственность?
– Точно… – неуверенно ответила Конни. – Они…
