– Шеф, вы меня слушаете?
– Да, в чем дело?
– Извините, что беспокою вас, но никто не знает, где вы.
– Мне пришлось ненадолго заскочить домой, только и всего. Что ты хочешь?
– Просто подумал, что вы захотите знать. Я отследил тех, кто нанимал эти фургоны. Одной была шестидесятилетняя женщина, отвозившая какие-то вещи в церковь, викарий это подтвердил.
Господь Бог – это алиби. И неплохое.
– А остальные?
– Тип пятидесяти девяти лет, но я думаю, его можно вычеркнуть.
– Это еще почему? У него была веская причина находиться там?
– Нет, но, во-первых, в нем около восемнадцати стоунов
[31], и без домкрата он со стула не встанет, блин, а во-вторых, он просто мерзкий слизняк. Прошу прощения, этот тип дохлый от шеи и выше. Господи, в конце концов мне захотелось просто плюнуть на него…
– Это еще не означает, Куинн, что он невиновен, и ты знаешь это не хуже меня.
– Честное слово, шеф, да он должен быть долбаным Бенедиктом Камбербэтчем
[32], чтобы так хорошо притворяться.
Я вздыхаю. Куинн тот еще лентяй, но чутье у него хорошее. Причем порой это получается независимо от него самого.
– Ладно, но не теряй его из вида. Глупость – это не аргумент защиты. Как и занудство.
Алекс оглядывается на меня, и я улыбаюсь. Обыкновенная рутина. Причин для беспокойства нет. Но разве она сама не говорит мне то же самое?
Я возвращаюсь к Куинну.
– А нет ничего нового… ну, ты понимаешь, в Интернете?
До Куинна вдруг доходит, что я не один. И не могу высказать все открытым текстом.
– А, понятно. Ничего. Бакстер прочесывает форумы всяких трансов, но пока что ничего интересного. Хотя вы не поверите, сколько яда и желчи выплескивают эти подонки. Я только одним глазком взглянул, но боже милосердный!.. Бакстер говорит, что ему еще никогда в жизни не хотелось так сильно принять горячий душ.
В свое время я был на однодневных курсах «Защита детей от влияния Интернета». Честь и хвала тем, кто этим занимается, но лично я потом целую неделю чувствовал себя грязным. Я даже не мог смотреть на фотографии своего собственного сына без того, чтобы видеть наложенные на него лица других детей, тела других детей.
Но я гоню прочь эти мысли. Особенно сейчас. Просто впустить их в сознание будет равносильно предательству, проклятию, наложенному на еще не родившегося ребенка.
Отключаюсь и поворачиваюсь к Алекс. Та откидывается назад и берет мою руку.
– Все хорошо, – нежно говорю я. – Давай просто вернемся домой.
* * *
Телефонный разговор с Джулией Дэвидсон, старшим преподавателем Уэллингтонского колледжа, Карлайл-роуд, Бейсингстоук
3 апреля 2018 года, 14:05
Разговор провел детектив-констебль
В. Эверетт
В.Э.: Миссис Дэвидсон, я только хочу, чтобы вы коротенько рассказали мне об одном из ваших бывших учеников. Просто кое-какие факты. Фамилия Эпплфорд вам что-нибудь говорит?
Дж. Д.: Вот как? А что, возникли какие-то проблемы?
В.Э.: Не совсем…
Дж. Д.: Просто я бы очень удивилась, если б у Дэниеля или Надин возникли неприятности с полицией.
В.Э.: (Пауза.) Нет, ничего такого, миссис Дэвидсон. И речь пойдет не о Надин. О Дэниеле. Я так понимаю, оба учились в вашей школе, так?
Дж. Д.: Совершенно верно. Миссис Эпплфорд стремилась поскорее переехать в Оксфорд, но по мне разумнее было бы подождать, пока Дэниель не получит аттестат зрелости.
В.Э.: Какое у вас сложилось о нем впечатление?
Дж. Д.: Если вас это действительно интересует, мне бы хотелось, чтобы таких, как он, у нас было побольше. Трудолюбивый, вежливый, воспитанный. Гордость школы.
В.Э.: Как он ладил со своими сверстниками? Ни с кем не конфликтовал?
Дж. Д.: О, ничего подобного, Дэниеля все любили. Чего нельзя сказать про Надин, которая, между нами, временами бывает очень обидчивой. Хотя из них двоих у нее более светлая голова, вот только ей недостает собранности и сосредоточенности. Но вы же знаете, какие все дети в этом возрасте: любая заинтересованность в учебе для их сверстников – это повод поиздеваться. Вот спорт, разумеется, это другое дело…
В.Э.: Дэниель мог похвастаться спортивными успехами?
Дж. Д.: Нет. Больше того, насколько я помню, он делал все возможное, чтобы отлынивать от уроков физкультуры. Раздевалки, душ, половое созревание – любому подростку это может действовать на нервы. Нет, определенно, со спортом он не дружил, однако во всем остальном был необычайно талантлив.
В.Э.: Вы имеете в виду дизайн?
Дж. Д.: Да. Начиная с седьмого класса, у него были блестящие результаты по гуманитарным предметам. Моя коллега из гуманитарного отделения говорила, что за последние десять лет Дэнни у нее самый одаренный ученик.
В.Э.: То есть для него совершенно естественно было пойти учиться на модельера?
Дж. Д.: (Смеется.) Абсолютно – сердцем своим он был настроен на это задолго до выпускных экзаменов. Можете смеяться, но я искренне считала, что мы имеем дело с будущим Александром Маккуином
[33].
* * *
Адам Фаули
3 апреля 2018 года
14:45
Я обещал Чаллоу поговорить с Харрисоном. И я с ним поговорю. Просто не сейчас. Сначала мне нужно кое с кем повидаться.
Я останавливаюсь перед солидным зданием из кирпича и камня в нескольких милях от Эбингдона. Просторные поля, высокая живая изгородь и вдалеке цепочка деревьев, отмечающих реку. Сколько я работал с Аластером Осборном, он всегда мечтал на пенсии перебраться в деревню, и когда я в последний раз приезжал сюда, в самом разгаре были работы по проекту «Ограда из штакетника». Вьющиеся розы, ухоженные газоны и тому подобное. Сейчас это место выглядит так, словно его стали любить меньше, но опять же трудно заставить выглядеть замечательно что бы то ни было в хмурый апрельский день, даже если у тебя много свободного времени.
Я позвонил заранее, поэтому Осборн знал о моем приезде, и тем не менее, когда он открыл дверь, вид у него все равно был потрепанный. В одной руке кружка чая, через плечо перекинуто полотенце.
– Адам, – рассеянно говорит он, словно он меня ждал, и все же мое появление застало его врасплох. – Рад тебя видеть.
