* * *
– Может быть, спросить у этих ребят, не оборудованы ли их фургоны спутниковой навигацией?
Эв искоса бросает взгляд на Куинна. Она сознает, что это, наверное, уже чересчур, но не может удержаться. Его так легко завести.
Куинн хмурится, понимая, что Эв над ним издевается. Поскольку, если «Марк Роуз и компания» – это высший класс строительного бизнеса, вторая фирма в списке оказывается чем-то вроде «Райанэйра»
[41]. Судя по весьма примитивному дилетантскому оформлению интернет-странички, компания явно не стала тратить свои заработанные потом и кровью деньги на дизайнера, и контора ее вовсе не контора, а просто одноэтажный дом в духе восьмидесятых в конце тупика, с заасфальтированной площадкой с одной стороны и гаражом на две машины с другой. Эв пришлось дважды проверить адрес, чтобы убедиться в том, что это то самое место.
Дверь открывает женщина средних лет в толстовке и мешковатых спортивных штанах. От нее сильно пахнет табаком.
– Чем могу вам помочь?
– Мы из Управления полиции долины Темзы. Это контора строительной фирмы «Рэмсгейт реновейшнс»?
– Совершенно верно. – К чести женщины, у нее на лице не появляется тревога, обычная реакция на неожиданный визит полиции.
– Мы можем поговорить с мистером Рэмсгейтом?
– К сожалению, Кит на объекте. Но вы можете поговорить со мной. Я Полина. Его жена. И управляющая компании.
Женщина проводит полицейских в помещение по соседству с кухней, обставленное дешевой, но функциональной офисной мебелью: шкаф с картотеками, пара письменных столов, большая доска с графиками и таблицами, посвященными различным заказам фирмы. Здесь есть и компьютер, однако очевидно, что Полина предпочитает работать с бумагами. Практически все поверхности завалены папками и кипами документов. Снаружи на заасфальтированной площадке стоят два белых фургона. У одного задние двери открыты, и два парня загружают в него какие-то материалы.
– У вас имеется разрешение вести дела? – спрашивает Куинн, указывая на фургоны.
Женщина пожимает плечами.
– Никакого начальства над нами нет, а кому еще может быть до этого какое-либо дело? Но если вы очень хотите знать, ответ положительный. Имеется.
Если Куинн собирался своим вопросом вывести эту женщину из равновесия, то он явно ее недооценил. Они долго смотрят друг другу в глаза, и Эв приходит к выводу, что первой отведет взгляд не Полина.
Она рассуждает, что пора разыграть роль хорошего полицейского и посмотреть, даст ли это какие-либо результаты.
– Миссис Рэмсгейт, мы рассчитывали, что вы сможете нам помочь. Первого апреля, в понедельник, произошло происшествие с участием фургона. Вот мы и опрашиваем всех владельцев фургонов, просто чтобы исключить их из расследования.
– Какое именно «происшествие»?
– Ничего существенного, миссис Рэмсгейт.
– А мне так не кажется. И почему это вы заявились к нам? В нашем городе, наверное, сотни фургонов.
Определенно, Полина не вчера родилась.
Эверетт достает два листа бумаги и кладет их на стол.
– Вот снимки с камеры видеонаблюдения на заправке на Черуэлл-драйв, сделанные в то утро. Мы полагаем, что это может быть ваш фургон.
Качество неважное, и значительную часть изображения занимает грузовик, но можно рассмотреть перед белого фургона с закрепленной на крыше лестницей, а сбоку надпись, начинающуюся на «РЭ…».
Полина прищуривается.
– Я могу разобрать только две буквы. Они еще не означают, что это наша машина.
Эверетт кивает, глядя на второй лист.
– Вы правы. На самом деле в радиусе десяти миль отсюда три строительных фирмы, названия которых начинаются на эти буквы. Вы, «Рэзняк лимитед» и «Рэтбоун и сыновья». Мы просто отрабатываем всех по очереди.
Полина тяжело вздыхает, Эверетт в нос ударяет сильный запах никотина.
– То есть вы хотите знать, где были наши машины? Правильно?
– Если вы ничего не имеете против.
Полина сплетает руки на груди.
– Я могу вам точно сказать, где именно они были – все работали по одному и тому же заказу.
– И где это?
– В Бичестере. Полная реконструкция гостиницы – нам этим заниматься еще несколько недель.
– А в котором часу ваши люди обыкновенно начинают работу?
– В семь тридцать как штык, – возмущается Полина. – У нас тут не дом отдыха!
– То есть вы хотите сказать, что можете дать на то утро отчет по всем своим людям? – спрашивает Куинн. – Никаких спущенных колес, больных кошек и неотложной зубной боли?
Полина сверкает на него глазами.
– Все были там, кроме Эшли Бразертона. Он в тот день хоронил свою бабушку. Она воспитывала его после того, как его мамаша ушла.
– Чем он занимается? – спрашивает Эв. – Какая у него специальность?
Полина бросает на нее недовольный взгляд.
– Он штукатур.
– А где он сегодня? В Бичестере, я так понимаю? – спрашивает Эв, надеясь, что голос ее не выдаст. И Полина не догадывается о том, что Куинн отчаянно жестикулирует у нее за спиной. – Просто чтобы мы быстренько переговорили с ним и исключили его из расследования?
Полина вскидывает подбородок.
– На работе Эшли должен появиться позже, так что, полагаю, он дома.
Эверетт лучезарно улыбается.
– Что ж, в таком случае не подскажете ли вы его адрес? И номерной знак его фургона. Если ничего не имеете против.
* * *
– Ничего плохого с ней не случилось, мне просто нужно знать, где она. Извини, что звоню тебе на сотовый, но я уже отправила сообщения всем, о ком вспомнила, позвонила в школу и выяснила, что Саши там нет… я места себе не нахожу, пожалуйста, Изабель!
Фиона ненавидит себя за то, что в ее голосе прозвучала мольба, отчаяние. Это все равно что дурной запах изо рта.
– Но я не знаю, где она! – Голос Изабель переходит в завывание. – Я же вам сказала: она вышла из автобуса, и больше я ее не видела!
– Больше она ни с кем не может быть? – Фиона чувствует напряжение подбородка, тяжесть за глазами. – Саша говорила мне, что постоянного парня у нее нет, но, может быть, ей кто-нибудь нравится? Парень остановился, чтобы ее подвезти?
– Нет, честное слово…
– Кто-нибудь, кому она доверяет, с кем она, может быть, знакома по школе?
– Сожалею. Я правда ничего не знаю.
В трубке слышно, как звонит звонок, и через мгновение связь обрывается.
