Люси без труда представила себе трагедию этой семьи, ад в больнице, смятение Гриффона, который, несмотря на все свои старания и борьбу, не сумел спасти сына. А еще чудовищную судьбу любого ребенка-лекарства, который явно не был плодом глубокого желания своих родителей и существовал только ради спасения жизни брата или сестры. Изготовленный и потребленный продукт.
– Их домработница жила в трех кварталах от моего дома. Она рассказывала, что после этого в семье стало непросто. Доктор видеть не мог Эркюля, он обвинял бедного двухлетнего малыша в том, что тот оказался недостаточно хорош, чтобы спасти брата. Он еще больше ушел в работу и уже не приезжал так часто на мыс. В последнее время, когда он уезжал в Париж, Мэгги на долгие недели оставалась с мальчиком одна, как затворница в их доме. И грустила, все время грустила.
Люси вспомнила меланхоличную манеру, в которой были написаны картины. Ни разу Мэгги не изобразила ни одного из своих детей. Или же от этих портретов избавились? Геган остановился у дамбы. На ее краю волны бились о железное заграждение, швыряя им в лицо пригоршни ледяных брызг.
– И как если бы эта семья еще недостаточно настрадалась, случилась другая трагедия, через год после смерти Ашиля. Наш чертов всеблагой Господь иногда бывает дьявольски жесток…
Геган выплюнул окурок в воду и смотрел, как он плывет, пока его не унесла волна. Люси чувствовала, что история глубоко ее трогает.
– Это произошло в 2014-м, пасмурным осенним днем с легким ветром силой в два балла. Метеосводки не советовали выходить в море, потому что после полудня обещали сильные порывы. Однако же Гриффоны вышли. Мэгги, доктор и маленький Эркюль погрузились на «Луку». – Он вытянул палец, но указал лишь на волны. – Под всеми парусами они огибают полуостров Пен-Эне в северном направлении. Четыре часа спустя начинается буря, и служба спасения на воде получает сигнал бедствия: парусник перевернулся и дрейфует недалеко от острова Верт, необитаемого клочка земли в нескольких милях от берега. Марк Гриффон кричит в рацию, что его судно наткнулось на риф, жену и сына смыло за борт волной. Спасатели сразу посылают первоклассный катер – нужна была крепкая посудина, ведь там глубокие впадины. Когда они прибывают, Марк Гриффон плавает в спасательном жилете в тридцати метрах от яхты на грани переохлаждения. У него кровит голова, и его отправляют в больницу. Он выкарабкается.
Эта новость стала для Люси потрясением: значит, Марк Гриффон еще жив. Словно мощный прожектор внезапно высветил все темные зоны их расследования.
– Два вертолета кружат там до самого вечера в поисках оставшихся членов семьи. В конце концов назавтра в километре оттуда мальчика находят мертвым.
Геган стоял неподвижно, унесшись куда-то мыслями. Застарелые воспоминания заставляли его тяжело вздыхать.
– Что до матери… Они нашли только ее жилет. Может, она плохо его завязала, а может, сняла, чтобы цепляться за него, как за буек. Кто знает, что творится в голове у человека в такие моменты. Говорят, когда люди чувствуют крайний холод, они начинают раздеваться. Похоже, мозги сбоят.
Продрогшая Люси встала рядом с ним и посмотрела в пустоту. Вопреки тому, что думал пожарный, Мэгги погибла, не утонув в море, а получив удар по затылку. Ее лицо было изуродовано, сожжено кислотой, а тело брошено в пруд Карателем в шестистах километрах отсюда. Коп вытащила мобильник и показала фотографию Арно Демоншо. Геган кивнул:
– Да, его время от времени видели на мысу. Друг доктора, как я думаю.
Нити распутывались. Люси старалась сохранять спокойствие, хотя желание немедленно позвонить Шарко буквально жгло ей пальцы.
– А в тот день жители видели, как все трое Гриффонов садились на «Луку»? – спросила она. – Муж, жена и ребенок?
Он пожал плечами:
– Хм… Странный вопрос. По логике, так оно и было, коли трое тонуло.
– Но нашли только два тела.
Казалось, он ее не понимал.
– Надо спросить копов, которые вели расследование. Так ведь Гриффоны-то вышли в море рано утром. – В его горле что-то заклокотало, он сплюнул. – Ну, вот вам и конец истории: док чуть с ума не спятил из-за того, что тело жены не нашли. Через несколько недель он забил досками все входы в дом, как если бы… как если бы это жилище было проклято, и он больше не желал туда и ногой ступать. Кстати, так оно и было. Здесь его больше не видели. За домом никто не ухаживал и не приглядывал. Само собой, он пришел в упадок, всякая шпана расписала его снаружи и, может, даже залезла внутрь. Люди без капли уважения есть повсюду, даже здесь.
В голове Люси вырисовывался жуткий сценарий. Мэгги, умершая в доме из-за удара по голове. Несчастный случай? Убийство? Не важно, врачу нужно любой ценой избавиться от тела. Тогда у него возникает мысль, что тело может исчезнуть в море, но труп Мэгги найти не должны: вскрытие может показать, что она умерла не от гипотермии или утопления. Он следит за метеопрогнозами, ждет подходящего момента – в тот же день? несколько дней спустя? – чтобы получить то, что ему требуется: бурю. А пока что он вызывает Демоншо, чтобы тот избавился от тела Мэгги где-нибудь подальше отсюда. Обезобразить ее было необходимо: главное, чтобы женщину не смогли идентифицировать, даже если найдут.
Потом доктор выходит в море вместе с мальчиком. Никто не видел, как они поднимались на судно, никто не мог подтвердить, была там Мэгги или нет. Доктор плывет к острову, расположенному далеко в море… Налетает буря, ветер ярится, судно еле борется… Совершенно сознательно Гриффон налетает на риф. Он выбрасывает за борт жилет, в котором якобы была жена. Остается проблема сына, того самого «ребенка-лекарства», который не смог спасти Ашиля…
Люси вынуждена была признать очевидное: Гриффон бросил его в воду. Он пожертвовал маленьким Эркюлем, чтобы его рассказ выглядел убедительней в глазах копов. Кто может заподозрить человека, который уже потерял больного сына и только что видел, как гибнет его семья? Человека, выловленного в волнах, на грани переохлаждения? Человека, который заколачивает все входы в дом и бросает само жилище, словно желая, чтобы трагедия навсегда впечаталась в память окружающих?
Марк Гриффон, гинеколог, умеющий манипулировать зародышами, помимо жены, убил еще и собственного сына, чтобы спасти свою шкуру. Несомненно, он один из тех, за кем Люси с коллегами охотились с самого начала расследования. Одним из заказчиков казни Эмилии Робен. Позже Демоншо вернулся, чтобы принести в жертву предательницу там, где все началось. В качестве символа.
Она подумала о маленьком Луке в яслях, об этой истории с ребенком-лекарством, об эмбрионах в пробирках и о том, что их матерью была Мэгги, а еще о крови, которую взяли у малыша.
Отцом Луки был Марк Гриффон.
73
Пять часов дня. Николя за рулем едет по улицам Парижа. Рядом с ним Одри. Лица напряженные, на них смесь возбуждения – волк наконец-то подбирается к добыче – и осознания уходящего времени. Все их мысли направлены на похищенного среди ночи маленького Луку. По словам Боэси, какой-то тип лет пятидесяти, в накидке и с капюшоном на голове, ворвался в ясли около четырех утра, предварительно выведя из строя сторожа, направился в комнату малыша и, угрожая ночному персоналу оружием, запер всех в другом помещении. Судя по свидетельским показаниям, человек был с открытым лицом, орал и казался в истерике. План «перехват» был приведен в действие час спустя.
