На заднем сиденье машины, которую вел Шарко, Николя и Робийяр не отрывались от GPS своих телефонов, выискивая наилучший маршрут с учетом дорожного движения. Они только что проехали Аньер. На пассажирском сиденье Люси изучала в Интернете полученный адрес встречи – в тридцати километрах отсюда, в департаменте Валь-д’Уаз.
– Паркинг дю-Фэт расположен в центре леса Монморанси, в районе перекрестка, вдоль департаментской дороги. Учитывая место и время, движения там не будет вообще, так что укрыться негде. Я нашла одну заасфальтированную тропинку, там можно будет припарковаться, в трехстах метрах от места встречи. А потом подберемся пешком, через лес.
– Мы можем прибыть туда на полчаса раньше их, – вставил Николя, – если не станем валандаться.
С ревущей сиреной Шарко перестраивался из одного ряда в другой. Когда он выехал на национальную дорогу, чтобы добраться до А15, движение стало пожиже. Воздух в салоне машины был так наэлектризован, что, казалось, потрескивал – из-за того, что им предстояло, и из-за того, что произошло в оперативном штабе. Это они сами включили обратный отсчет и вызвали появление сообщения на страницах жертв. А значит, Ангел будущего знает, в каком ритме они продвигаются в расследовании, с какой скоростью подбирают разбросанные им белые камешки. Он предвидел последовательность событий, которая привела к включению счетчика. Этот парень был дьявольски сильным игроком в шахматы.
Меньше чем за полчаса сайт manifeste-angedufutur.com собрал больше полутора тысяч подключений, и число их продолжало расти. Шарко представлял себе пользователей, молодых и старых, может, даже подростков, в пижамах, в спортивных костюмах или за ужином, подписчиков Flowizz или Бертрана Лесажа, которые выходили на сайт и попадали на ужасающее видео в онлайн. Куча журналистов была подписана на страницу Бертрана Лесажа. Информация распространится по всем соцсетям, по всей прессе, как взрыв шрапнели, и не существует никакого способа остановить кровотечение. Следовало немедленно перекрыть доступ на сайт, но это означало взять на себя риск, что Ангел будущего передаст казнь по YouTube. Хрен редьки не слаще.
Они утратили контроль над ситуацией, и им оставалось около двадцати трех часов, чтобы спасти пленников. Двадцать три часа адской работы, чтобы вычислить этого безликого типа, спрятавшегося за маской Гая Фокса и экранами, который мог затаиться где угодно во Франции и насмехаться над ними сколько влезет. Миссия невыполнима, и Шарко знал, что, если дело обернется плохо, ответственность возложат на них.
Он повернулся к Люси, которая только что поговорила с няней двойняшек:
– Как там у них?
– Куксятся немного, что нас нет дома. Джая побудет с ними до завтра, и с собакой тоже.
Франк ничего не сказал и уставился на дорогу. Бог ты мой, как он скучал по своим сыновьям, и он спрашивал себя, долго ли еще ему удастся защищать их от жестокости. Жестокость извращает все, что не уничтожает, и его малыши будут расти в мире, где бомбы грозят взорваться на любом углу, где подростки кончают с собой в прямом эфире на Periscope
[53] и где поговаривают о том, что копам следовало бы дежурить в школах. Каждому новому поколению придется нести на плечах все беды предыдущих. Шарко чувствовал себя в шкуре старого римлянина, который однажды утром просыпается и не узнает свой город. Летиция Шапелье права: будущее больше не принадлежит им.
Он съехал с автострады в Сен-Лё-ля-Форе и направился к мэрии, где велел Одри их ждать. Узнав машину без надписей, Шарко остановился. Николя хлопнул по сиденью:
– Мы пристроимся сразу за вами.
Белланже выскочил из машины и пересел к Одри, которая двинулась замыкающей. Он положил пистолет на приборную доску:
– В следующий раз бери свою пушку.
Одри убрала оружие между сиденьями. Николя опешил, увидев, во что превратились ее руки и кровь повсюду.
– Что случилось?
– Пустяки. Просто колючки.
– Просто колючки? Да по тебе словно сенокосилкой прошлись!
Он достал упаковку бумажных платков, вытащил почти все и протянул ей. Она поблагодарила и промокнула царапины, продолжая вести одной рукой.
– Чего мне теперь ждать? – спросила Одри. – За… мой поступок.
– Ты хотела сказать, за твое родео? Ты подвергла свою жизнь опасности, ты могла помешать всему расследованию. Тебе светит выговор и отстранение, что в твоем случае означает окончательное увольнение. Не успела прийти и уже уходишь. Самое короткое вступление в должность за всю историю Управления.
Лицо Одри, на котором были написаны боль и смирение, еще больше помрачнело. Николя указал подбородком на красные задние огни прямо перед ними.
– Но, несмотря на свой грозный вид, Шарко не станет делать никаких окончательных выводов. Все мы совершали такого рода глупости, и он в первую очередь. Тебе повезло, что расследование идет в режиме очевидности. Сегодня вечером я был с тобой у Проста. У нас имелись обоснованные подозрения насчет собак, мы оба зашли к нему в дом и обнаружили там адрес встречи. Именно так будет сказано прокурору и написано в протоколе, идет?
– Идет… Спасибо…
– Да ладно тебе. Но это не повод повторять такие подвиги при всяком удобном случае. На Юге ты уже заработала репутацию безбашенной?
– Я иду туда, куда мне подсказывает интуиция.
– Интуиция… не слишком-то вяжется с нашей работой.
– Вот уж нет. Без интуиции, или чутья, называй как хочешь, нас бы всех заменили на машины и компьютеры. Я действую по интуиции. Это в моей природе, и пока вроде бы неплохо получалось.
Едва машины выехали из городка, как лес надвинулся на них, а потом опустил свою черную лапу на мир, чтобы раздавить его. Еще пять километров по департаментской дороге, и они на месте. Нажимая на педаль, молодая женщина поморщилась от боли. Царапины наверняка не дадут ей покоя всю ночь.
– Ничего себе первый денек, верно?
– Хуже, чем black friday…
[54]
Капитан глянул на нее уголком глаза. Тени от огней и струй воды на ветровом стекле скользили по лицу Одри, выделяя его непростой рельеф, с очень высокими скулами и нежной, как крыло бабочки, кожей. Он рассказал, что произошло в оперативном штабе. Обратный отсчет на двадцать четыре часа, обвально возрастающее количество подсоединений. Она приняла удар, и в эту самую секунду показалась ему одновременно хрупкой и непоколебимой. Похожей на те цветы, которые распускаются в самом сердце ледяной и негостеприимной земли. Он сам себе удивился, что так подробно разглядывает ее, и отвернулся.
Перевалило уже за полдесятого, когда три машины свернули на обочину, выстроились вдоль узкой дороги и выключили двигатели. Погасли фары – светомаскировка. Шарко достал из багажника и раздал бронежилеты. И только тут заметил, в каком состоянии Спик, которая описала ему свои злоключения в саду.
