Николя вернулся с марлевыми салфетками, антисептиком и пинцетом для эпиляции.
– Я нашел это. Моя гигантская ванная в твоем распоряжении. Смотри не заблудись.
Она сняла башмаки, подвернула штанины. Икры и лодыжки были изрезаны. Николя cклонился, чтобы оценить масштаб бедствия:
– С танго придется немного подождать.
– Я могла бы поехать домой, Николя. Мне неловко, что я здесь…
– Ты собралась в таком состоянии прокатиться на метро? Ну конечно…
Николя заметил начальника порта, который ждал у плавучих сходней.
– Позаботься о себе. Сейчас вернусь.
Он взял зонтик и пошел к Ясину. Этот алжирец отдаленно напоминал капитана Хэддока
[55]. Воротник синей водолазки доходил до сильно выдающегося вперед и загнутого вверх подбородка. Судя по его коже свинцового отлива, лицу в мелких пятнышках и худым узловатым рукам, Николя дал бы ему под семьдесят.
– Какие новости?
– Вы откуда свалились? С Марса? Об этом твердят на всех волнах!
– У меня был немного… напряженный день, скажем так.
– Семь департаментов к северу от Парижа только что перешли на оранжевый уровень, и два к югу тоже. Водохранилища почти переполнены. Марна и Йонна завтра должны выйти из берегов. Кучу городов зальет.
– Супер.
– Уровень Сены поднимется еще. На сколько, неизвестно, но, судя по метеоусловиям, все будет непросто. Дожди продолжают напитывать землю и вроде не прекратятся до завтра.
Николя посмотрел на реку. Под огнями Аньера Сена чувствовала себя вольготно. Он мельком заметил силуэт Одри в окошке ванной. Ясин тоже ее увидел и застыл на несколько секунд, удивленный столь непривычным присутствием.
– Сена может подняться, как в прошлом году? – встревожился Николя.
Ясин вытащил из кармана окурок. Прикурил его, несмотря на дождь, загораживая огонек зажигалки ладонью.
– Они-то оптимисты, но будет выше, я знаю. Они следят за уровнем воды на дамбе в Сюрене, там быстро поднимается. Завтра вечером или послезавтра в порту можно ожидать перебои с электричеством: зальет генераторы.
Николя уже предчувствовал кучу неприятностей. Нет электричества, значит прощай насос для бака с питьевой водой. Ни химического смесителя, ни обработки серо-черных вод. Ясин указал на два причальных пала – толстые металлические сваи, стоящие в некотором отдалении на берегу, к которым была пришвартована его баржа.
– Как я и сказал по телефону, мне нужен доступ на ваш баркас. Завтра утром будем укреплять швартовы и приварим Т-образные брусы к верхушкам причальных палов, на всякий случай. Вы не беспокойтесь, до отметин прошлогоднего паводка остается еще больше полутора метров, так что запас есть.
При каждой затяжке оранжевые отблески плясали в глазах старика Ясина.
– Разлив там или нет, а следует это сделать раз и навсегда. Т-образный горизонтальный брус не даст швартовым сдвинуться, а вашей барже уплыть по течению или врезаться в другие суда; вот была бы беда. Но операция не без риска, должен вас предупредить.
– Какого риска?
– По сравнению с соседской, ваша баржа стоит с неудачной стороны от причальных палов, то есть ее к ним прибивает течением. Если вода в один прекрасный день поднимется до максимума, они могут снести вам корпус.
Николя поднял голову. Сваи пока возвышались над уровнем реки как минимум на два метра. Казалось невероятным, чтобы вода поднялась так высоко. Он протянул дубликат ключей от загородки, расположенной между сходнями и судном:
– Завтра утром меня точно не будет. Делайте, что считаете нужным.
Он пошел обратно по сходням и вдруг остановился:
– Скажите, Ясин… Затопленный Аустерлицкий вокзал, на ваш взгляд, такое может однажды случиться или это из области научной фантастики?
Ясин запустил руку в свою короткую бороду с сильной проседью:
– Только если Сена поднимется приблизительно на семь с половиной метров. Ну да, около того. Такое случалось, в девятьсот десятом, тогда вода возле Зуава
[56] поднялась до восьми метров шестидесяти сантиметров… Перед вокзалом и по улицам города парижане передвигались на лодках. Со всеми этими историями про климатические изменения все чаще поговаривают о пресловутом наводнении раз в сто лет. Вот это, клянусь Аллахом, было бы действительно скверно. Но вы не волнуйтесь понапрасну. Все обойдется.
Он развернулся и исчез. «Обойдется…» Вид у него был не слишком уверенный. В таком случае зачем они приваривают Т-образные брусы? Николя подсчитал. Наводнение типа того, которое было в девятьсот десятом, достигло бы высоты свай. Он вспомнил слова Ангела будущего, из первого письма. Тот намекал, что Аустерлицкий вокзал зальет…
К Одри вернулся естественный цвет лица, она заканчивала с последними повязками на запястьях.
– Что-нибудь серьезное?
– Нет, просто надо было утрясти кое-какие мелочи. Жизнь на воде имеет свои прелести, но, как и везде, случаются и затруднения.
Николя взял ключи от машины:
– Мне пора обратно, на допросы. Если тебя никто не ждет, можешь передохнуть здесь. В холодильнике кое-что есть, а еще мягкий диван и бортовая качка, чтобы тебя убаюкать.
– Никто меня не ждет. По крайней мере, здесь, в Париже, я хочу сказать. Но это еще не повод, чтобы я не добралась на метро. Хотя все равно спасибо.
Она надела ботинки и расправила подвернутые штанины.
– Я могла бы поехать в Бастион вместе с тобой.
– Делай, как сказал Шарко. Уже поздно, нас на месте достаточно, на ночь хватит. Не стоит перегорать с самого начала. У нас уже были потери в рядах, так что…
– В таком случае я буду в конторе с утра пораньше. И пожалуйста, держи меня в курсе допросов. Позвони, пришли сообщение, хоть в три ночи. Я хочу знать, есть ли шанс спасти тех людей.
Она еще раз поблагодарила его, надела куртку и направилась на корму, к выходу.
– Эй, Спик!
Она с удивлением обернулась. Николя улыбнулся ей:
– Отлично сработано с Простом, черт возьми…
20
Все четверо задержанных подверглись одной и той же процедуре: прибытие на подвальный этаж Бастиона, уровень-1, обыск и снятие данных соответствующими ночными подразделениями – антропометрические фото, отпечатки пальцев, ДНК, – затем на второй этаж, потом помещение под стражу на пятом, где в длинной череде камер с застекленными и бронированными дверьми содержались арестованные. После обязательного беглого медицинского осмотра прибыли адвокаты, двое назначенных судом и двое вызванных «клиентами», стреляными сидельцами. Они казались в восторге оттого, что их выдернули из кроватей.
