Она выключила телефон, быстро подобрала свои вещи и оделась.
– Это он? – спросил Николя.
– Мне… мне очень жаль. Мне не следовало приходить сюда.
– Ну конечно, это он… Твой Ролан… Кто еще может послать сообщение в два часа ночи?
Николя не мог прийти в себя от жестокости этого вечера. После безумного взлета и экстаза – падение. Безжалостное, нестерпимое. Коп хорошо его изучил. Падение толкает вас в пропасть, выворачивает внутренности до такой степени, что остается только желание разбиться на дне.
– Значит, все? Конец истории?
– Истории? Какой истории? Я правда очень сожалею, Николя, но… История никогда и не начиналась. Этот вечер, он был… Ну… Ты же понимаешь, надеюсь?
И больше ничего. Шорох одежды, звук застегивающейся молнии, скрип подошв. И все меньше чем за минуту. Ощущение ограбления. Украли сердце. Звук ее шагов. Николя подумал, что она сейчас уйдет, исчезнет, ничего не добавив и даже не обернувшись. Но даровала ему последние слова, издалека, уже от двери, когда ее силуэт возник в светотени размытых отблесков. Эти слова пронзили ему сердце, они были совершенно лишены какого-либо чувства:
– Увидимся в Бастионе.
И она исчезла в своей промокшей одежде, на этот раз захлопнув за собой дверь как знак решительного и окончательного разрыва. Один, в холоде и темноте, без электричества, Николя снова зажег свечу. Судно поскрипывало, дождь насмешливо барабанил по крыше над его головой. Он налил себе большой стакан джина с колой. Выпил залпом и несколько минут спустя налил еще.
– Я тебе еще покажу…
Он сходил за блокнотом и нашел там список своих многочисленных фальшивых профилей на Facebook, которые создал для ведения поисков во время уголовных расследований. Он выбрал Анжель Бенласори – почти точную анаграмму от Николя Белланже – тридцать четыре года, холост, средиземноморский тип, живет в Ницце – и с помощью мобильника вышел в Сеть.
Набрал в поиске Ролана Казулуа. Единственный результат: фото, тип с огненно-рыжей шевелюрой… Это он. Николя кликнул ссылку, но попал на закрытую для просмотра учетную запись. Ну разумеется… Он послал запрос на приглашение в друзья, добавив сообщение: «Здравствуй, Ролан. Мы познакомились на юрфаке в Тулоне между 2002 и 2004 годами. Возможно, ты меня не помнишь, но мне хотелось бы возобновить контакты со старыми товарищами. Спасибо, если примешь меня в друзья».
Николя заколебался, прежде чем нажать на клавишу. Что он затеял?
Он допил стакан и снова кликнул. В надежде, что тот ответит.
Алкоголь подействовал молниеносно, и только он его прочувствовал, как вдруг пламя свечи заколебалось и потухло, будто его с силой задули, хотя воздух оставался неподвижным. Николя вздрогнул:
– Я не пытаюсь тебя забыть, клянусь…
Он снова зажег свечу и пристально посмотрел на пламя, надеясь на ответ, мерцание, но огонек неподвижно вытянулся и едва теплился. Чуть покачиваясь, Николя открыл ящик комода. Вернулся к столу с письмом, написанным в клинике «Сальпетриер», и осторожно его развернул.
– То, что случилось этой ночью, не должно было случиться. Понимаешь, я подумал, что… Я был слишком наивен…
Он умолк и поднес уголок письма к пламени, которое взвилось длинным оранжевым языком. И тот слизнул бумагу.
– Я не хочу тебя забывать. Я не хочу выздоравливать от тебя.
От этих слов, которые должны были освободить его душу, остались только пепел и слезы.
35
Назавтра к середине дня уровень воды в Сене поднялся до пяти метров восьмидесяти, то есть на двадцать один сантиметр выше, чем накануне. Набережные Парижа затопило, линия С скоростного метро была перекрыта, но самым тревожным оказалось то, что техники RATP
[69] перекрывали вход на станцию «Марсово поле – Эйфелева башня» бетонными блоками и строительным раствором. Такого еще не бывало.
Согласно поступающей информации, Vigicrues предполагала шесть метров двадцать, то есть уровень 2016 года, и оценивала в семьдесят процентов риск того, что уровень воды будет повышаться до середины следующей недели. Конечно, погода улучшалась, и дождь больше не лил как из ведра, но пик паводка далеко еще не пройден. А потому в ближайшие часы будет запущен план ORSEC
[70]. Префектура полиции, пожарные и тысячи задействованных лиц, предусмотренных планами предупреждения риска наводнения, находились в боевой готовности.
Как вверх, так и вниз по течению от Парижа царил хаос. Некоторые города, расположенные вдоль притоков Сены или самой реки, были затоплены. В Вильнев-Сен-Жорж, например, выгнанные из дома разливом жители готовились провести ночь в спортивных залах под термозащитными одеялами.
Казалось, все пошло ускоренными темпами: климатические нарушения, человеческое безумие, насилие. Человек и природа словно достигли критической точки: шло сражение, в результате которого, возможно, существовать останется только один из них. Но если природа может обойтись без человека, то сказать обратное было бы заблуждением.
А Шарко боролся в самом центре урагана, в невидимой точке, которая перемещалась из кабинета в кабинет, от микроскопического здания на всепланетный уровень. В своей незначительной сфере он старался с грехом пополам внести хоть ничтожную лепту, чтобы отвратить от мира его гибельную судьбу.
Несмотря на ужасы, пережитые накануне, вопреки наплывающей, как наводнение, усталости, многочисленные команды работали не покладая рук, чтобы отыскать Фабриса Шевалье и двоих его пленников. Жеко и глава судебной полиции призвали на помощь все компетентные службы. Объявления в розыск разошлись по всем комиссариатам и бригадам на территории страны. Дело освещалось во всей прессе, как во Франции, так и за рубежом. Прокурор до глубокой ночи давал интервью, объясняя, что камера отключилась, когда Флоранс и Бертран были еще живы. И что пока существует надежда, и тому подобное…
Шарко плевать было на прессу, газеты и прочую болтовню. Он бился, стиснув зубы, понимая, что каждый час, каждая минута могут стать решающими. С раннего утра он не отставал от специалиста по телефонии. Эксперт засел за распутывание сигналов, посланных с телефона Флоранс, когда Ангел использовал аппарат для контактов с ее матерью. По словам специалиста, похититель взял на себя труд вытаскивать аккумулятор из мобильника всякий раз, когда не пользовался им, так что отследить аппарат не представляется возможным.
Эсэмэс, посланные в конкретные моменты, в воскресенье и понедельник на той неделе, проходили через передаточные вышки недалеко от Монтаржи, километрах в ста от столицы. Возможно, Ангел отъехал подальше от своей норы, чтобы включить мобильник Флоранс и передать сообщение, желая замести следы, но копы теперь знали, на каком уголке Франции сосредоточить поиски.
