Книга Лука, или Темное бессмертие, страница 77. Автор книги Франк Тилье

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лука, или Темное бессмертие»

Cтраница 77

…Мне плохо без тебя, Камиль. Неотвязная боль, и уже не потому, что тебя нет. Нечто иное, разрывающее мне внутренности и с каждым днем заставляющее страдать чуть сильнее. Демон, который разрушит меня, если я позволю.

Я больше не могу цепляться за призрака или за черную тень моего прошлого. Я должен жить, я должен жить, потому что мне еще надо кое-что сделать на этой Земле, и я хочу сохранить возможность возвращаться сюда, думая о тебе как о самом прекрасном существе, которое мне было дано встретить…


Ветер набирает силу, ворошит огненные заросли песчаного овса и извлекает песню из хрупких земляничных деревьев. Пена поднимается к небу. Рой бывших ракушек, давно перемолотых прошедшими веками, срывается с дюн и шуршит по письму, как дождевые струи. Какой-то частью своего сознания Николя понимает, что в этом есть нечто ненормальное, другая убеждает себя, что внезапное волнение природных частиц результат простого совпадения, как в тот раз со свечой. Он дует на песок, который тут же возвращается, утыкает ручку в бумагу и делает над собой усилие, чтобы дойти до конца.


…Письмо, которое я напишу сейчас, разрывает мне сердце, но я должен пройти через это. Те ужасы, которые мне предстоит описать, позволят мне сохранить только все лучшее от тебя, в этом весь его парадокс. И его сила. Ты покинешь мою голову, как ребенок покидает живот матери, в боли и крике, но ты навсегда останешься там, со мной, как подруга, которая рядом, за плечом, и хочет мне лишь добра. Я любил тебя, Камиль, так сильно и полно, как только можно любить, но пора убрать эту любовь в сундук прошлого.

Прощай, моя Любовь. До свидания, мой друг.

Николя


Слеза смешивает свою невидимую соль с более светлой, покрывающей его щеки, прочертив косую борозду, которую ветер загибает к губам. Николя слизывает ее кончиком языка, у нее вкус теплого моря, неизбежно далекого моря, которое отступает, и удаляется, и больше не вернется.

Очертания Англии вдали исчезли.

Он осторожно, чтобы не повредить листок, вырывает письмо из тетради, спрыгивает с бункера. И оказывается нос к носу с нарисованным неизвестным художником на сером пористом бетоне гигантским кальмаром с выпученными бешеными глазами. Стены, пахнущие сухими водорослями и ржавым железом, защищают пламя, только что вынырнувшее из его зажигалки. Наверное, из-за йода основание огня приобретает зеленоватый оттенок, прежде чем перейти в бледно-оранжевый ближе к дрожащему язычку.

Николя не помнит, чтобы когда-нибудь так смотрел на пламя, прекрасное и смертоносное, как глориоза [85]. Он застывает в нерешительности, зная в глубине сердца, что выздоровление должно свершиться сейчас, и, если он прервет движение на полдороге, страхи и кошмары вернутся, как возвращаются волны перед ним. Пламя в нетерпении, кальмар не спускает с него глаз, ветер свистит во влажных и темных ячейках военных развалин.

Мгновением позже черные бабочки взвиваются, вихрясь, и слова, которые они уносят на своих крыльях, прилепятся к небу, как крошечные, навечно зажегшиеся звезды.

51

Сильвен Масе словно только что вышел прямиком из струйного принтера с его черными чернилами. Татуировки на предплечьях и шее, длинные волосы цвета крыла скарабея – он выглядел совершенным вампиром. Но как полицейский, в оперативной работе он отличался устрашающей эффективностью. Этот заядлый киноман трудился в бригаде по борьбе с бандитизмом, на четвертом этаже. Николя попросил его просмотреть видеокассеты.

В понедельник Белланже с утра пораньше отправился на сеанс в клинику «Сальпетриер», принял там таблетку дюмеронола, прочел свое письмо – с болью, конечно, но и с глубокой силой, которая не дала ему сломаться, что врач расценил как явный прогресс. Потом в переполненном метро он поехал в Бастион – тринадцатая линия напоминала филиал преисподней, а после открытия Дворца правосудия станет еще хуже – и появился в конференц-зале на четвертом уровне.

Масе опустил шторы.

– Так… – бросил он, возвращаясь с двумя чашками кофе. – Так-так-так… Я начал просматривать их вчера вечером и должен тебе сказать, что соснуть этой ночью мне едва удалось. Но не будем отвлекаться от наших баранов, если можно так выразиться. Экстремальный андеграунд в кино – тебе это что-то говорит?

Отпив кофе, Николя покачал головой. Сильвен взял пульт и нажал на кнопку, включив телевизор. Видеомагнитофон Демоншо был уже подсоединен, индикатор указывал на наличие в нем кассеты. На столе Николя заметил футляр с масками Гая Фокса.

– Немецкий слэшер [86] супер gore [87], садистское порно, смакование извращений, странности, экспериментальное кино, как правило, все малобюджетное. Вместе они и образуют экстремальный андеграунд. Крайне маргинальные фильмы, и только очень небольшое сообщество любителей имеет к ним доступ. Никаких показов в зале, в редких случаях коммерциализация через DVD. Их добывают кто как сможет через Интернет или на демонстрациях в узком кругу, во время импровизированных встреч. Как правило, ты там встретишь кучку адептов, любителей сильных ощущений, которые всегда в курсе сеансов и регулярно их посещают. Такие места сближают, если ты понимаешь, о чем я.

Масе протянул ему две кассеты в суперобложках:

– Об этих двух я слышал, «August Underground» и «Monstrosity». Вот этот, «Monstrosity», история одной парочки, которая посвящает свой досуг тому, что пытает, убивает и насилует невинных, снимая все на фотоаппарат.

– Классный сценарий…

– Н-да, нельзя сказать, что сценарий – сильная сторона таких фильмов, обычно он умещается на почтовой марке. Вдобавок кино черно-белое. Получается крайне реалистично, что особенно берет за душу. Если не знаешь, что это фильм и в нем играют актеры, вполне можешь поверить, что съемки настоящие и убийство настоящее, вроде снафф-муви [88]. К тому же твой парень переписал фильмы на старую видеопленку и отрезал заглавные титры. Ни имен актеров, ни режиссера. Ничего. Фильм начинается сразу, как бы в сыром виде. У тебя возникает ощущение чего-то исключительного, запретной кассеты, которая показывается из-под полы и вызывает любые фантазмы, понимаешь? Как говорится, хочешь верь, хочешь не верь, но выглядит как настоящее. Ладно, не предлагаю тебе посмотреть, там ничего интересного.

– Спасибо, что избавил.

Сильвен ткнул в две кассеты на столе, на одной из которых были изображены маски:

– А вот с этими двумя у меня возникла настоящая проблема. Во-первых, «Atrautz». Я все перерыл, такого названия не существует, даже на сверхспециализированных форумах. Значит, речь идет о чем-то неизданном, никогда не появлявшемся на рынке и имеющем хождение исключительно среди нескольких посвященных. Снято на сотовый телефон, как «Her Last Bloody Day», но о нем поговорим позже. – Он показал Николя флешку. – Я их оцифровал на карту памяти и дам посмотреть одному приятелю-киномонтажеру, с твоего позволения. Он способен заметить детали, которые проскочат мимо нас.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация