– Что-то связанное с эмоциями и машинами. Я слышал о проекте, в котором он был задействован, «Морфеус», но я тут немного поискал и не нашел больше никаких подробностей. Название компании… Погоди, коллега мне говорил… «Digibot»… Да, точно, «Digibot». Прости, больше я ничего не знаю.
Николя записал информацию на клочке бумаги:
– Уже немало. А дальше? Спик вернулась к работе?
– Да. Она продлила отпуск на две недели и через полтора месяца после того, как пережила ад, снова была на посту. Мой приятель из уголовной полиции рассказал, что странная там была атмосфера, когда она вернулась. Спик вела себя, как будто ничего не случилось, ну и остальные тоже, раз уж она не хотела об этом говорить. Казалось, она сумела справиться с шоком. Ей удалось убедить комиссара не вносить тот эпизод в ее досье, да у него и не было никаких оснований это делать, поскольку в тот вечер она была не при исполнении, а дальше это не помешало ей нормально выполнять свои обязанности. Короче, девица класс. Вот все, что я для тебя нарыл. Мне говорили, она уехала в Париж. Она теперь твоя коллега?
Николя поверить не мог. Одри сумела справиться с шоком, загнав его внутрь, но боль той ночи никуда не делась: она просто перешла в спящий режим, а чуть позже проросла в форме синдрома посттравматического стресса.
– Да, я работаю с ней. Спасибо, Тибо. За мной не пропадет. И этого разговора никогда не было.
Он дал отбой и уставился на пустую улицу перед собой. Вспомнил Одри у себя на барже, в ночь, когда истекал ультиматум. Ее забытье, и как она твердила ему на ухо его имя… Николя… Но его ли она имела в виду или мужчину, умершего 14 июля 2016 года?
Он подумал еще, вспомнил о долгом отсутствии сообщений на странице Ролана Казулуа после теракта. Его отъезд на Таити. Пламенную переписку между ним и Одри. О Николя Суларе никогда и речи не было.
Кто был человек, умерший в ту ночь? А тип с рыжей шевелюрой? Сулар и Казулуа были знакомы? Может, Одри вела двойную игру? Два дружка, две параллельные личные жизни?
Николя не хватило времени довести размышления до конца: позвонил Паскаль. Он приехал на место встречи, в сотне метров от нужного адреса.
Загадке Спик придется еще немного подождать.
58
Николя и Паскаль пешком двинулись по тротуару. Минут через десять Белланже остановился у бара, где продавали сигареты. Он указал пальцем на расположенный справа от них перестроенный под многоквартирный четырехэтажный дом с белым фасадом:
– Вон то белое здание. Она живет на третьем.
– Одна? С кем-то?
– Откуда мне знать.
– Не много же тебе известно.
– Да уж. Схожу куплю сигареты… Подожди.
Две минуты спустя он прислонился к телефонному столбу и прикурил сигарету, не сводя глаз с белого фасада.
– Сейчас шесть вечера, – бросил Паскаль. – А если ее там нет?
– Пристроим наши задницы в кафе и будем ждать. А если кафе закроется, пристроим те же задницы в машины. Мне необходимо заполучить эту девчонку сегодня.
Паскаль выразил свое раздражение, присвистнув носом:
– И позвонил ты, конечно же, мне.
– Мне требовался здоровяк, на всякий случай.
– А когда мне тренироваться, а? С самого начала этого дела я не переступал порога спортзала.
Николя сделал несколько затяжек и раздавил окурок о металлический мусорный бак:
– Вот помрешь, тогда будешь качаться сколько влезет. Ну, пора.
Они быстро перешли на другую сторону и осмотрели домофон, оборудованный миниатюрной камерой. Николя нажал подряд на все кнопки, кроме той, на которой было обозначено: «Анна Шуграни, 3-й этаж». Кто-то в конце концов открыл.
– Останься у домофона, – бросил Николя, придерживая дверь открытой. – Через две минуты позвони к ней. Скажи, что продаешь пылесосы.
– Я что, похож на продавца пылесосов?
Николя заблокировал створку рекламным проспектом, проверил имя на почтовом ящике, взбежал на третий этаж и зашел в холл. Приложил ухо к двери Шуграни. Никаких звуков, и такая же тишина, когда зазвонил домофон. Ее там не было. Он торопливо спустился, мужчины вернулись в тот же бар, заказали кофе и уселись так, чтобы был виден вход в дом.
Николя воспользовался свободным моментом, чтобы позвонить Ясину и узнать новости о своей барже. Швартовы пока держали, но из-за напора течения и высокого уровня воды верхушки причальных палов терлись о корпус. По словам Ясина, трение вызывало странные металлические звуки, а нанесенные им царапины были видны с берега. Николя попросил его сделать фотографии и прислать. Через пять минут он их получил.
– Твою мать!
Паскаль протянул руку, чтобы посмотреть на снимки, увеличил, оценил широкие процарапанные полосы, которые даже издалека виднелись на корпусе.
– Похоже, ты попал на бабки.
– Ты всегда найдешь, чем утешить…
В каком состоянии он найдет свое судно? Николя помолился, чтобы спад начался как можно скорее, и предпочел сменить тему:
– Скажи, что ты думаешь о Спик?
Паскаль допил чашку, которая казалась смешной в его широких ручищах. Правый уголок его верхней губы пополз вверх. Николя уставился на него во все глаза:
– Что это за мафиозная улыбочка?
– Да так, ничего.
– Кончай нести хрень. Ты никогда не умел врать.
Паскаль хотел увильнуть, но поздно: Николя вцепился намертво.
– Тут такое дело… утром в воскресенье… Мы были в Бастионе с Франком, разбирались с бумагами. Ты тогда уехал на Опаловый берег.
– И?
– Ну вот… Мы вывели на экран камеру, которая выходит на порт Ван Гога. Было около десяти утра. Просто хотели глянуть, как там твоя баржа. И тут увидели женщину, сидящую на скамейке у самой кромки поднявшейся воды, лицом к твоему судну. Это была она, Николя. Одри Спик.
– Одри? Что она там делала?
– Мне откуда знать. Но ты бы посмотрел на Шарко, он вцепился в наводку камеры и стал возиться с ней, как дурак. Представляешь, с его-то толстыми пальцами? Менял фокус, чтобы покрупнее… Но Спик всего-то и делала, что тыкала в свой телефон. Она ждала и была еще там, когда мы уходили, около полудня. У меня серьезное подозрение, что она надеялась увидеть тебя… А теперь, когда ты знаешь, что мы знаем, может, скажешь мне: между вами что-то есть?
Николя побагровел. И выпрямился, как кобра.
– Шайка придурков!
Увидев, как Паскаль втянул голову в плечи, он расхохотался:
– Правда придурки. Прыщавые незрелые пацаны!
Он собрался сходить в туалет, но Паскаль вдруг окликнул его: кто-то припарковал мотоцикл у противоположного тротуара. Женщина в черной кожаной косухе, движения молодые, рюкзак в форме ежа на спине. Не снимая шлема, она слезла со своего коня и исчезла под козырьком подъезда.
