Бредовые взгляды, но в высшей степени интересные для обоих копов. Шуграни покачала головой:
– Я работаю в больнице, часто дежурю, и когда я возвращалась с работы поздно ночью, она была здесь. Я обнаруживала, что она вся в крови, иногда мне приходилось возиться с ней после ее заскоков, лечить и ухаживать. Однажды она вернулась с имплантатом, который торчал у нее из головы, как шишка. Варварская работа.
Николя представил себе вечеринки с ударами ножом и пытками. Лоснящиеся тела под старинными жаркими сводами, влажная плоть. Все это вызывало у него отвращение, но он не позволил себе отвлечься.
– Я была сыта по горло и дала понять, что в этот дом ей путь заказан. Она ушла, а я не сообразила забрать ключ и больше ее не видела.
– И когда это случилось?
– Около двух лет назад. В октябре-ноябре 2015-го, что-то вроде.
– А… тогда у нее не была отрезана фаланга левого мизинца?
– Нет-нет.
Значит, фильму «Atrautz», где Каро получила увечье, меньше двух лет. Николя показал ей фото Карателя:
– Никогда не видела.
То же самое с Шевалье, она его видела только по телевизору. Коп набрал что-то на своем мобильнике:
– «Her Last Bloody Day», знакомо?
– Нет, а что это?
Он протянул ей телефон:
– Фильм. Из тех, которые в вашей коллекции, только еще круче. Я хотел бы, чтобы вы посмотрели до конца.
Анна Шуграни согнала кошку, включила просмотр и положила аппарат себе на колени. Она заломила руки, когда увидела маски Гая Фокса вокруг камеры, потом как молодая женщина протирает тело, привязанное к ножкам стола.
– Это она. Она подстриглась, но я ее узнаю. Это Каро.
Молчание. Анна резко отвернулась, когда Демоншо обрушился на Эмилию Робен, вспарывая ей грудь. Потом, приложив ладони ко рту, вернулась к фильму, чтобы досмотреть его. Когда все было кончено, она попыталась успокоить себя:
– Это точно подделка. Скажите мне, что все это не по-настоящему. Что Каро не участвовала в бойне.
– Отнюдь. Все указывает на то, что та женщина была убита перед камерой.
Шуграни приняла удар и дрожащей рукой протянула ему телефон. Николя подождал, пока пройдет первый шок, и спросил:
– Вы узнали что-нибудь в этом фильме? Места вам ничего не напоминают? А маски, вы их уже видели на какой-нибудь вечеринке? Что-то похожее мелькало вокруг Каро, когда вы проводили время вместе?
Она покачала головой:
– Нет-нет. Бывали иногда люди в масках, это часть игры, но… не в таких масках, я бы запомнила. Все это мне совершенно незнакомо. Мне очень жаль. Я не могу вам помочь.
Судя по ее лицу, она еще долго будет вспоминать содержание фильма.
– Я же вам сказала, Каро ушла в тот безумный круг, куда я не могла за ней последовать. Ее высказывания становились все более радикальными, она выбросила свой телефон, компьютер. Она хотела быть свободной, отличной от всех. А еще она изменялась физически. Порезы, следы ударов, имплантаты, чип… для меня это было слишком.
Паскаль выпрямился с живостью выпрыгнувшего из засады мангуста:
– Чип?
– Да. Вот здесь, на запястье.
Она показала точку на своем левом запястье.
– А для чего служил чип? – спросил Белланже.
Шуграни пожала плечами:
– Каро не хотела мне ничего говорить. Я не знаю, откуда взялась эта штука, кто ей ее дал и как ее вставили под кожу. Наверняка какой-нибудь специалист по пирсингу или по модификациям тела. Но однажды вечером она обдолбалась и заговорила про какую-то хрень, которая называется Гидра…
У Николя возникло ощущение, будто ему прямо в физиономию швырнули первое письмо Ангела. Паскаль тоже сразу сопоставил одно с другим. От чипа до гигантского монстра Гидры расстояние всего в один шаг, написал Фабрис Шевалье.
– Гидра?
– Я ни фига не поняла, она парила за облаками, но мне кажется, что речь шла о каком-то месте. А еще она говорила, в Гидре есть одна дверь и стоит ее открыть, как ты окажешься в другом измерении, пройдешь через высший опыт страдания и мутации. Когда она немного пришла в себя, то больше ничего не стала объяснять. Да я и не докапывалась. Она ушла, как я вам и сказала, и больше мы не пересекались.
Гидра… Девятиглавый монстр из греческой мифологии.
Несомненно, чип RFID позволяет пройти через дверь.
Дверь, которая, судя по всему, ведет прямиком в ад.
61
При бледном свете фонарей суровая громада Бастиона поблескивала в темноте металлическими ребрами. За несколькими неравномерно разбросанными по его огромному фасаду освещенными квадратами угадывались люди. Одни заканчивали срочные дела или подводили итоги. Другие отвечали на звонки, потому что преступление и смерть на часы не смотрят. Оставались еще и те, кто предпочитал ад расследования тому, который ждал их дома.
За дверью с изображением акулы-молота сидели лицом к лицу два человека, разделенные один от другого своими экранами и центральным проходом. Словно два апатрида, оторванные от своих корней или изгнанные со своей земли. Одна – человеческим безумием, другой – яростью природы.
Тишину нарушали только клики мыши и перещелк компьютерных клавиш. Николя не мог удержаться, чтобы не поднимать исподволь глаза на Одри, и видел, как она сидит, сосредоточенно сдвинув тонкие черные брови, в голубоватом свете экрана, который отражался в ее глазах, как полярное сияние.
Что за тайну скрывало ее лицо?
Николя чувствовал, как навязчивая идея грызет ему внутренности. Он перенес свое внимание на экран. С одной стороны, он следил за страницей Ролана на Facebook, с другой – он только что открыл новую вкладку в своем браузере и ввел в Google имя «Nicolas Soulard». К его большому удивлению, он не нашел никакой записи и ни одной фотографии. Он не понимал: разве не должна была появиться хоть одна статья, связанная с терактом? Как он умудрился не оставить ни единого следа в Интернете? В соцсетях он тоже ничего не нашел.
Может, это из-за специфики его работы в «Digibot»? Может, его исследования были секретными? И ему запретили оставлять свои данные в Интернете?
«Digibot» насчитывал около шестидесяти сотрудников, которые работали, среди прочего, над персонализированными голосовыми рекомендациями. Из их разработок он не вынес ничего относительно предполагаемого проекта «Морфеус». Зато там много говорилось о платформе «Уилсон», предназначенной для крупных торговых розничных сетей. «Уилсон» был так называемым «интерактивным агентом», способным проанализировать персональные характеристики индивидуума на основе его социальных профилей и манеры навигации по данному коммерческому сайту, чтобы затем сделать ему наиболее обоснованные предложения. Потенциальный покупатель мог связаться с «Уилсоном» по телефону. Подобно продавцу в спортивном магазине, голосовой робот направлял покупателя, задавая ему вопросы. «Где и когда вы собираетесь использовать эту куртку?», «Каким видом спорта вы занимаетесь?». В зависимости от ответов «агент» был способен предложить наиболее подходящую модель.
