– В этом и суть. Все люди от природы поэты, но забывают об этом. Наш стол пробуждает умение видеть прекрасное, и оно становится базовым, как способность человека есть, пить или спать.
– Или целовать.
В тот же миг Ирис пожалела о сказанном. Ее язык выдал желание до того, как мозг успел наложить цензуру на прозвучавшие слова. Однако, казалось, это нисколько не шокировало ее собеседника.
– На самом деле поэзия – это как целовать саму жизнь. Мы можем жить в окружении красоты, но если мы с ней не взаимодействуем, то в отношениях не будет интенсивности. Как любовники возбуждают друг друга и увеличивают желание, так и красота требует признания, чтобы показать все свои прелести.
– Не понимаю, к чему ты ведешь. Какое это имеет отношение к столику?
Он отбил быструю дробь по столешнице средним и указательными пальцами, как будто оповещая, что собирается сделать объявление:
– К этому мы и идем. Этот стол станет твоей школой искусства хайку. Ты знаешь, что это?
До того как Ирис успела ответить, Люка достал из кармана пиджака малюсенький листок бумаги и карандаш и положил перед ней. Затем снова поднял чайник, чтобы наполнить чашки чаем.
– Хайку – это японские стихи или что-то такое, – ответила она. – Но не маловат ли листочек? Сюда почти ничего не влезет.
– Хмм… Он размером с визитку.
– Именно. Что, ты думаешь, я могу написать на таком клочке?
Казалось, Люка ожидал такого вопроса.
– Знаешь, что ответил один известный американский инвестор, когда его спросили, как он решает, стоит ли вкладывать деньги в проект? Он сказал: «Я не верю в идеи, которые нельзя записать на обратной стороне визитки». Этим он хотел сказать, что если что-то требует много слов, чтобы объяснить суть, то, вероятнее всего, это неудачный план.
– Замечательная мысль, но какое отношение она имеет к поэзии?
– Большое, и это скромно сказано. Искусство хайку – это как искусство жить. Оно позволяет сказать много, используя мало слов. Обычно люди делают наоборот, поэтому иногда наша жизнь кажется такой сложной.
– Поясни, пожалуйста…
– Нам требуется много слов, средств и времени на ерунду. Писать хайку – значит сводить красоту мира к ее сущности. Кто это умеет, может наслаждаться каждым глотком жизни, словно изысканным деликатесом.
– Звучит сложно. Но все-таки, что я могу написать? – спросила она, глядя на листочек. – Я даже не знаю, как выглядят хайку.
Люка переглянулся с фокусником, и тот, оставив свои хлопоты за барной стойкой, подошел к этажерке, чтобы выбрать диск. Найдя нужный, он вставил его в проигрыватель, и зазвучала тихая мелодия, исполняемая на пианино.
Ирис уже слышала эту грустную песню, но никогда не обращала внимания на слова.
If you want to learn the art of haikus
sit down
life is what happens beyond you
take pen and white paper if you want to
your hands
are also a canvas or two…
[8]Пока звучали звуки пианино, Ирис думала о том, что ей не придется писать на руках, раз уж Люка дал ей бумагу. Единственное, что нужно, – это писать. Но что? Подсказкой стали слова той же песни:
Right now catch a view, a scene, a feeling
three lines
is all you need to depict it
feel how all things flow in the same river
your life
is a raindrop you deliver…
[9]Этим завершился урок музыки, за которым, по идее, должно было последовать вступительное занятие хайку. Пока звучали последние аккорды песни, Ирис думала о том, что бы она могла написать, но ничего не шло в голову.
Люка заметил ее замешательство.
– Пока ничего писать не нужно. Ты сидишь за особым столиком. Возможно, он подскажет тебе что-то. Тебе надо просто расслабиться и подождать, пока твое хайку родится.
– Мне кажется, что это не так просто, – призналась она. – На самом деле я знаю, что бы мне хотелось выразить, но не знаю как. Скажу тебе: я кое в кого влюблена.
Люка воспринял ее слова с таким спокойствием, что в Ирис поднялась волна отчаяния. Ей хотелось, чтобы он спросил, кого она любит. Это позволило бы ей высказаться, показать чувства, которые становилось все труднее держать в себе. Но Люка всего лишь ограничился улыбкой в ее сторону, как если бы все, чего он хотел от нее, сводилось к трем кратким строчкам на бумаге.
Ирис вздохнула.
– Ладно, я попробую написать.
Что добавляет и что отнимает
Выгуливая Пирата перед ужином, Ирис ощущала, как внутри нее шевелится странное чувство, и сладкое, и горькое одновременно.
С одной стороны, говорила она себе, все складывается как нельзя лучше и она должна быть счастливой. В самом деле – познакомилась с человеком, который деликатно подсказывает ей, как жить, и у нее появился маленький друг, который нуждается в ее любви. И даже объект ее юношеской влюбленности восстал из прошлого и назначает ей свидание.
Однако всего этого было недостаточно, потому что ее сердце рвалось из груди в объятия Люка. Между тем Ирис интуитивно чувствовала, что это невозможно. Она не думала, что Люка помолвлен или женат, но что-то – она не могла объяснить, что именно, – говорило ей, что ее желание удовлетворить никак нельзя.
Она попыталась выразить свои чувства в хайку, но лист бумаги, лежащий на столе, оставался чист.
Раздумывая над этим, она прошла мимо детского рынка, где один из ребят напомнил ей:
– Вы говорили, что у вас есть что-то для нас. Мы закроемся через час и не откроемся до следующего месяца.
– Ты прав, – сказала Ирис. – Если хотите подняться ко мне, я дам вам кое-какие вещи.
– Я могу подняться! – быстро сказала девочка.
Оба ее компаньона тоже хотели сходить за вещами, поэтому следующие несколько минут дети отчаянно дискутировали, кто останется присматривать за «товаром», пока остальные пойдут к Ирис.
– Пират за всем приглядит, – разрешила проблему Ирис. – Хотя его имя не вызывает доверия, он точно будет отличным охранником.
Пес сразу понял свою миссию: сел на коврик среди игрушек и пару раз гавкнул, как будто уже увидел потенциальных воришек.
