София вновь попыталась закричать, но потом ей вдруг показалось, будто она наблюдает за происходящим со стороны, и она растерялась. Она понимала лишь, что оказалась во власти некоей могучей силы. Она чувствовала боль, но комната куда-то ускользнула, и теперь осталась только она сама да жгучее осознание необходимости сделать что-то, поскольку с нею происходило нечто странное. Она попыталась сесть и упереться во что-нибудь ногами.
– Помогите мне, – расплакалась София. – Помогите же!
Над нею склонилась Зейдия и забормотала нечто разборчивое, чего София уже не услышала, потому что на нее накатил очередной приступ боли. Откуда-то из далекого далека до нее донесся собственный крик, а потом чья-то рука стиснула ее ладонь и чей-то голос произнес:
– Он уже идет…
Часом позже, когда начало светать, вернулся Анри вместе с Саскией, одетой наспех и изрядно запыхавшейся после подъема на гору. У дверей спальни их встретила Зейдия:
– Тише. Все уже закончилось.
Сердце замерло в груди Анри: за спиной Зейдии он разглядел неподвижно лежащую на кровати Софию, волосы которой разметались по подушке.
– Она… – Он не смог заставить себя произнести страшные слова.
– Нет, она жива благодаря вашей медлительности. Вот, возьмите ребенка, – скомандовала Зейдия. – У меня полно работы. – Только сейчас Анри заметил, что на руке у нее лежит какой-то сверток, который она и вручила ему. Сверток показался ему невозможно легким, и он заглянул под покрывало, чтобы убедиться, что там действительно находится ребенок. – Девочка, – сообщила ему Зейдия. – Нам нужна вода, Саския, – распорядилась она и отвернулась.
– Девочка? – воскликнул Анри и ощутил острый укол разочарования. Это должен был быть сын. У де Марешалей всегда рождались сыновья. Новорожденная девочка едва ли могла претендовать на имя де Марешаль. Сверток у него в руках пошевелился, и он опустил взгляд. Первая его мысль была о том, что личико ее выглядит сплющенным, как у лягушонка. Нахмурившись, он внимательно рассматривал ее. Малышка открыла глаза. Анри оказался совершенно не готов к ее пристальному, очень серьезному взгляду. Она словно бы заглянула ему в душу и узнала его. Анри показалось, будто дочь нахмурилась в ответ. Словно и она тоже испытывала разочарование. Спустя несколько мгновений ее маленькое лягушачье личико скривилось под стрехой темных волос и она приоткрыла ротик, словно говоря: «О!» А его вдруг охватил прилив неожиданной и отчаянной любви к этому ребенку, которого он зачал.
– Bonjour, cherie. Je suis ton papa
[23]. – Он сморгнул с глаз слезы. – Ma belle petite!
[24] – Анри оглянулся на Софию, вокруг которой суетились Саския и Зейдия: – Софи… девочка! Я… – Он намеревался сообщить ей, что раньше не хотел иметь девочку, но теперь все изменилось. Впрочем, ему помешал комок в горле. У него есть дочь!
– Знаю. Я назвала ее Кэтрин, в честь моей матери. Мы будем звать ее Китти.
Малышка скрестила свои крохотные ручки, растопырила пальчики, затем сжала их в кулачки, потянулась и закрыла глазенки.
– Китти! – с обожанием прошептал он и поцеловал ее волосики. Они были очень мягкими, словно гусиный пух. Она была такой крошечной! Она была его дочерью! Его собственная маленькая принцесса де Марешаль! Он влюбился в нее без оглядки.
В комнату вошла запыхавшаяся Кейтлин.
– Саския прислала за мной Кулли. Я собиралась помочь, но ты справилась сама! – Поцеловав Софию, она стала восторгаться малышкой, покоившейся на руках у Анри. – Китти! Если не считать Рианнон, другой такой красивой девочки не сыскать на всем белом свете. А какие у нее чудесные волосики! И родилась-то как быстро!
София еле слышно рассмеялась:
– Она пришла в этот мир так быстро, что Зейдия едва успела подхватить ее.
Китти сморщилась и запищала, чем привела Анри в полный восторг. Затем она глубоко вздохнула, открыла ротик, личико ее покраснело и малышка принялась орать в полный голос.
– Что случилось? Что нам делать? – воскликнул Анри и крепче прижал малышку к себе. Она закричала еще громче.
– Она голодна! Она хочет, чтобы мамочка покормила ее. Отдайте мне ребенка! Отдайте! – Анри неохотно протянул малышку Зейдии, а та передала ее Софии. Расставшись с крошечным свертком, таким теплым и легким, и ощутив в руках пустоту, он тут же пожелал вернуть ее обратно.
Зейдия между тем помогала Софии устроить девочку поудобнее для кормления, и Анри не отходил от кровати ни на шаг, готовясь вновь забрать ее, как только София закончит кормление. Он стоял так близко, что задел ее локоть и помешал Китти, которая уже ухватилась губками за сосок Софии. Малышка громко закричала. Зейдия обернулась к Анри:
– Уходите отсюда! Мужчинам нечего делать в родильной комнате.
– Но я хочу…
– Не имеет значения, чего вы там хотите! Вон отсюда! – коротко бросила Зейдия и вытолкала его за дверь.
Наступило утро, и Анри отправился на поиски Тьерри, дабы сообщить ему радостное известие. Со времени родов Кейтлин Тьерри жил в амбаре, будучи не в силах оставаться в хижине после того, как несчастная женщина кричала две ночи напролет. Переполненный чувством отцовства, Анри обнаружил, что тот седлает их лучшую лошадь. Прежде чем Анри успел открыть рот, Тьерри заявил:
– Я знаю насчет ребенка. Я рад, что он родился, но теперь ты никогда не сможешь уехать из Вирджинии. А я должен вернуться во Францию. Мне тоже нужно кое-что сделать, пока не стало слишком поздно.
Анри сбивчиво заговорил о том, что, разумеется, еще не поздно и что он, конечно, тоже поедет во Францию. И разве они не собирались вернуться туда вместе? Просто дело в том, что он должен будет взять с собой ребенка, а…
Но Тьерри лишь покачал головой да покрепче подтянул подпругу:
– Я не могу ждать. Найдя кукурузное поле, я дал торжественный обет Деве Марии и теперь должен выполнить его. Я отправляюсь в Новый Орлеан, где буду работать или просить милостыню, но найду миссию иезуитов и паду к их ногам, умоляя их – каким угодно способом – сжалиться надо мной и посадить на корабль во Францию.
– Ты? Ты дал обет? Тьерри, за кого ты меня принимаешь? – пробормотал Анри, растерянный и сердитый. – Как ты можешь бросить меня здесь одного? Вот такой, значит, ты друг?
– Клянусь, что я твой друг. Когда-нибудь я вернусь, чтобы сдержать слово, и тогда, быть может, ты будешь готов уехать со мной. А пока au revoir, mon ami
[25]. – Тьерри быстро обнял Анри, вскочил в седло и поехал прочь, не оглядываясь.
– Не пройдет и недели, как ты вернешься! – прокричал Анри вслед удаляющейся фигуре. – Je m’en fous!
[26] – сердито выругался он. – Видение? Тебе? Ха!
