Гидеон сказал, что в конце осени Кейтлин ждет еще одного ребенка. София прикусила губу и вновь взялась за тесто. Новость встревожила ее. Роды у Кейтлин всегда протекали долго и тяжело. Возможно, Кейтлин была напугана? Так же, как и Софию, ее страшила перспектива рожать без помощи Зейдии.
Зейдия умерла вскоре после того, как шесть лет тому назад на свет появился Кадфаэль. Роды у Кейтлин, как и прежде, были тяжелыми, а когда все закончилось, Саския, София и Зейдия буквально валились с ног от изнеможения. Пожилая негритянка прилегла в ту ночь на свой тюфяк у очага, заявив, что слишком устала, чтобы отправиться к себе в маленькую хижину, которую построил для нее Анри, что дети утомили ее и что она больше не встанет. София тогда решила, что Зейдия рассердилась из-за чего-то. Старушка частенько бывала не в духе, но неизменно сообщала, что было тому причиной, когда ей приходила такая блажь. И то, что она легла спать у очага на своем прежнем месте, совершенно определенно было демонстрацией, вот только чего, Анри и София не поняли, хотя и долго спорили об этом шепотом. А на следующее утро обнаружили Зейдию окоченевшей: женщина умерла.
Они похоронили ее за садом, поставив надгробие из мягкого горного песчаника, на котором вырезали ее имя и цитату из Книги притчей Соломоновых: «Крепость и красота – одежда ее», выбранную Кейтлин. София спросила себя, а понравилась бы Зейдии эта эпитафия или же она вызвала бы у нее очередной приступ раздражения.
А потом София стала опасаться, что смерть Зейдии оставила ее с Кейтлин беззащитными перед опасностями деторождения. Когда сама она была беременна сначала Джорджи, а потом и Шарлоттой, гнетущее беспокойство, снедавшее ее, усиливалось день ото дня, да так, что она не могла спать по ночам. С рождением каждого ребенка ее все сильнее охватывал ужас при мысли о том, что она может умереть, как когда-то ее мать, оставив детей на ненадежное попечение Анри.
Однажды теплой весенней ночью, перед самым рождением Джорджи, на небе взошла полная луна, заливая все вокруг ярким серебристым светом и подчеркивая глубокие тени. Младенец яростно толкался у нее в утробе, и София никак не могла заснуть. Она лежала без сна, предаваясь фантазиям, что часто нисходят на страдающих бессонницей женщин в лунную ночь. Она тихонько встала с постели, надела башмаки и направилась через сад к могиле Зейдии. По дороге она сорвала цветущую ветку яблони и, с трудом опустившись на колени, положила ее на могильный холмик, попросив у Зейдии помощи.
Уже на следующее утро у нее начались схватки, а к обеду она сидела на постели, чистая и причесанная, держа на руках Джорджи, которым восхищалась Кейтлин. Но, забеременев Шарлоттой два года спустя, она упрекнула себя в глупости и предрассудках и потому не отважилась повторить ночную экспедицию.
До той поры роды у Софии протекали легче, чем у Кейтлин, да и в себя она приходила куда быстрее подруги. Но вот с Шарлоттой все вышло иначе: ее она рожала долго и мучительно, к тому же малышка стала выходить из ее чрева ножками вперед. И теперь Софию чрезвычайно тревожила перспектива предстоящих родов, а тут еще и Кейтлин была беременна. Она боялась, что Кейтлин может умереть, рожая своего очередного ребенка, и впервые стала всерьез рассматривать возможность собственной смерти. А если они с Кейтлин умрут, что станется с их детьми?
София слишком хорошо знала Анри, чтобы безоговорочно полагаться на него. Он открыто поговаривал о том, чтобы вернуться во Францию, поэтому она полагала, что, если позволят обстоятельства, он вполне способен увезти Китти, искренне рассчитывая вернуться за остальными детьми. Но, оказавшись на родине, он может и не суметь сделать это, невзирая на все свои благие намерения. А если все ее дети останутся без матери, что с ними будет?
Когда наступил вечер, София накормила детей и заставила их умыться перед сном, после чего устроилась перед очагом со штопкой, ожидая, пока Анри не вернется со строительства очередной усадьбы, каковое, к ее удивлению, продвигалось довольно быстро.
Когда Анри переступил порог, она сообщила ему, что ждет ребенка.
– Это будет подружка Шарлотте. Мальчики все время дерутся друг с другом, а Китти, Рианнон и Сюзанна буквально неразлучны, так что у нее появится младшая сестренка, которую она сможет опекать. Кейтлин тоже беременна, кстати.
– Ну и хорошо, – пробормотал Анри и добавил: – У меня тоже есть для тебя новости. Ужасные новости.
– Что случилось? – в тревоге вскричала София, едва удержавшись, чтобы не сказать, что и у нее припасены для него дурные вести.
– В прошлом году кое-кто из охотников-трапперов, сбывавших шкурки ондатры на фактории Ваннов, говорил, что Луизиана принадлежит испанцам. Я сказал им, что это невозможно и что Луизиана всегда была французской, хотя Франция и воюет с Испанией. Но сегодня прибыли другие охотники, и они клянутся, что это правда. Дескать, они только что вернулись с территории Луизианы. В Новом Орлеане испанцев можно встретить на каждом шагу. Луизиана оказалась в руках врагов! Новый Орлеан – испанский! – Он в ярости ударил кулаком по столу. – Но даже тогда я им не поверил. У Ваннов нашлась «Вирджиния газетт», пусть и годичной давности. Согласно договору война прекратилась несколько лет тому, и Франция уступила свою территорию в Луизиане Испании. Тайно. И теперь туда прибыл испанский губернатор, но французские колонисты отказываются признавать испанское правление. Ходят слухи, что там готовится восстание.
– Вот как? – София уткнулась в свое шитье. Что это, оскорбленная французская гордость?
Анри же мрачно уставился на огонь. Наконец, после довольно продолжительной паузы, он сообщил ей, что отказался от планов отплыть во Францию из Йорктауна или Чарльстона. Он рассчитывал заручиться содействием французского губернатора в Новом Орлеане. С момента провала его шпионской миссии минуло уже четырнадцать лет, и он надеялся, что его участие в ней позабыто и губернатор поможет сыну и внучке маркиза де Марешаля.
София вздохнула. Что будет лучше для Китти, а потом и для мальчиков? Что станется с ними во Франции? Не окажется ли путешествие чересчур опасным для детей? И сможет ли она расстаться с ними? Неужели это их единственный шанс вернуться в Европу – к тому, что София до сих пор полагала цивилизацией? И не заключается ли ее долг в том, чтобы подбодрить и поддержать Анри в его планах? Раньше она так не думала, но теперь, глядя на то, как растут ее дети, она уже ни в чем не была уверена. Она чувствовала себя пленницей этих мыслей, которые преследовали ее неотступно. Она не должна вести себя как последняя эгоистка и лишать своих детей шанса на лучшую жизнь, но теперь София поневоле была благодарна тому, что испанцы захватили Новый Орлеан, решив таким образом стоявшую перед ней дилемму.
Глава двадцать девятая
Магдалена
Декабрь 1768 года
Ударили такие морозы, что река замерзла вдоль берегов, но мужчины тем не менее спустились вниз по течению, чтобы купить у индейца-торговца груз бобровых шкурок, оставив Тоби заниматься подковкой лошадей, а Кулли и Джека – чинить сбрую и рыбацкие сети. Беременность настолько измучила Софию, что Кейтлин решила составить ей компанию на время отсутствия мужчин. Двенадцатилетняя Сюзанна, давно привыкшая быть правой рукой Венеры и командовать своими младшими сестрами, унаследовала от матери властные манеры и сноровку, и потому на нее можно было безбоязненно оставить факторию. Кейтлин приготовила для Софии в качестве общеукрепляющего средства сливки, сбитые с вином и сахаром, и отправилась навестить подругу вместе со своими детьми, включая пятимесячную Анвин, которую все звали просто Анни, привязав ее себе на спину, как это делают индейские женщины. И тут повалил снег. Кейтлин едва не повернула обратно, потому что тропинка, ведущая через сад, стала скользкой, но, к счастью, вовремя передумала. К дому Софии она подходила, предвкушая отдых и приятную беседу, но у дверей ее встретила перепуганная Китти, которая сразу же бросилась ей на шею.
