– Ох, тетя Кейтлин! Слава богу, вы пришли! У мамы начались схватки и открылось кровотечение, хотя она говорит, что для родов еще рано, а я… я просто не знаю, что делать!
Кейтлин тут же взялась за дело, уложила Софию в постель, а старшим девочкам приказала не пускать малышню в комнату.
– Я помогу вам, – храбро заявила Китти.
– Нет, лучше помоги Малинде управиться с остальными. Я как-нибудь сама.
– Нет, я останусь и помогу маме. Я поменяюсь с Рианнон, – возразила Китти.
– Нет, – отрезала Кейтлин.
– Это моя мать! – в отчаянии воскликнула Китти. – Я хочу быть здесь, чтобы…
Кейтлин сдалась, и на протяжении всей страшной и бесконечной ночи Китти вела себя куда увереннее и спокойнее, чем можно было надеяться, да и помощь ее оказалась очень кстати.
Малинда и Рианнон не выпускали пятерых детей из кухни, а позже накормили их и уложили спать на тюфяках. Рианнон рассказывала им сказки чероки об Уктене, чтобы отвлечь, но дети все равно нервничали, понимая, что за закрытой дверью, там, где лежала София, происходит что-то нехорошее. Рианнон изо всех сил старалась сохранять спокойствие, которого на самом деле не ощущала, а Малинда так и вовсе выглядела насмерть перепуганной и украдкой вытирала слезы. Младшие дети не находили себе места от беспокойства и никак не могли заснуть.
– Мамочка! – всхлипнула Шарлотта, когда из спальни донеслись приглушенные крики Софии.
С первыми лучами тусклого зимнего рассвета к ним пожаловал Тоби, чтобы подковать лошадей де Марешалей, и Рианнон, приготовив ему горячий чай, лишь покачала головой, когда он осведомился, что здесь происходит и почему дети ведут себя столь непривычно тихо.
Наконец ребенок родился.
– Это девочка, Софи, – сказала Кейтлин. Малышка была очень маленькой и лежала совершенно неподвижно. – Ты должна поскорее придумать ей имя.
София открыла глаза и спросила:
– Она мертва?
– Нет, но… назови ее поскорее.
– Я тоже умру? Меня… со всех сторон обступила тьма, – прошептала София.
– Ради всего святого, не говори так, Софи!
– Кейтлин, мы обе знаем, что я могу умереть. И на тот случай, если я умру, а ребенок останется жить, я хочу, чтобы ты… окрестила малышку… а крестный отец… воспитал бы ее.
Ни у кого из их детей не было крестных родителей, но София стиснула руку Кейтлин и горячечно зашептала:
– Анри увезет Китти и мальчиков… во Францию… если сможет. Я должна знать… если она выживет… не останется одна… его место займет крестный отец. Магдалена. Так звали мою крестную мать. Сестра, за которой надо… будет ухаживать… станет утешением… для… Шарлотты.
– Я присмотрю за нею… и за всеми твоими детьми, Софи. Мы обещали это друг другу, если… если… – Кейтлин не договорила и заплакала.
София прошептала:
– Дорогая, я знаю, что ты больше чем крестная мать, но… ты можешь родить еще одного ребенка… ты сама понимаешь… в таких вещах ни в чем нельзя быть уверенной.
– Но все мужчины ушли. В амбаре остался один Тоби, он подковывает лошадей.
– Он хороший мальчик. Из него получится настоящий мужчина.
Кейтлин велела Китти сбегать в амбар:
– Приведи сюда Тоби!
Тоби услышал, как Китти сломя голову мчится через скотный двор, на бегу выкрикивая его имя, и отложил в сторону подкову. Ворвавшись в амбар, где он подковывал лошадь для ее отца, девушка выкрикнула сквозь слезы:
– Тоби! Идем со мной! – От отчаяния на нее напала икота, и она с трудом переводила дыхание.
Отложив подкову, Тоби потянулся за мушкетом:
– Что случилось, Китти? На нас напали индейцы?
– Нет. С мамой беда. Ребенок родился раньше времени, папы нет дома, а Саския слишком больна, чтобы прийти, и потому Кейтлин послала… послала меня за тобой… Она думает, что мама и… и ребенок умрут… Мама хочет… чтобы ребенка окрестили. Крестный отец… ей нужен крестный отец, а рядом больше никого нет… Поспеши, Тоби! Это девочка… – И Китти разрыдалась. – Я не хочу, чтобы мама умерла!
Снаружи ветер швырнул им в лицо пригоршню мокрого снега с дождем, земля покрылась белой порошей и стала скользкой, а зимний полдень уже готов был смениться сумерками. В такую погоду Анри и остальные мужчины никак не успевали вернуться вовремя. В хижине, где на кухне в очаге ревел огонь, было жарко. Рианнон и Малинда со слезами на глазах готовили ужин для младших детей, испуганно жавшихся к ним.
– Ступай, Китти. Помоги матери. Мы справимся сами, – пробормотала Рианнон. В спальне, в тыльной части дома, тоже горел огонь и – неслыханная роскошь – были зажжены две свечи. Кейтлин склонилась над кроватью, ухаживая за Софией, бледной и неподвижной. Лицо ее оставалось в тени, а каштановые кудри, в которых уже просвечивала седина, разметались по подушке. Рядом с Софией лежал маленький сверток, но глаза женщины были закрыты.
Китти прошептала:
– Мама?
На лице Кейтлин застыло мрачное сосредоточенное выражение, и лишь губы ее шевелились в молитве. В ответ на вопрос Китти она лишь легонько покачала головой. София была еще жива. Пока что.
А потом Кейтлин обратилась к юноше:
– Ты согласен стать крестным отцом? Это значит, что ты обещаешь заботиться о малышке, если она лишится и матери, и отца…
Тоби кивнул в ответ.
– Молитвенник лежит вон там, на полке… Совершение богослужения на дому… – прошептала София. – Брызните водой на головку Магдалены… совсем капельку. – Она слабо улыбнулась. – Не в реке, как это принято у вас, диссентеров. По обычаю англиканской церкви…
Китти принесла ведро и ковшик.
Тоби спросил:
– Что я должен…
Кейтлин передала ему закутанную в одеяло девочку:
– Держи. Я буду читать.
Дрожащими руками она раскрыла молитвенник. София выглядела так, словно вот-вот должна была умереть, да и сама Кейтлин могла скончаться во время очередных родов. И кто знает, что придет в голову Анри и что он тогда выкинет. «Бедная София, – подумала Кейтлин, испытывая бесконечную благодарность к Гидеону за его непоколебимую надежность. – Это было немыслимо, но если София умрет, Анри уедет, а с самой Кейтлин что-нибудь случится, то Тоби останется с ребенком на руках».
Думая о том, каких опасностей полна жизнь детей, лишившихся матери, Кейтлин, запинаясь, принялась читать слова англиканского обряда крещения. Они смочили головку малышки и сразу вытерли воду, произнеся вслух ее имя – Магдалена. Девочка заплакала тоненьким голоском, но тут же умолкла.
Тоби поразился тому, какая она маленькая. Ее крошечные ручки напоминали ему мышиные лапки. Китти провела по глазам тыльной стороной руки, а Тоби вдруг почувствовал, как по его щекам потекли слезы.
