– Ты и сама выглядишь прелестно, дорогуша, – сказала София Китти. Минувшим летом дочь, которой уже исполнилось пятнадцать, вытянулась, став такой же высокой, как и мать, и фигурка ее округлилась. От Софии она унаследовала выразительные карие глаза, персиковый цвет лица, тонкую талию и копну каштановых волос. Глаза ее радостно засверкали.
– Правда, мама?
– Правда. – София улыбнулась. – И новое платье очень тебе идет.
– Ой, мне тоже так кажется! – радостно воскликнула Китти. Она так и норовила пройти мимо угла, в котором стояло зеркало Кейтлин с трещинкой, чтобы полюбоваться на свое отражение. К ней подбежала Сюзанна и потащила ее за собой.
– Пойдем отсюда, Китти, хватит красоваться… – Она шепотом добавила еще несколько слов, что-то вроде «…подожди, сейчас увидишь священника», и обе девушки, хихикая, выскочили за порог.
«В следующем году ей исполнится шестнадцать», – с теплой грустью подумала София. В роли учительницы она постаралась превзойти самое себя, но вот удалось ли ей внушить Китти несомненное главенство долга над стремлениями и наклонностями? Китти, как ей казалось, не забивала себе голову серьезными материями и тенью следовала за Кулли повсюду. Она была быстрой, как ртуть, ласковой со своими братьями и сестрами, но при этом оставалась проказливо непослушной и готовой посмеяться над чем угодно. А еще она была склонна увиливать от своих обязанностей и при малейшей возможности делала это, если верила, что ее не накажут. «Совсем как Анри!» – с отчаянием думала София, которой легче было доделать за Китти самой, нежели заставлять дочь. Спорить с Китти было себе дороже, потому что та всегда находила оправдание тому, что сделала или не сделала, утверждая, что у нее обнаружилось куда более срочное и приятное времяпрепровождение, и после этих препирательств у Софии неизменно оставалось смутное ощущение, что дочь опять перехитрила ее. За последний год Китти заметно похорошела. София вдруг обеспокоилась тем, что охотники-трапперы и торговцы мехами стали как-то по-новому смотреть на Китти, а ведь это была неотесанная и грубая публика. К тому же, как ни предостерегали их Венера и София, Китти и Сюзанна напропалую флиртовали с ними, просто так, ради удовольствия. Обретет ли Китти некоторый лоск во Франции? И улучшатся ли во Франции перспективы ее замужества? София вспомнила свое собственное представление при дворе, последующие усилия отца, имевшие целью подыскать ей достойного супруга, а потом и нотации леди Бернхэм, когда она со смехом отвергала очередного отцовского кандидата. Она понимала, что если Китти вобьет себе в голову, будто влюблена в торговца мехами, то это станет для всех сущим кошмаром. Но где же ей найти достойного мужа? С каждым годом София все лучше понимала собственного отца и леди Бернхэм.
Вздохнув, она отправилась помогать Кейтлин, возившейся с окороком.
– Надеюсь, что в один прекрасный день у Китти появится дочь, в точности такая же, как и она сама, – обронила София и только тут заметила, что Кейтлин сама на себя не похожа. Подруга с таким остервенением кромсала окорок ножом, словно вознамерилась лишить его жизни.
– Дай-ка мне. С этими приготовлениями к завтраку ты наверняка выбилась из сил, – заявила София, забирая у Кейтлин нож, который та яростно вонзала в окорок. – Я только что поняла, что Китти стала взрослой. Она своевольная и несносная, но, полагаю, в ее возрасте я была такой же. Пожалуй, теперь уже слишком поздно перевоспитывать ее.
Кейтлин со вздохом протянула подруге нож.
– И Рианнон тоже. Ох, София, почему это случилось так быстро? Совсем еще недавно наши дочери были маленькими, мы укачивали их перед очагом и они прятали головки у нас на груди. А теперь они вымахали выше матерей! Когда-нибудь они уйдут от нас к своим мужьям. Я была немногим старше, когда выходила за Гидеона, но мне ненавистна мысль о том, что Рианнон выйдет замуж в таком возрасте и, быть может, отправится на запад, в Кентукки, как и многие другие. Дети живут с нами совсем недолго, и мне кажется, на свете не может быть ничего печальнее.
– Не говори так, Кейтлин, иначе мы обе расплачемся! Кроме того, мне нужен твой совет. Если каким-то чудом Анри сумеет продать свои участки и соберет достаточно денег, чтобы увезти Китти во Францию, должна ли она ехать с ним? Я всегда была против этого, но ведь я полагала, что у него никогда не найдется денег для переезда. Однако теперь я боюсь, что они появятся. Он упорно расчищает землю и уже поговаривает о том, что пора строить хижины. Может быть, год или около того в католической женской школе при монастыре сотворят чудо. – София вздохнула. – Анри рассчитывает на то, что люди, которых он знает при дворе, или же друзья его отца подружатся с мальчиками, а дамы возьмут Китти под свое крыло. Быть может, для нее это единственный шанс встретить мужа, который не будет поселенцем, или торговцем, или охотником на бизонов…
– Или индейцем, – с горечью вырвалось у Кейтлин.
– Кейтлин, что случилось? Ты же любишь Гидеона!
– Люблю, и я не согласилась бы выйти замуж ни за кого другого. Но Рианнон… она слишком похожа на него. И она… не хочет становиться такой, как я.
– Да, она точная копия Гидеона, можешь быть уверена, но…
Но тут до матерей донесся чей-то голос, прервав их разговор, и какая-то темная фигура протиснулась между ними.
– Горе грешникам в Судный день! – звучно провозгласил молодой человек в черном облачении. – Одумайтесь! Где вы пребудете, когда начнется вознесение на небо? Воспарите ли вы ввысь, дабы встретиться с Господом нашим? Или же останетесь тут, жалея, что не задумались вовремя… ик… о своей бессмертной… ик…
Обе подняли головы и уставились на раскрасневшегося, обливающегося потом священника. В одной руке он сжимал Библию, а другая была воздета к небесам. Он еще раз громко икнул, и лицо его побагровело еще сильнее.
– Прошу прощения, хозяйка…
София выпрямилась во весь рост и одарила молодого человека таким ледяным взглядом, что он тут же стушевался. Она не позволит, чтобы ее называли «хозяйкой», сколь бы отсталой ни была Вирджиния.
– Вы, сэр, должно быть, и есть тот самый священник. Как любезно с вашей стороны прервать свое путешествие. Могу я полюбопытствовать, к какой ветви веры вы имеете честь принадлежать?
– Брат Мерримен, Коттон Матер Мерримен, приверженец ковенанта, разумеется, к вашим услугам. Я всего лишь… долг… – Тут он вновь икнул, и София уловила запах яблочного бренди. Кейтлин сморщила нос и отвернулась к окороку.
За спиной нетвердо стоявшего на ногах пастора София разглядела Китти и Сюзанну, которые тоже покачивались и делали вид, будто икают. «О боже», – подумала София и сказала:
– Прошу меня извинить. – Оставив священника, она направилась к девочкам. – Немедленно прекратите! Это невежливо! – потребовала она.
Обе девочки выбежали наружу, повторяя слово «прелюбодеяние» вперемежку с икотой. На мгновение Софии захотелось, чтобы Анри завтра же увез Китти во Францию.
Священник с тоской уставился на окорок, но Кейтлин отмахнулась от него, как от назойливой мухи, заявив:
