Саския удалилась, а немного погодя справилась у Китти, Рианнон, Сюзанны и ее сестры, не согласятся ли они помочь брату Мерримену, но те лишь сдавленно захихикали и отказались. Единственным человеком, который с энтузиазмом откликнулся на это предложение, стала племянница плотовщика, Мэтти, когда ее дяде, плывшему на речной лодке, случилось сделать остановку на фактории.
Итак, после небольшой практики Мэтти и брат Мерримен стали распевать псалмы на причале в те воскресенья, когда дядя девушки проплывал мимо. Поначалу к ним присоединялась одна лишь Кейтлин, но потом ее примеру последовали и все остальные. Новшество понравилось всем, а для Кейтлин оно стало еще и утешением. Брат Мерримен и Мэтти затягивали первыми, причем священник голосом выделял строфу, а остальные подхватывали ее. В середине случалась некоторая пауза, когда он читал короткую проповедь, и процедура завершалась хоровым пением.
У брата Мерримена зародилась робкая надежда, что ему таки удастся спасти из геенны огненной некоторые заблудшие души.
И вот теперь, когда Мешак заявил ему, что во время заупокойной службы он должен будет обойтись без упоминания геенны огненной, брат Мерримен согласно кивнул.
– Да, для Саскии это лишнее. – И он принялся старательно припоминать поминальные службы, на которых присутствовал в молодости. – Следует петь псалмы, – громко сообщил он, – а процессия должна двигаться к могиле. Затем необходимо прочесть панегирик, в котором перечислить добрые дела Саскии. Дальше – гимны, потому что Саския любила петь. И угощение напоследок. Идемте, обсудим, как все должно быть. – Он приглашающим жестом указал на свою хижину, только что отстроенную после того, как ее сожгли индейцы. – Нам понадобится гроб, – сказал он, пропуская Мешака внутрь.
– Сделаю, – обронил Мешак, и в голосе его прозвучала тоска. – Запросто.
Мешак работал всю ночь при свечах и лучинах, и к следующему утру был готов отличный кедровый гроб. Заплаканный Нотт помог ему донести его до своей хижины, где на дубовом столе, который смастерил для нее Кулли, лежала Саския. Венера и Кейтлин обмыли Саскию, одели ее и укутали лучшей шалью. Вместе с Рианнон, Китти, Сюзанной и Малиндой они провели у тела покойной всю ночь.
В «Лесной чаще» Китти сообщила страшную новость матери. Когда же София уставилась на нее своим обычным пустым взором, Китти пронзительно закричала:
– Саския умерла, мама. Умерла! Умерла! Умерла! И ты тоже, наверное!
Анри взял Китти за плечи, резко встряхнул и велел ей перестать говорить всякие глупости, но Китти продолжала кричать до тех пор, пока отец не выволок ее из дома в сад, но и там она не унималась.
София тупо смотрела в огонь, когда Анри и Китти наконец легли спать.
На рассвете она плотнее запахнулась в шаль, словно надеясь, что та не даст ей развалиться на части, и спустилась в хижину Стюартов, прихватив с собой поднос с печеньем из пресного взбитого теста с дольками ветчины. Собрав последние остатки пшеничной муки, София мяла и взбивала тесто так, как не требуется даже для такого печенья, пока от шума не проснулся Анри и не забрал у нее из рук деревянный молоток, и тогда она разрыдалась в его объятиях.
Когда время в хижине Нотта и Саскии уже близилось к полудню, Мешак положил руку на плечо другу.
– Нотт, пора.
– Знаю. – Глаза Нотта покраснели от слез. – Я все надеялся, что, быть может…
– Кулли сегодня не вернется, Нотт, – сказал Мешак. – Я понимаю, чего ты ждешь, но мальчик вернется тогда, когда вернется. Он же ничего не знает.
– Саския расстроилась бы из-за того, что его нет с нами, – с горечью произнес Нотт. – Она обожала парнишку.
Наконец он кивнул, и Анри, Руфус, Сет и Тоби, досчитав до трех, подняли гроб. Пристроив его поудобнее на плечах, они направились к выходу, осторожно протиснувшись в двери, миновали опустевшее кресло-качалку Саскии и спустились по ступенькам.
Брат Мерримен, прижимая к груди Библию, возглавил процессию. День выдался замечательный: дул прохладный ветерок, на ясном небе сияло солнце, а в воздухе кружились опавшие листья. Но буйство осенних красок казалось всем неуместным, хотя они были рады ощутить жаркие солнечные лучи на своих плечах. Поселенцы в молчании шли за гробом к могиле, которую Джек и Тоби выкопали на кладбище позади фруктового сада. Прощаясь с Саскией, женщины, детям которых она помогла появиться на свет, от всего сердца благодарили ее, и только Малинда молча поцеловала Саскии руку и опустила ее на край гроба. И тогда все дети, сделавшие первый вздох в руках Саскии, последовали ее примеру.
Гроб опустили в могилу, и брат Мерримен уже набрал полную грудь воздуха, чтобы затянуть одну из своих длинных проповедей, когда Кейтлин вдруг дернула его за рукав.
– Стойте. Не надо сейчас. Книга притчей Соломоновых, глава тридцать первая, – прошептала она. – Прочтите ее. И ничего больше.
Брат Мерримен послушно раскрыл Библию на притчах Соломоновых:
– …кто найдет добродетельную жену? Цена ее выше жемчугов;
уверено в ней сердце мужа, и он не останется без прибытка;
она воздает ему добром, а не злом, во все дни жизни своей.
– Это про Саскию, – проронил Нотт. Ответом ему стал негромкий согласный ропот.
– …муж ее известен у ворот, когда сидит со старейшинами земли.
– А вот это про него, – сказал Мешак, – в самую точку. – И он обнял Нотта за плечи.
– …уста свои она открывает с мудростью, и кроткое наставление на языке ее…
…встают дети и ублажают ее; и муж хвалит ее:
«Много было жен добродетельных, но ты превзошла всех их».
Миловидность обманчива, и красота суетна; но жена, боящаяся Господа,
Достойна хвалы.
Дайте ей от плода рук ее, и да прославят ее у ворот дела ее!
Это было так похоже на Саскию, что на мгновение всем показалось, будто она вновь с ними.
– Покойся с миром. Аминь, – прошептала сначала София, затем Кейтлин, а потом и все остальные. – Аминь.
Брат Мерримен немного помолчал, и все присутствующие устремили взгляды на реку, надеясь, что Кулли все-таки появится в самый последний момент.
Наконец священник подал знак Джеку и Тоби, что можно засыпать могилу. Первые комья земли с глухим стуком упали на гроб, и Нотт со скорбным рыданием упал на колени, а Мешак, Венера, Сет и их дочери обступили его, пытаясь поднять на ноги. Но он громко причитал до тех пор, пока похороны не завершились.
Петь псалмы не пожелал никто.
– Идем с нами, Нотт, – сказала Венера. – Тебе надо поесть. Она бы не хотела, чтобы ты оставался голодным.
Совершенно неожиданно основные хлопоты, связанные с поминками, взяла на себя Пейшенс Драмхеллер, устроив их у себя дома. Даже Кейтлин вынуждена была признать, что в кои-то веки суетливая женщина сумела оказаться полезной. Малинда помогала ей расставлять бесконечные тарелки с холодным мясом, горячим кукурузным хлебом и печеными яблоками, пока Китти с Сюзанной занимались Малышкой Молли и младшими детьми. Мешак принес кувшин своего виски, но сейчас, против обыкновения, оно никому не подняло настроения.
