На коже Кулли, отражаясь от воды, играли отблески солнечных зайчиков. Он отрастил усы и волосы, которые сейчас были перехвачены черной лентой на затылке. На нем была белая рубашка с длинными рукавами и полотняные штаны до колен, а ниже его голые ноги блестели капельками воды. Девушки подобрали юбки до колен. Под водой ступни Китти выглядели поразительно бледными по сравнению с ногами Сюзанны и Кулли.
– Там есть большой порт, и корабли в него приходят отовсюду. С островов на юге, которые тоже принадлежат испанцам, они получают сахар, ром и табак. Им нужны были работники в гавани, и я отработал там почти целый год, сэкономил немного денег, купил фургон и мула и уже начал возить бочки и прочие грузы, когда на меня напали трое мужчин. Эти грубые и крепкие ребята связали меня и заявили, будто я беглец. Я сказал, что у меня есть бумага, в которой написано, что я свободный человек, но они взяли и порвали ее. А потом они продали меня работорговцу.
Сюзанна и Китти дружно ахнули:
– Ох, Кулли!
– Что тут скажешь… Я дрался, но с кандалами на руках и ногах особенно не подерешься. Меня швырнули в клетку и оставили там на две недели. А когда меня выпустили оттуда, я был слишком слаб, чтобы драться с кем бы то ни было.
Китти положила руку ему на локоть.
– Меня продали одному владельцу плантации, и я уж думал, что тут мне и конец, потому что работать приходилось в поле на самом солнцепеке. А потом однажды плуг сломался и надсмотрщик стал угрожать убить раба, который допустил это. Я сказал, чтобы его не убивали и что я починю плуг, потому что умею работать с железом, этому меня научил Руфус.
– И что было дальше?
– На поле я больше не выходил. Спустя некоторое время я уже ковал одно и чинил другое, и владелец плантации начал мне доверять. Он пообещал, что меня станут лучше кормить, у меня будет собственная хижина, а когда узнал, что я умею читать и писать, предупредил, что это должно остаться между нами. В общем, он посадил меня вести его счета. В конце концов он сказал, что позволит мне жениться и что у него на примете уже есть симпатичная девушка.
– Вот как? – осведомилась Китти, глядя в сторону. – Она действительно красивая?
– Достаточно красивая, чтобы зачать от нее троих детей.
– И что же случилось?
– Я ответил, что с радостью женюсь на ней. Он заулыбался, сказал, что его жена тоже очень счастлива, счастлива настолько, что он хочет, чтобы я купил себе новый костюм для женитьбы. Подмигнув, он дал мне несколько песо. Я заказал у портного вот это, – Кулли показал на рубашку и штаны, – но в ночь перед свадьбой разразилась сильная буря. С барака для рабов ветром сорвало крышу, на дом моего хозяина упало дерево, лошади отвязались и вырвались на свободу, а я убежал. И вот я здесь. – Он улыбнулся Китти. – Как хорошо дома! Но я скучаю по маме. Некому приготовить мне поесть, и никому нет дела до того, жив я или мертв.
Он в упор смотрел на Китти, которая еще даже ни разу не улыбнулась ему после того, как он вернулся.
– Какая жалость, – пробормотала Сюзанна. – Думаю, ты можешь обедать с нами, если захочешь. Дядя Нотт часто так делает.
– Это было бы славно, – отозвался Кулли, глядя на Китти, а Китти, не отрываясь, смотрела на него.
– Китти, смотри, как бы от солнца на твоей белой коже не высыпали веснушки, – предостерегла подругу Сюзанна.
– Расскажите мне, что здесь произошло, пока меня не было, – попросил Кулли.
– Рианнон вышла замуж за индейского воина по имени Два Медведя, – начала Китти. – Она живет в двух долинах отсюда вместе с индейцами, которые приняли ее в свое племя. У нее родился ребенок. Кейтлин сейчас там, вот почему за факторией присматриваю я. Она не хотела, чтобы Рианнон выходила замуж за этого парня, и устроила ужасный скандал, заставив Гидеона пообещать, что он примет дочь, если она изъявит желание погостить.
– А вон там у нас поселились цыгане. – Сюзанна махнула рукой в сторону другого берега, где стояла хижина с разрисованным фургоном. – Тамаш, Розалия и ее маленькая дочь Стефания.
– Они купили у папы один из его участков. А потом и поля позади него, – добавила Китти. – Папа заработал кучу денег.
– Я вижу, что там много лошадей, – заметил Кулли. – Судя по всему, у него целый скаковой круг.
– Тамаш покупает и продает лошадей. Папа говорит, что он настоящий цыган, который хорошо разбирается в лошадях и может обмануть самого дьявола, – сказала Китти.
– Мешака замучил ревматизм, – подхватила Сюзанна. – В кузне Руфуса Сета укусила гремучая змея. Они часто кусают его, но на этот раз он едва не умер.
– Малинда ждет еще одного ребенка, – сказала Китти.
– И Пейшенс Драмхеллер тоже! – Китти и Сюзанна звонко расхохотались. – А мы-то считали, что она слишком стара для этого!
– Ее племянник, священник, до сих пор живет здесь. Он женился на Мэтти, племяннице лодочника. Мэтти то и дело приезжала сюда на плоскодонке вместе со своими теткой и дядей, и мы с Сюзанной… в общем, мы помогли ему увидеть, какая Мэтти красивая, и… м-м… словом, лодочник отвел его в сторонку и поинтересовался насчет его намерений. Священник разволновался, а лодочник ему и говорит: «Ради всего святого, женись на девчонке». Мы сами слышали, как он это сказал, правда, Сюзанна? И тогда Мэтти уехала, чтобы сшить свадебное платье. Ну, то есть после того, как мы помогли ей привлечь его внимание и добиться предложения руки и сердца. И они поженились. – Сюзанна радостно хихикнула.
– Пастор Мерримен строит церковь. Мама его недолюбливает. Она грозилась, что пристрелит его, если он не оставит ее в покое после похищения Шарлотты. – Китти вздохнула. – Мы с Магдаленой часто гадаем, живы ли еще Кадфаэль и Шарлотта. Рианнон полагает, что живы. У нее бывают видения или что-то в этом роде. И вообще, она стала очень странной. Хотя, будь это так, мы бы уже знали. Гидеон не оставляет попыток разузнать о них хоть что-нибудь. Но маме стало лучше, и она почти похожа на себя прежнюю.
– Тоби все время говорит о налоге на чай и каких-то сыновьях, – заметила Сюзанна.
– «Сыновьях свободы», – подхватила Китти. – Папа называет их сбродом и чернью. Мама говорит, что это предательство и что их всех повесят. Стоит нам заполучить хоть клочок какой-нибудь газеты, там обязательно что-нибудь пишут о чае, налоге и «Сыновьях свободы».
– А Руфусу они нравятся, – возразила Сюзанна.
– Хочешь взглянуть на кое-что интересное наверху, в медвежьей пещере? – спросила Китти.
– Что может быть интересного в пещере? Мы там сто раз были, – зевнула Сюзанна. – Кроме того, там стоит ужасная вонь.
– Не скажу, ты должна увидеть это своими глазами. На закате.
Тут они услышали, как Венера окликает Сюзанну.
– Надо помочь маме с ужином. Ты идешь, Кулли?
– Если не возражаешь, я приду на ужин. А пока я хочу увидеть то, что намерена показать мне Китти.
