Он узнал, что ему предстоит провести несколько месяцев в Вильямсбурге. Его будут сопровождать два друга его детства, Тьерри и Франсуа Шарбонне, сыновья кардинала, с которыми он вместе учился. Обоих впереди тоже ждало отнюдь не блестящее будущее, и перспектива щедрого вознаграждения и азартного приключения привлекала их ничуть не меньше Анри.
Всей троице предстояло путешествовать под чужой личиной. Анри должен был превратиться в синьора Валентино, учителя танцев; Тьерри – в синьора Теобальдо, камердинера Анри; а Франсуа, которого должны были на скорую руку обучить танцевальной музыке, ожидало превращение в синьора Франческо, музыканта-аккомпаниатора. Камердинер и музыкант. Подобные персонажи были придуманы мадам Помпадур. Она исходила из того, что учитель танцев способен быстро снискать расположение дам, а итальянское происхождение станет надежным прикрытием для его французского акцента. Благодаря обаянию и изысканным манерам перед Анри должны распахнуться все двери, так что он станет желанным гостем в гостиных влиятельных особ, где с легкостью будет пребывать в курсе всех последних колониальных сплетен. Затем он станет собирать сведения о состоянии местной милиции, равно как и о том, ожидается ли прибытие регулярных английских войск в колонию, дабы двинуться маршем к Огайо, кто будет ими командовать и стоит ли отправлять на север подкрепления из гарнизона Нового Орлеана.
Ему также нужно было предоставить сведения о полковнике Вашингтоне, которого следовало бы попросту сбросить со счетов, так как он не мог похвастать ни состоянием, ни высоким рождением. Но, очевидно, виргинцы судили молодых людей по своим собственным стандартам, о чем свидетельствовал тот факт, что имя полковника постоянно всплывало в разведывательных донесениях.
Ни один из троих молодых французов не имел во Франции ни имущественных, ни финансовых перспектив. Все они были побочными сыновьями без каких-либо надежд на будущее. Анри ожидала унылая карьера в деревенской церковной иерархии. Что до остальных, то в лучшем случае они могли рассчитывать на брак с какой-нибудь благородной девицей, обладающей скромным приданым, которая родит им законного наследника. Перспектива обзавестись законным наследником выглядела весьма заманчиво, поскольку должна была легализовать и укрепить их собственное двусмысленное положение в обществе. Вирджиния же сулила необыкновенное и захватывающее приключение, а вознаграждение по его окончании обещало достойные средства к существованию и подъем по карьерной лестнице. Посему они с легким сердцем отправились в Италию, где их должны были экипировать за казенный кошт, и уже предвкушали, как потратят заработанные деньги. Анри полагал, что вознаграждение позволит ему приобрести поместье со скромным загородным домом, где он сможет на досуге предаваться столь любимой им охоте, азартным играм и интрижкам с представительницами прекрасного пола.
Месяцем позже они отплыли в Вирджинию из Генуи, и каждый получил в свое распоряжение сундук с нарядами по последней моде и большой кошель с гинеями, изрядно похудевший, впрочем, после бурного месяца, проведенного в борделях и тавернах Генуи. В дороге они проверяли друг друга на владение знаниями, как то: имена членов королевской фамилии, названия садов и парков, погода, лучшие игорные дома и последние сплетни, – которые должны были подтвердить, что они действительно провели некоторое время в Лондоне. Легкомысленный Франсуа, которому пришлось изучать музыку, практиковался в воображаемых менуэтах, размашистым жестом выстукивая дробь на поручнях корабля, выразительно закатывая глаза и строя забавные рожи. Тьерри же с Анри разучивали танцевальные па на палубе, споря, чья очередь выступать в роли Гортензии, как они называли партнера-женщину, позаимствовав имя у одной из пассий Тьерри. Они рассуждали о том, нужно ли в Вирджинии постоянно носить на поясе шпагу, как это было принято в Англии. Они отпускали грубоватые шуточки насчет того, что шпага может запутаться в ногах Гортензии, и громко смеялись. Они затевали шуточные трехсторонние дуэли. Они были молоды и горели желанием поскорее разбогатеть.
То, что они окажутся совершенно одни среди врагов и что ближайшим укрытием для них может стать только французское поселение и гарнизон, расположенный далеко на запад от Луизианы, ничуть их не волновало. Пока, во всяком случае.
Но к октябрю приключение уже не казалось им таким заманчивым, как прежде. По сравнению с Францией колония выглядела грубым и застойным болотом, а ее обитатели отличались бескультурьем и хамскими манерами. Вирджиния успела до чертиков прискучить всем троим, а еще они устали строить из себя итальянцев. Поскольку, исходя из соображений безопасности, Тьерри и Франсуа должны были держаться в тени, как и подобает слугам учителя танцев, оба вели унылый и трезвый образ жизни. Хуже всего было то, что обоим приходилось избегать общества местных девиц, дабы не выдать себя в момент страсти.
– Гортензия! – грустно повторяли они.
Они тосковали по Франции и торопились вернуться в Луизиану. Тем временем на Именинном балу Анри произнес тост за здоровье короля Англии.
– Боже, храни короля! – воскликнул он и поздравил себя с тем, что план сработал.
Как и предсказывала мадам де Помпадур, Анри действительно оказался в нужном месте, чтобы подслушать виргинские сплетни, с чем он блестяще справился. В его присутствии люди вели себя на удивление неосторожно, и он сумел составить подробное досье на губернатора, равно как и подготовить отчет о планах Британии, наброски и карты региона, убедиться в общей некомпетентности виргинской милиции и скором прибытии британских войск. А вот отзывы о полковнике Вашингтоне в большинстве своем были благоприятными.
И сейчас для своего отчета Анри уточнял одну важную деталь: способен ли танцующий полковник Вашингтон вообще командовать чем-либо или же он просто очень высокий молодой человек, которому, судя по выражению его лица, жмут туфли. Затем до его слуха вновь донеслось имя Вашингтона, когда группа плантаторов проходила мимо, направляясь от карточного стола в столовую, дабы подкрепиться легкими закусками и промочить горло. Анри извинился, отошел от сплетничающих дам, осторожно промокнул лицо носовым платком и небрежной походкой последовал за мужчинами в столовую.
В столовой было еще жарче, чем в бальной зале. Здесь было не протолкаться среди раскрасневшихся мужчин, которые пожелали ненадолго оторваться от карточного стола и много пили, громко обмениваясь мнениями. Анри вновь промокнул лицо. Комната была залита сиянием множества свечей, укрепленных в светильниках на стенах. Серебряные канделябры освещали огромные столы, заставленные пирогами с дичью, запеченными крабами под острым соусом, черепаховым супом, виргинской ветчиной, сливками, сбитыми с вином и сахаром, фасонными пирожными с марципаном, печеньем, засахаренными фруктами и целой горой доставленных с побережья Карибского моря ананасов, которые занимали центральное место в окружении винограда, груш и персиков из дворцового сада. Анри умирал от голода и как раз направлялся к столу, когда чей-то громовой рев заставил его замереть на месте:
– Синьор Валентино!
Коренастый и краснолицый сквайр Фитцуильям отделился от группы мужчин, старавшихся перекричать общий гул, и нетвердой походкой пробирался сквозь толпу к Анри. Подойдя к учителю танцев, он по-приятельски хлопнул его по спине.
