– Идемте, идемте, синьор! Выпивка и закуски ждут вас! Хоть ненадолго оставьте своих дам, да благословит их Господь!
Он поманил к себе раба в ливрее, державшего в руках поднос с высокими бокалами, и взял сразу два. Не обращая внимания на протесты Анри, он чуть ли не силой сунул ему в руку запотевший бокал и повлек за собой в шумный мужской кружок. Виргинцы были необыкновенно привязаны к своим дрянным крепким напиткам домашнего приготовления, которые вкусом напоминали жидкий огонь. Анри не испытывал желания идти к ним. Но он вспотел, и ему хотелось пить после бесконечных танцев на протяжении всего вечера. И потому Анри одним глотком осушил бокал, поперхнувшись неочищенным виски, вкус которого был едва приправлен ароматом какой-то травы. Напиток оставил во рту какой-то осадок, поначалу показавшийся ему песком. Постаравшись незаметно выплюнуть его в платок, он обнаружил, что это – грубый сахар.
– Вот это по-нашему! А ну-ка, теперь еще глоточек джулепа! Ха-ха! – Сквайр Фитцуильям поманил к себе еще одного раба с подносом.
Приятели сквайра рассмеялись и сошлись на том, что после общения с дамами мужчину всегда мучает жажда. Анри тщетно пытался отказаться, но в руку ему всунули очередной бокал, и ему пришлось присоединиться к группе мужчин. Плантаторы как раз обсуждали полковника Вашингтона. Чтобы скрыть тот факт, что он внимательно прислушивается к разговору, Анри поднес бокал к губам и совершил крайне неразумный поступок – вновь осушил его.
– Все, что удалось сделать Вашингтону, – это избавить мир от нескольких жалких французов. Чтоб они все убрались к дьяволу, вот что я вам скажу. Он недолго пробудет в опале. Старому Ферфаксу это не понравится.
От выпитого в голове у Анри зашумело. Он попытался вспомнить, какое отношение имеют Ферфаксы к полковнику Вашингтону. Ферфаксы были влиятельным и могущественным семейством. Лорд Ферфакс оставался единственным пэром Англии, живущим в Америке. Эксцентричный старик, которому принадлежали пять миллионов акров в виргинской колонии, не считая поместий в Англии. Так он что же, друг Вашингтона?
– Да, а еще говорят, что он предпочитает Вашингтона своему собственному племяннику, Джорджу Уильяму Ферфаксу.
– Он терпеть не может жену Джорджа Уильяма, Салли Кери. Называет ее «яловой коровой». Намерен не допустить, чтобы она стала следующей леди Ферфакс.
– Значит, полковник Вашингтон имеет влиятельного патрона в лице англойского… английского лорда? – осведомился Анри.
Мужчины дружно закивали в ответ. Лорд Ферфакс пользовался очень большим влиянием в Вирджинии, но тем не менее пока что не смог добиться для своего протеже патента на офицерский чин в британской регулярной армии. Тут дружный хор выразил всеобщее согласие относительно того, что вскоре губернатор успокоится и Вашингтон вновь окажется в фаворе. Ведь на балу-то он уже присутствует.
– Вашингтон клянется, что подаст в отставку, если ему не присвоят британский офицерский чин. Ему нужен красный мундир со всеми регалиями, и тут он прав, разумеется.
– Да, но я совсем не уверен, что он его получит, ведь Вашингтон – уроженец колонии, – с горечью заметил кто-то. – А они смотрят на нас с презрением.
– Динвидди не настолько глуп, чтобы потерять его. Дебри, простирающиеся от Голубого хребта до Огайо, он знает как свои пять пальцев. Он им нужен, если они намерены раз и навсегда избавиться от французских ублюдков.
К несчастью, за вторым джулепом последовал третий, пока Анри пытался разобраться во взаимоотношениях полковника Вашингтона с лордом Ферфаксом и колониальной администрацией. На сей раз он все-таки поперхнулся напитком, закашлялся и прижал ко рту носовой платок. Сквайр со всего маху заколошматил его по спине.
– А вон и полковник Вашингтон собственной персоной! Кажется, он решил приударить кое за кем, – многозначительно изрек он, когда высокий молодой человек прошел мимо них и подхватил с подноса два серебряных кубка со сливками, взбитыми с вином и сахаром.
Но тут к ним присоединился какой-то кряжистый краснолицый мужчина, и мистер Фитцуильям повернулся к нему, на ходу меняя тему:
– Ага, а вот и тот, кого мы ждали! Томас де Болден, наконец-то! Давай-ка покончим с этим, Томас. Где твои обещанные лотерейные билеты?
Краснолицый господин криво ухмыльнулся, когда его компаньоны дружно полезли за кошелями. Анри видел его за игорным столом и слышал, как его называли членом местного самоуправления. Насколько он сумел понять из отрывочных слухов, богатая супруга принесла ему в приданое недурную плантацию, расположенную в неделе езды верхом к югу, но сейчас Анри спрашивал себя, что это за женщина, которая смогла выйти замуж за столь неприятный экземпляр человеческой породы. От Томаса де Болдена, обладателя маленьких острых глазок, носа с красными прожилками и толстой влажной нижней губы, разило алкоголем, а неприятная ухмылка обнажала гнилые зубы. Невольно отступив на шаг, Анри задался вопросом, а правда ли, что, как он слышал, у виргинцев оттого плохие зубы, что они регулярно употребляют в пищу горячий хлеб.
Томас де Болден рыгнул и принялся раздавать лотерейные билеты мужчинам, которые наперебой совали ему деньги – фунты стерлингов и виргинские банкноты.
– Томас, дай-ка один билет и синьору. – И мужчины расхохотались, выталкивая вперед Анри.
Комната вдруг поплыла перед глазами Анри. Он пробормотал, что более всего на свете мечтал о том, чтобы приобрести лотерейный билет, и вновь промокнул потный лоб платком. От виски голова у него шла кругом.
– Так, так, синьор… Виргинские напитки оказались слишком крепкими для итальянского желудка? – злорадно ухмыльнулся Томас де Болден, но все-таки сунул руку в карман. – Хотел бы я иметь ваш чертов итальянский талант, чтобы делать деньги из воздуха. Всего один лотерейный билет, сэр? На один фунт можно купить сразу шесть. Наверняка вы можете себе позволить, учитывая, что все эти джентльмены, – он обвел рукой столпившихся вокруг плантаторов, – клянутся, будто ваш кошель распух от платы за уроки танцев?
Мужчины дружно закивали.
– Да, так оно и есть, – сказал кто-то. – Продай ему несколько штук за раз, Томас!
На мгновение Анри отвлекся от лотерейных билетов, стоивших непомерно дорого. Через открытые двери столовой он увидел, как полковник Вашингтон протягивает взбитые сливки девушке, которая немедленно обратила на себя его внимание. Девушка была более чем привлекательна, но еще не красавица, с интеллигентным лицом, тут же приковывавшим к себе взор, живыми глазами и маленьким аккуратным носиком, который она забавно морщила, разговаривая с полковником. Она выглядела стройной и элегантной в бледно-голубом, свободного покроя платье с кремовой юбкой; волосы у нее были уложены несколько выше, чем это принято в колонии, напудрены и украшены жемчугами. Анри, привыкший к элегантным туалетам дам в Версале, с первого же взгляда понял, что она была единственной красиво одетой женщиной в комнате, переполненной колониальными девушками крепкого телосложения в их дурно сидящих английских платьях.
