А вот Нотту пришлось чуть ли не всем телом повиснуть на уздечке своей упряжной лошади.
– Что ты творишь? – пожелал узнать он, обращаясь к ней. А та испуганно заржала, переполошив остальных животных. Мулы принялись вращать глазами и пронзительно заревели, лошади начали ржать, а коровы замычали и натянули веревки, которыми они были привязаны к фургонам. Между тем от дыма становилось трудно дышать.
Даже крестьянская лошадь Венеры и та попыталась отойти в сторонку.
– Сет! – закричала девушка.
Сет спрыгнул с облучка, схватил коня под уздцы и повел, успокаивая, по кругу.
– Что там происходит? – прорычал Анри.
Они обернулись, глядя на поместье. В окнах дома мелькал свет, и София ахнула:
– Это невозможно! Лейзер и Макленд никак не могли освободиться! Но им, наверное, это удалось, смотрите, они держат фонари…
Огонь, мерцавший в доме, стал ярче, подсвечивая и окна на верхних этажах. До слуха беглецов донеслись треск и звуки лопающегося стекла.
Пока они смотрели на здание, даже не сообразив впопыхах, что надсмотрщики просто не могли зажечь в каждой комнате по лампе, из-под крыши вырвался желтый язык пламени.
– Это не лампы! – вокликнул Анри. – Это пожар!
– Но ведь там остались надсмотрщики! – закричала София.
Огонь распространялся очень быстро. Вот изнутри дома донесся грохот, из окон и из-под крыши вылетели снопы искр, а в лицо дохнуло таким жаром, что все поспешно отвернулись.
– Идемте отсюда, пока кто-нибудь не увидел пожар, – сказал Анри и, потянув за уздечку мулов, впряженных в первый фургон, стал разворачивать их к реке. – Нам здесь больше нечего делать.
– Они оказались в западне! – не унималась София. – Надсмотрщики! Нет, нет! Они же сгорят заживо! – Но тут из-за резкого порыва ветра из нескольких окон выстрелили языки пламени, раздался звон лопающегося стекла, и во все стороны разлетелись колючие искры. Лошадь Софии испуганно заржала, взбрыкнула, ударив копытами коня позади себя, и встала на дыбы, отчаянно стараясь сбросить седока. София попыталась удержаться в седле, но лошадь лишь еще выше поднялась на задних ногах.
Анри оставил мулов и бросился к Софии. Ухватив уздечку, он изо всех сил потянул за нее, заставляя лошадь опустить голову.
– Идемте же! Это не дом, а какая-то пороховая бочка, раз занялся так быстро! – прокричал он и потянул гунтера к реке. Порыв ветра вновь осыпал их градом искр, а дом превратился в бушующий огненный ад. Животные, нервничая, пошли живее.
София отчаянно выкрикнула:
– Мы не можем бросить их умирать! Не можем! – Но Анри не слушал ее и не позволял ей остановиться; спасать надсмотрщиков никто не собирался.
Позади нее закашлялась Саския, когда их настигли клубы дыма.
– Это не вы, мисс Софи, – сказала она, – это Питер устроил поджог, и правильно сделал. Когда они надели ему клетку на голову, он поклялся, что убьет их, как только представится такая возможность. Они натворили много чего, всякие плохие вещи, о которых вы не знаете и даже не подозреваете. Это были злые люди, мисс Софи. Злые и жестокие. Пусть они сгорят, оставьте их дьяволу.
– Правильно! Пусть сгорят к дьяволу! – закричала Венера. – Так им и надо. Лучше бы и масса сгорел с ними заодно. Но он и так скоро умрет, я знаю. Я видела, как лицо его потемнело, стало совсем черным, вот как я, а потом он упал прямо на улице. Он уже мертвый. Выгорел изнутри. Дьявол придет за ним и заберет к себе, а я буду только рада.
Анри крепко держал коня Софии под уздцы, чтобы гунтер не понес и не умчался в темный лес, и четверть часа спустя они уже гнали остальную скотину по тропинке к реке. Здесь вся процессия наконец остановилась и они оглянулись. От дома к тому времени остался лишь пылающий остов, а теперь занялись помещения для рабов и сарай, в котором спал Анри. Все поместье должно было неминуемо выгореть дотла.
– Но это я связала их, – всхлипнула София, у которой начиналась истерика. – Если бы я не…
Анри остановил лошадей, подошел к Софии и хорошенько встряхнул ее.
– Софи, вы еще и опоили их. Но если бы вы не сделали этого, то ни вам самой, ни рабам не удалось бы сбежать. Вы не собирались убивать их, однако едва ли можете винить рабов за то, что они сделали это. А теперь мы должны поспешить, потому что кто-нибудь обязательно заметит пожар и поднимет тревогу. Река, – сказал Анри и потянул лошадь Софии за собой. – Тропа на другом берегу ведет в наш лагерь, и мы можем добраться туда к утру, если поторопим этих животных.
София уронила голову на грудь.
– Что я наделала… – едва слышно простонала она. Она живо представила себе, как пламя пожирает лежащих без сознания людей. За какие-то несколько мгновений она превратилась в убийцу. Она никогда не помышляла ни о чем подобном и была просто раздавлена случившимся, но сейчас ее лишь несло по течению. София чувствовала себя песчинкой в массе людей, животных и фургонов, вереницей двигающейся по тропе к реке. Анри по-прежнему вел ее лошадь под уздцы.
Оглянувшись на нее, он резко бросил:
– Софи, вы подвергли этих людей смертельной опасности и теперь несете ответственность за то, чтобы они добрались до вашей плантации. Слезы и дамская истерика – проявление слабости, чего ни вы, ни они не могут себе позволить. Подумайте лучше об этом, а не о надсмотрщиках. – С этими словами он отпустил уздечку ее коня.
София чувствовала себя так, как будто он отвесил ей хлесткую пощечину. Шмыгнув носом, несколько минут она ехала в полном молчании. Наконец, утерев рукавом слезы, она проворчала:
– Да, вы правы. – То, что поначалу представлялось ей захватывающим приключением, вдруг превратилось в нечто куда более серьезное и опасное. Чтобы не позволить страху захлестнуть себя с головой, она должна думать о том, как довести всех до своей плантации живыми и здоровыми, о чем только что говорил Анри. Еще несколько мгновений прошли в молчании, а потом София спросила: – Сколько человек насчитывает ваш отряд? Полагаю, чем больше нас будет, тем лучше.
– Со мной в Вирджинию прибыли двое французов, но один из них погиб этой зимой, когда мы отправились в Новый Орлеан. Другой остался в лагере. В Вильямсбурге к нам присоединился англичанин с двумя своими сыновьями – они были проданы в рабство, но сбежали. С нами идут двое проводников-чероки, которым не терпится поскорее избавиться от нас и вернуться на войну. И еще толмач.
– Разве индейцы воюют с кем-то? Вы полагаете, что на нас могут напасть?
– Не знаю. Я где-то слышал, что индейцы никогда не нападают в темноте, и надеюсь, что до утра нам ничего не грозит.
– Вы считаете, что это правда?
– Не знаю.
– Вот как… – София задумалась. Что ж, теперь у нее появился новый повод для беспокойства. Она вдруг поняла, что рассказы о нападениях индейцев на фронтире – это одно, а вот вероятность самой стать жертвой подобного нападения – совсем другое. Она со страхом огляделась по сторонам, отвлекшись на мгновение от мыслей о надсмотрщиках. Что таит в себе темный и мрачный лес вокруг?
