– Вы говорили, что у вас есть карта, на которой отмечена ваша плантация. Она у вас с собой? – спросил он.
– Разумеется, Анри. За кого вы меня принимаете? Я захватила весь саквояж Томаса с документами.
Анри огляделся и застонал. Фургоны были перегружены всевозможным скарбом, громко скрипели и двигались очень медленно. Сидящие на облучках Сет и Нотт вооружились мушкетами и кнутами, отобранными у надсмотрщиков. Мешак где-то раздобыл старинное короткоствольное ружье с раструбом и замыкал тыл, погоняя коров. Анри возглавлял процессию.
– Софи, поезжайте позади меня, не зевайте и держите пистолет наготове.
Весенняя ночь принесла с собой прохладу. Возглавляемая Анри колонна медленно двигалась по тропе к реке. Над их головами, в ветвях деревьев, перемигивались звезды, а над горизонтом повисла весенняя луна, осветившая им путь, когда они вышли из леса, вот только тени при этом стали гуще. Тропа нырнула в тень, и колеса фургонов стали натыкаться на корни деревьев или застревать в промоинах, так что они то и дело останавливались, ожидая, пока Сет и Нотт отведут мулов назад и направят их в объезд или же срежут ветки, чтобы подложить их под колеса тяжелых повозок. Несколько раз вдалеке раздавался рык кугуара, и животные нервничали и пугались. Обоз двигался со скоростью коров, издавая такой шум, что Анри не сомневался – все окрестные индейцы уже знают об их приближении.
Из зарослей временами доносились едва слышные звуки – треск сучьев или легкий шорох прошлогодних листьев, словно кто-то крался за ними в темноте. Он попытался воззвать к голосу рассудка, чтобы отогнать ненужные страхи и убедить себя, что уж индейцы точно не производили бы ни малейшего шума.
Ехавшая позади него София тоже обратила внимание на странные звуки. Одну руку она держала на заряженном пистолете, а другой пыталась управлять лошадью. Животное то и дело шарахалось в сторону, пугаясь незнакомой местности и ночных звуков. Кулли заснул под грудой стеганых одеял, и только Мешак, Венера и Саския негромко разговаривали о чем-то в хвосте обоза, но вскоре, когда от реки начал подниматься предрассветный туман, замолчали и они. В серых сумерках окружающий мир обрел призрачные, кажущиеся нереальными очертания.
И Анри потерял ориентировку, будучи не в силах распознать какие-либо приметы на тропе, по которой шел только вчера. Должно быть, он поднялся куда выше по реке, чем предполагал, потому что, по его расчетам, они уже должны были подходить к лагерю. Он вертелся и ерзал в седле, пытаясь разглядеть знакомую местность.
Постепенно становилось светлее. Тишину нарушали лишь скрип да лязг повозок, редкое щелканье кнута Мешака, погоняющего коров, шум реки да крики птиц. Треск сучьев и шорох мертвых листьев в подлеске стихли. Кто бы ни преследовал их в ночной темноте, сейчас он исчез. Или затаился. Анри остановился и огляделся. Солнце уже взошло, и его косые лучи просачивались меж стволов деревьев. Казалось, вокруг царили мир и покой, но Анри ощущал, что это не так.
– В чем дело? – спросила София, останавливаясь рядом.
– Наш лагерь. Я уверен, что мы совсем близко. Я помню вот это. – Он указал на необычной формы валун, из-за которого в воду свешивалось дерево. – Но я не чувствую запаха дыма от костра.
Анри тронул каблуками бока своей лошади, посылая ее вперед. За следующим поворотом взору его предстала знакомая поляна, но лагеря на ней уже не было. Там, где раньше стоял зимний дом, теперь лежала лишь груда обгорелых обломков. Нигде не было видно ни проводников, ни лошадей – вообще никого. А потом он увидел чье-то тело, лежавшее на земле. Это был толмач – он лежал ничком, с раскроенным томагавком черепом, в луже крови и мозгов.
Но куда подевался Тьерри? Анри доводилось слышать жутковатые рассказы о голоде и жестоких избиениях от тех, кого взяли в плен, но кому удалось сбежать, и им еще повезло. Менее удачливых пленников пытали, сжигали заживо или медленно убивали, понемногу сдирая с них кожу остро заточенными раковинами.
К опушке подошли София вместе с остальными. Он крикнул им, чтобы они держали оружие наготове, поскольку лагерь подвергся нападению. Но тут из леса донесся слабый вскрик:
– Анри!
Он спешился и крикнул:
– Тьерри! Матерь Божья! Ты где? Где?
– Ici!
[11]
Анри бросился в лес и вскоре обнаружил Тьерри, который заполз под поваленное дерево и застрял, запутавшись ногой в корнях. Анри, Мешак и Нотт общими усилиями освободили ему ногу, и Анри вытащил Тьерри из укрытия. Тот выплюнул грязь и песок изо рта и прохрипел:
– Я уж думал, что ты бросил нас. Слава богу, ты вернулся, иначе бы я умер! Вчера, после твоего ухода, только я присел облегчиться за этим деревом, как из леса выскочили дьяволы. Они взяли в плен проводников, убили толмача, сожгли зимовку, забрали лошадей и ушли. Наверное, это были маскоги. Я едва успел заползти под дерево и все время думал, что они непременно найдут меня. Я молился лишь о том, чтобы они убили меня прежде, чем снимут скальп… Англичанин с сыновьями ушли из лагеря одновременно со мной… Я не знаю, что с ними сталось, пожалуй, их тоже убили или взяли в плен… – Тьерри мешком осел на землю, дрожа всем телом, как осиновый лист. – Будь проклята эта Вирджиния! – с чувством выдохнул он и в отчаянии обхватил голову руками.
– Анри! – окликнула его София. – Смотрите!
Первым из леса осторожно выполз Руфус, за которым последовали его исхудавшие мальчишки. Тоби был бледен как смерть, его била крупная дрожь, а лицо Джека исказилось в гримасе, как если бы он хотел заплакать, но не мог.
– Спокойно, ребята, – сказал Руфус, поднимаясь на ноги и обнимая сыновей за плечи. Он тоже дрожал всем телом, и голос его звучал надтреснуто и хрипло. – Мы в безопасности. Мы пошли… – кивнул он на деревья, – за белой косулей. Тоби и Джек увидели ее и побежали за ней в лес. И там мы услышали крики… А потом… – Он жестом показал на тело толмача. – Мы спрятались в кустах, не сомневаясь, что нас тоже найдут и убьют, но им были нужны только проводники и лошади… Мы лежали и смотрели. Они убили толмача… Быстро… – выдавил он, глядя прямо перед собой пустыми глазами. – Очень быстро. А он умолял их пощадить его… – И Руфус как подкошенный повалился на землю рядом с Тьерри.
– Анри, нам нужно сделать привал и дать отдых животным. Похоронить… его. – Голос у Софии дрогнул и сорвался, когда она кивнула на толмача.
Нотт помог ей спешиться, привязал лошадей и пустил их пастись. Анри приказал Мешаку и Руфусу охранять их. Мальчиков он отрядил подоить коров. Сет отвязал деревянное ведро и сказал:
– Ступайте, подоите коров. Возьми с собой брата, пока мы не закончим.
Джек взял за руку Тоби, который так и не пришел в себя, и повел его к коровам. Вокруг царила мертвая тишина, нарушаемая лишь мычанием животных. Сет, Нотт и Анри выкопали могилу и похоронили толмача, а потом ненадолго застыли подле нее, пока Анри сбивчиво читал «Отче наш».
