– Je suppose. Oui, – пробормотал Анри.
– Он имеет в виду, что согласен, – вмешалась София.
– Я слышал его, мисси, и потому вам не следует говорить вместо него. София, согласны ли вы взять в мужья Генри Маршалмана? И все такое прочее насчет богатства и бедности, болезни и радости, пока смерть не разлучит вас. Ну же, молодая леди, отвечайте поскорее за себя так же, как вы ответили за него. Вы берете Генри в мужья или нет?
– Да. Да, беру.
– А ты, девушка, которая перестала быть рабыней… как, кстати, тебя зовут?
– Венера, – вновь вмешалась София.
– Венера и… А ты кто такой?
– Сет, – громко отозвался Сет.
– Ни к чему орать! Должен же я знать, кого венчаю перед лицом Господа нашего! Вы уже слышали, что я говорил, что обещают делать муж и жена, и, раз уж вы свободны, полагаю, вы тоже можете стать мужем и женой. Что скажете?
– Я говорю, что мы поженимся, будем вместе и умрем вместе, прежде чем они разлучат нас, – сказал Сет, глядя сверху вниз на Венеру. – И Сюзанна – только наш ребенок и ничей больше.
– Аминь, – негромко проговорила Венера. – Аминь. Ох, Сет!
– Что ж, в таком случае вы обвенчались, как и все остальные. Именем Господа нашего объявляю вас всех мужьями и женами! И смотрите не перепутайте, кто из вас и с кем связан отныне священными узами брака. Все друг друга знают. А теперь помолимся.
Прижав Библию к груди, Джон Баптист затянул долгую бессвязную молитву, в которой помянул дождливую погоду, Ноев ковчег, хороших пастырей, послушных овец и детей, воспитываемых в страхе Божием. Последнее навело Джона Баптиста на мысль продолжить молитву с новой точки зрения, и он, раскачиваясь все сильнее и сильнее, заговорил о супружеской постели и зачатии детей. Тоби захихикал. Кейтлин покраснела. София, отчаянно стараясь сдержать нервический смешок, поймала взгляд Анри, и оба склонили головы, вздрагивая от едва сдерживаемого смеха. Малинда же широко распахнула глаза, впитывая новые сведения.
– Метла! Ничего еще не кончено, пока они не перепрыгнут через метлу! – на полуслове перебил Джона Баптиста отец Кейтлин и принес из угла метлу. Его младший брат взялся за другой ее конец, и они подняли ее. – Давай, Кейтлин, сначала ты с Гидеоном.
– Папа, вы задрали ее до пояса! Мы же не великаны!
Затем последовала очередная жаркая дискуссия насчет того, что следует сделать, дабы брак по старинному обычаю был официально признан в Уэльсе, по окончании которой Кейтлин протянула руку Гидеону:
– Идем, иначе этот спор будет длиться вечно. Мы должны перепрыгнуть ее вместе. Чтобы показать, что, как муж и жена, мы всегда будем заодно. – Гидеон кивнул. Кейтлин подобрала юбки и сбросила чересчур большие для нее туфельки на высоком каблуке. – Раз, два, три! – И они перепрыгнули через метловище. Карадоки в знак одобрения затопали ногами и разразились радостными криками.
– Теперь вы! – Отец Кейтлин кивнул Анри.
– Разумеется! – сказала София, подобрала юбки и взяла Анри за руку. Они прыгнули. Карадоки одобрительно взревели. «Что ж, по крайней мере, в Уэльсе теперь нас будут считать мужем и женой», – подумала София.
Затем настала очередь Сета и Венеры. В прыжке Сет радостно завопил, после чего подхватил Венеру на руки и закружил ее по комнате. Карадоки вновь разразились одобрительными воплями, затопали, сплясали импровизированную джигу и пустили по кругу кувшин с виски. Подкрепившись, самый младший из Карадоков вновь взялся за скрипку и стал наигрывать любовную валлийскую песенку. Джон Баптист завладел кувшином и предложил его троим новоиспеченным мужьям. Гидеон и Анри отказались, а вот Сет с радостью приложился к нему, пока Венера кормила Сюзанну, которая начала хныкать.
София раскрыла шкатулку с письменными принадлежностями и выписала свидетельство о браке для Венеры и Сета.
– Для документа нужно указать вашу фамилию, – сказала она.
Венера и Сет переглянулись.
– Никак не предполагал, что у меня будет и другое имя, – заметил Сет. – У рабов, как правило, не бывает фамилий.
– Но теперь ты свободен, Сет. Итак, Венера становится миссис…
– Еще одно имя! Я хочу красивое имя для Венеры, меня и Сюзанны. Самое красивое из всех.
– Гм, – задумалась София. – Как насчет Венера и Сет Ганновер? Так в Англии… э-э… зовут короля.
– Звучит недурно.
Писать они не умели, и поэтому сначала Венера, а потом и Сет просто поставили крестики, а София сама вписала их имена, расписавшись заодно и за Джона Баптиста, и пообещала себе, что первым делом откроет в «Лесной чаще» школу и научит освобожденных рабов читать и писать. Покончив с этим, она встала и принялась помогать Саскии и Кейтлин накрыть на стол. Кейтлин повязала фартук поверх своего нового платья и стала ломтями нарезать окорок охотничьим ножом отца.
Мужчины, за исключением Анри и Гидеона, вернулись к своим скрипкам – столь торжественное событие требовало музыки – и кувшину на веранде. От выпитого на Руфуса нашла сентиментальность, и он захотел рассказать сыновьям, какой была у него свадьба с Молли, но они не слушали его. Тоби и Джек попытались было подкрасться к столу, чтобы стянуть ломтик ветчины или отщипнуть кусочек от золотистого пирога на блюде, но Руфус вовремя поймал их и, схватив за шкирку, потащил обратно на веранду.
– Ваша мать, да упокоит Господь ее душу, учила вас хорошим манерам! Только посмейте опозорить ее память, и я надеру вам уши, клянусь!
– Ооууу! Паааа! – взвыли они, умирая от голода, но что-то в поведении Руфуса удержало их от повторной попытки.
Уже много позже, после полудня, дождь наконец прекратился и выглянуло солнышко. Стол был завален остатками пиршества: обглоданными дочиста скелетами индеек и золотистыми корочками от сдобного пирога, которые плавали в растаявшем желе. Оставшийся несъеденным кусок окорока, завернутый в муслин, был убран в буфет. Но к тому времени даже мальчишки наелись до отвала и теперь лишь лениво отщипывали кусочки от уэльского кекса, смазанного сладким маслом Кейтлин. Скрипачи храпели на веранде, а Малинда спала прямо на полу под столом.
Карадоки, Джон Баптист, Руфус, Мешак и Нотт пробудились на закате и опустошили первый кувшин, после чего отец Кейтлин нетвердой походкой отправился на поиски второго. Анри и Сет пошли кормить животных, а Гидеон исчез. Кейтлин, хихикая, сообщила Софии, что не знает, куда он подевался, но она предупредила Гидеона насчет валлийского обычая устраивать «кошачий концерт», то есть поднимать шум во время первой брачной ночи, дабы помешать новобрачным. Гидеон рассмеялся, сказал, что не желает, чтобы с ними случилось что-либо подобное, и отправился на поиски места, где им никто не помешает. Кейтлин жарко покраснела, а София расхохоталась.
Когда наступил вечер, вернулся Сет, но Анри по-прежнему не было видно. София решила, что он, должно быть, отправился на поиски Тьерри, который, отказавшись «поддержать» Анри, ушел еще утром, чтобы не принимать участия в церемонии и свадебном завтраке. И тут ее осенило. Анри наверняка счел, что он оставил ее со свидетельством о браке и она со своими людьми теперь пребывает в полной безопасности. Двое французов воспользовались представившимся шансом и, пока все были пьяны, украли двух лошадей из конюшни Карадоков и сбежали. Более она никогда их не увидит.
