А Зейдия тем временем смотрела на белых. Что бы они ни кричали, о чем бы ни плакали, на что бы ни жаловались, что бы ни заставляло эту белую женщину разговаривать саму с собой – Зейдию все это ничуть не волновало до тех пор, пока не касалось ее самой. Лишь бы только никто не попытался продать ее снова. А если кто-нибудь попробует, она наложит на него проклятие, это у нее здорово получается. С другой стороны, она может оказаться им полезной. Она хотела остаться, а не тащить свои старые кости в другое место. С трудом переставляя ноги, она подошла к белой женщине.
– Вы, белые, уходите отсюда? – с надеждой осведомилась она.
– Нет, мы остаемся, – ответила белая женщина. – Мы будем жить здесь.
Зейдия молча восприняла услышанное. Новости были не самые лучшие. Но у них была свиная туша, которую только что закончили разделывать двое мужчин, и с нею надо было что-то делать. Из свиньи могли получиться окорока. Зейдия облизнулась. Давненько она не пробовала мяса. Ее постоянно мучил голод, и она умела коптить окорока. При мысли об окороке рот ее наполнился слюной.
– У вас есть дикая свинья, а вон там – коптильня, пусть и неважная. – Она указала на груду камней, над которой возвышалось нечто вроде дымовой трубы. Белая женщина, которая невидящим взором уставилась на дикую свиноматку и двоих мужчин, выглядела так, словно спала наяву.
Зейдия мельком подумала, известно ли этим белым о том, как надо коптить окорока или еще что-нибудь полезное, если на то пошло. Потому что если они намерены запастись окороком, то лучше это сделать до того, как мясо протухнет на жаре. Она с удовольствием посмотрела бы, как белые станут есть протухшее мясо, кишащее червями. Но будет мудрее, если она расскажет им, как надо готовить окорок, потому что она любила ветчину и надеялась, что они угостят и ее. Зубов, чтобы жевать, у нее больше не было, но это не имело значения, если приготовить окорок правильно. В конце концов, она просто может пососать полоску мяса.
– Я умею делать окорока. Там есть гикори, орехи, – заискивающе произнесла Зейдия и показала на горы. – И кислое дерево, оно тоже годится, – добавила она, подумав о том, что не помешает войти в доверие к новой хозяйке. К тому же ей очень хотелось попробовать ветчины хотя бы еще разок перед смертью.
– Приготовить окорок?
– Внутри есть соль, – продолжала Зейдия. – Я собрала ее на соляном лизунце вон там. Могу приготовить рассол, чтобы засолить в нем мясо, и побыстрее. Сейчас жарко, и черви в нем заведутся с такой быстротой, что вы и глазом моргнуть не успеете. Давайте замочим его в рассоле. А потом его нужно натереть древесной золой. Завернуть в чистую холстину, если у вас она есть. Выдержать семь дней. Потом коптить. Вон там, в коптильне. Деревьев гикори здесь полно. Дым от них лучше всего подходит для копчения.
– И сколько на это нужно времени?
Наконец-то белая женщина начала проявлять интерес.
– Надо оставить его ненадолго. Несколько месяцев. Почти до конца зимы, но не совсем.
Женщина тупо смотрела на Зейдию.
– Зима…
– Разве что вы вообще не собираетесь есть до лета. – Зейдия начала терять терпение.
А потом, к удивлению Зейдии, женщина встала на ноги, словно пробуждаясь ото сна. Она покрутила головой, глядя на то, что находилось прямо перед нею, вместо того чтобы отсутствующим взором уставиться куда-то вдаль. Выпрямившись во весь рост, она принялась раздавать указания своим людям, словно привыкла повелевать ими.
София же прикидывала, сколько ртов им придется кормить и, самое главное, чем.
– Свинью надо пустить на окорока, Анри. Я останусь здесь и займусь этим с Зейдией. Она говорит, что знает, как это делается. И грудинку я тоже приготовлю. Кейтлин говорила мне, что свиней надо резать только в прохладную погоду. В противном случае мухи откладывают личинки в мясе, поэтому мы не можем ждать. Здесь есть соль и древесная зола. Зейдия, набери золы из очага. Я разведу костер и вскипячу рассол. Большой котел у нас есть. Пока он будет охлаждаться, ты, Анри, принеси мне ветки дерева гикори. Тьерри, поезжайте обратно и попросите Кейтлин дать мне мешковины, чтобы завернуть в нее мясо, пока оно замачивается в рассоле. А потом мы подвесим его в коптильне.
– Будет исполнено, мой генерал! – пробормотал Тьерри.
– Анри, тебе придется разведать самый удобный подъем сюда от причала Гидеона, чтобы сразу после того, как плоты причалят к берегу, мужчины смогли пригнать фургоны.
«У нас есть коровы, – подумала София, – и куры, а у Кейтлин с Гидеоном есть кукурузная мука и сушеные овощи, но хватит ли этого, чтобы продержаться до лета, когда наступит пора сбора урожая?»
София вновь окинула взглядом убогий огородик, худосочных кур и содрогнулась. Меж яблочных деревьев затрепетал призрак Лавинии. «Уходи», – мысленно попросила его София и вспомнила, как говорила Гидеону, что в привидений она не верит.
Неделей позже вверх по склону, переваливаясь на ухабах, поднялись крытые повозки. В воздухе уже ощущалось первое дыхание осени. Зейдия развела огонь в коптильне и теперь выжидала, когда жар станет достаточно устойчивым, чтобы можно было подвесить засоленное мясо. Засучив рукава, за работу с лихорадочной спешкой взялись все, даже Тьерри. Мистер Баркер оставил после себя кое-какие английские инструменты. «Что ж, по крайней мере, хотя бы часть папиных денег не пропала даром», – подумала София. Вооружившись ими и теми орудиями, которые София прихватила у Томаса, мужчины принялись валить деревья и обрубать с бревен сучья. Сет, Нотт и Мешак обтесывали их, чтобы построить амбар и новые хижины. Гидеон и отец Кейтлин знали толк в строительстве домов и потому вырубали в бревнах пазы и скрепляли их воедино. Отец Кейтлин показал Тоби, Джеку и Кулли, как вырезать и обтесывать дранку из расколотых досок кедра. У мальчишек моментально образовались на ладонях мозоли, и они хотели было бросить это занятие, но отец Кейтлин пообещал надрать им уши, если они хотя бы еще раз заикнутся об этом. Малинде велели носить воду из ручья и смешивать глину со щепками и маленькими веточками, дабы потом замазывать ею щели между бревнами. Все работали от рассвета до заката, пока не становилось слишком темно, чтобы можно было разглядеть что-либо.
София, стремясь удержать при себе Сета, Нотта и Мешака и надеясь, что они и дальше будут трудиться на плантации, велела им разметить свои участки, чтобы она могла выписать им дарственные. Они прекрасно понимали, что Анри подобные вещи ничуть не интересуют и что он предоставил заниматься этим Софии. Сет, Нотт и Мешак, не теряя времени, приступили к размежеванию своих участков для разбивки усадеб у реки, до сих пор с трудом веря в то, что у них появятся собственные фермы и хижины.
– Если кто-нибудь явится сюда и скажет, что это не мое и что я опять должен стать рабом, то я убью его, – заявил Мешак.
– Аминь, – заключил Сет, забивая разграничительные колышки в землю. – Аминь.
– Пожалуй, я прихвачу себе еще немножко, – ухмыльнулся Нотт и перенес свои колышки подальше, насколько у него хватило смелости.
