– Восхитительно, – ответила я и оглядела себя: высокие сапоги, красные колготки, любимая юбка с черно-белыми зигзагами – немного помятая в сумке, – белый топ и бирюзовый кардиган с вышитым на груди попугаем. – А я одета так, будто поблизости взорвалась коробка маркеров.
– Мне нравится, как ты сочетаешь одежду, – сказала Руби. – Очень смело.
– Спасибо… наверное, – пробормотала я, разглаживая свитер. Если честно, я всего лишь любила эти цвета.
В коридор вышел Дженсен и удивленно посмотрел на столпившихся у его двери женщин:
– Простите, – сказал он, глядя на нас в легком замешательстве. – Я… не знал, что все вы ждете именно меня.
– Все в порядке, принцесса, – громко чмокнув его в щеку, ответила Ханна.
– Мне нужно было погладить вещи, – тихо добавил он, и Ханна победно улыбнулась, давая мне понять: «Я же говорила!»
Руби взяла под руку Найла. Ханна – Уилла. А Дженсен повернулся ко мне с расслабленной улыбкой, противоречащей его напряженному взгляду, и сказал:
– Прекрасно выглядишь.
И я тут же почувствовала себя неловко. Я знала, что негласный девиз всей этой поездки был написан невидимыми буквами над нашими головами и следовал за нами повсюду, но хотела, чтобы мы оба были в состоянии его игнорировать. Тогда я могла бы спокойно наслаждаться своей увлеченностью Дженсеном, зная, что он будет осторожным там, где я привыкла повиноваться импульсу, а он будет получать удовольствие от отпуска, и мы оба сделали бы вид, что этого подтекста просто не существует.
Но в реальности оказалось, что его внимание только тогда мне льстило, когда оно было подлинным.
Когда мы оказались в ресторане винодельни и подтвердили заказ столика у хостес, я осторожно потянула Ханну в сторону.
– Я не хочу… – начала я и замолчала. Как и всегда, я открыла рот, прежде чем решила, что именно скажу.
Она с улыбкой подошла поближе.
– Ты как, в порядке?
– Нормально, – кивая, ответила я. – Просто… – я глянула на Дженсена и быстро отвернулась, – не хочу, чтобы он чувствовал… излишнее давление.
Ханна заморгала и сморщила нос, как и всегда, когда хотела что-то понять:
– Насчет тебя?
– Да.
Ее озадаченность сменилась весельем.
– Тебя беспокоит, что мой брат чувствует давление насчет интрижки в отпуске с секс-бомбой?
– Ну, – ответила я, польщенная такой характеристикой. Секс-бомба. Ну ладно. – Да.
Ханна фыркнула.
– Что ж, Дженсен, такова твоя доля, дай обниму.
Я расхохоталась, осознавая, что каждый раз, когда она что-нибудь говорила, я влюблялась в нее еще больше. Теперь мне стал понятен восторг Руби:
– Ты восхитительная и знаешь, о чем я. Но влечение может быть и не взаимным…
– Так, значит, с твоей стороны…
– …и если оно не взаимное, – продолжила я, не обращая внимания на ее вопрос. – То все нормально. Я тут повеселиться. Ненадолго сбежать, – я взглянула на стену с сотнями бутылок и приподняла брови, будто все они находились там, чтобы бросить вызов лично мне. – И даже наделать глупостей, если честно.
– Дай-ка я тебе кое-что скажу о своем брате, – подавшись вперед, сказала Ханна. – Раньше он был легендарным игроком – точно тебе говорю, – добавила она, скорее всего, в ответ на мое удивленное выражение лица. – А потом женился на ведьме, которая разбила ему сердце. На самом деле она разбила все наши сердца.
Я нахмурилась, думая о том, что да, отношения длиной в девять лет касались уже не только самого Дженсена, но и всей его семьи.
– А сейчас он трудоголик, который забыл, что значит быть непредсказуемым и каково это: веселиться просто потому что это весело, – продолжала Ханна. – Так что этот отпуск ему на пользу, – ее брови приподнялись, когда она добавила: – Это может быть здорово.
Я наблюдала, как она вернулась к Уиллу и он бессознательно обнял ее за талию, и за всеми пятерыми, стоящими вместе в ожидании, когда нас проводят за столик.
Как и ожидала, за нашим большим шестиугольным столом в центре обеденного зала я оказалась рядом с Дженсеном. Ресторан был просто великолепен; с потолка свисало большое перевернутое вверх ногами дерево, ветки и листья которого целиком состояли из тысяч крошечных лампочек. Официанты в белоснежных хрустящих рубашках и черных фартуках, повязанных на талии, налили нам в стаканы газированную воду с мелкими пузырьками.
Мой дневной винный дурман рассеялся, поэтому я согласилась распить с Дженсеном бутылку домашнего пино нуар.
Почему нет, черт возьми.
По нему было заметно, что он старался расслабиться. Отчасти мне нравилось, что это не в его природе. Я всегда чувствовала, что сама была слишком расслабленной, и кому-то приходилось быть мне опорой. Я могла бы попробовать сама стать этой опорой, но заранее предвидела, что план обречен с самого начала, когда Дженсен (надо же, какой джентельмен!) стал наливать мне вина больше и чаще, чем себе.
– Ты что, забыл о моем таланте болтать по пьяни всякую фигню? – поинтересовалась я, глядя, как он выливает бутылку вина в мой бокал. Стол был усыпан закусками: хрустящий салат с прошутто, свежей моцареллой и сладкой бальзамической глазурью; крохотные фрикадельки с розмарином и сладкой кукурузой; миска идеально поджаренных перчиков шишито; и – мое любимое – севиче из креветок и кальмаров, от безупречного кислого вкуса которого у меня тут же заслезились глаза.
– Вопреки тому, что я сказал, – он отставил в сторону пустую бутылку, – думаю, мне нравится твоя болтовня. Ты больше не та спятившая барышня из самолета, – он поднес свой бокал к моему и аккуратно чокнулся. – Ты Пиппа.
Ого. А это очень мило.
– А я думаю, что хочу, чтобы сегодня болтал ты, – сказала я, покраснев и придвинувшись чуть ближе.
Дженсен уставился на мой рот, а потом, кажется, опомнился и выпрямился:
– К сожалению, – ответил он, – я наименее интересный человек за этим столом.
Я взглянула на наших друзей. Руби с Найлом склонили друг к другу головы, Ханна ушла в туалет, а Уилл изучал ассортимент скотча в винной карте, сидя ровно напротив нас, а в подобных ресторанах это означало, что услышать нас он мог, только если мы закричим.
– Ну, – сказала я, – может быть, это правда, поскольку я ничего не слышала от тебя, с чем могла бы поспорить – но поскольку на данный момент ты мой единственно возможный собеседник, я хочу тебя послушать.
Посмотрев вниз на свой бокал, он сделал глубокий вдох и снова взглянул на меня.
– Тогда предложи тему.
О, власть опьяняет. Я откинулась на спинку стула и потягивала вино, размышляя.
– Только без вероломства, – рассмеявшись, сказал он. – О чем бы ты хотела, чтобы я рассказал?
