Я посмотрел в окно. Логика делала все возможное, чтобы накидать мне причин, почему мне не стоит стаскивать с себя одежду и присоединяться к ней и, забыв обо всем на свете, трахать ее у стены душевой кабины. Через несколько часов мы уезжали назад в Бостон, туда, где, как я прекрасно знал, меня ждал неизбежный кавардак. Пиппа поедет к своему дедушке, а потом вернется в Лондон. Не означало ли это, что мне стоит перестать играть в семью и начать думать о реальной жизни?
Я услышал, как она что-то напевала, и это выдернуло меня из размышлений. Я заглянул в ванную, увидел ее силуэт за запотевшей дверью. Глупо предполагать, что я к ней не присоединюсь.
* * *
Перед отъездом нам нужно было опустошить холодильник, поэтому нашим последним завтраком можно было запросто накормить целую армию. Пока Уилл раз за разом наливал тесто для блинчиков на сковородку, Найл занимался колбасками и беконом. Руби с Пиппой нарезали дыню, клубнику, бананы и вообще все, что можно было добавить во фруктовый салат, а я выжал, наверное, литров пять апельсинового сока.
Мы слопали все это под песни Тома Петти, доносившиеся из гостиной, и было трудно представить лучшее завершение отпуска.
И вот посуда вымыта, а багаж в машине. Мы с Пиппой улыбались, когда проходили мимо друг друга во время сборов. Еще вчера я, не задумываясь, прижал бы ее к стене, уговорил улизнуть в лес или заперся с ней в спальне.
А сейчас словно прозвучал какой-то сигнал, и времени на это у нас больше не осталось. Словно вышел срок годности. Руки теперь каждый держал при себе, а на губах сияли счастливые улыбки. И больше никаких прикосновений, дразнящих поцелуев или спешных объятий. Мы снова стали друзьями, скорее даже близкими знакомыми. И этого должно было быть достаточно.
Когда все собрались и попрощались с нашим прекрасным домиком, мы отправились домой. Большую часть дороги сюда за рулем сидел Уилл, поэтому когда я заметил, что он зевает, я предложил сменить его на первую половину пути. Я говорил себе, что вызвался, желая помочь, а не чтобы отстраниться, ведь мне придется сконцентрироваться на дороге, а не на разговорах или на их отсутствии.
Пиппа села на один из задних рядов рядом с Уиллом, который после гигантского завтрака, не говоря о его бессменной кухонной вахте в течение всех этих дней и, скорее всего, немалом количестве секса, вырубился практически сразу. Первое время все о чем-то болтали, а потом разговоры стихли, и те, кто не спал, надели наушники. Звука голоса Пиппы ощутимо не хватало, и его отсутствие эхом отдавало у меня в ушах. Большую часть дороги она выглядела задумчивой, и время от времени я поглядывал на нее в зеркало заднего вида. Еще больше легких улыбок. Еще больше дружеских кивков.
После заправки мы с Уиллом поменялись местами, и я пересел на пустое место рядом с Пиппой. Лес сменился лугами, а проселочная дорога – шоссе. А полупустое шоссе в свою очередь – улицами с высокими домами, автомобилями и огромным количеством людей. Пиппа оставалась заметно тихой. Тот молчаливый комфорт, что я ощущал рядом с ней всю неделю, куда-то исчез, а на его месте появилась почти осязаемая тишина, растущая с каждым километром и в результате ощущавшаяся еще одним человеком, сидящим между нами.
Невидящим взглядом я смотрел в окно, пока мы сворачивали с одной улицы на другую, и множество случайных мыслей пролетало у меня в голове. Я задавался вопросом, была ли Пиппа рада вернуться домой. Отчасти я ожидал этого от нее. Ведь ее жизнь была в Англии: ее мамы, квартира, работа. Но еще там было и то, от чего она сбежала сюда, в том числе и та «трясущаяся задница», как она часто называла Марка.
И это снова мысленно вернуло меня к причине ее приезда. Ей было больно, достаточно больно, чтобы она выгнала его из квартиры, в которой они жили вместе, и полетела на другой конец земного шара, чтобы отстраниться. Возможно, я тот еще бойфренд и уж точно муж из меня никудышный, но я никогда не изменял. А Пиппа жизнерадостная и умная, забавная и красивая, и я почувствовал удовлетворение, понимая, как быстро она поняла, что Марк ее не заслуживает и потерял ее навсегда.
Но, конечно же, будут и другие мужчины, я это понимал. Моя рука сама собой поднялась к груди и потерла ее, почувствовав там неожиданное напряжение. Было удивительно обнаружить, что мысль о том, что Бекки начнет с кем-то встречаться и что она выйдет замуж, меня никогда особо не беспокоила, а вот от осознания, что Пиппа возвращается в Лондон, на душе стало мрачно.
Это не значит, что потеря Бекки далась мне легко, просто та боль была недолгой. Шрам остался от того, как именно она ушла, оставив меня в полном недоумении, а не сам факт ее ухода.
С Пиппой все было по-другому. Она словно электрический заряд. Вспышка света. Влюбиться в Пиппу и наблюдать, как она уходила, все равно что наблюдать, как кто-то потушил солнце.
Впервые за все это время я искренне посочувствовал Марку.
Машина остановилась, и я, заморгав, огляделся и понял, что мы остановились рядом с отелем Руби и Найла. Все вышли, а я занялся разгрузкой их багажа и перестановкой оставшегося.
Я пожал руку Найлу и обнял Руби, улыбнувшись остальным через ее плечо – Руби была мастером обниматься. Она попрощалась с Пиппой и взяла с нее обещание встретиться, как только та вернется в Великобританию.
Я снова ощутил то неприятное чувство в груди.
Когда мы снова сели в машину, все казались бодрыми и заметно более активными, но отсутствие Руби и Найла было сильно заметно. Я смотрел, как Зиггс проверяла сообщения в телефоне Уилла, хихикая над тревожными эсэмэсками от Беннетта. Мой телефон лежал в рюкзаке у моих ног и, наверное, уже давно подключился к сети, но доставать его я не стал, понимая, что если начну читать пропущенные сообщения, письма и заметки в календаре, остановиться уже не смогу.
– Как там наши будущие папаши? – поинтересовался я, стараясь думать о чем угодно, лишь бы не о работе и не об исходящем от Пиппы напряжении. – Беннетт еще с криками не сбежал в закат?
– Он близок к этому, – ответила Зигги и, прокрутив сообщения назад, начала читать: – «Хлои планирует обсудить роды в воде, потому что хочет привести ребенка в спокойный мир, без резких звуков и голосов». А Макс отвечает: «Никаких резких звуков и голосов? А Хлои отдает себе отчет в том, что ребенок в итоге окажется в одном доме с вами двумя?»
Зигги захохотала и вернула телефон Уиллу.
– Я все пытаюсь представить себе Беннетта и Хлои в роли родителей, – сказал он. – Беннетта в его костюмах с иголочки и с тем белым диваном в офисе. Вы можете представить его с рюкзаком БебиБьерн, вытирающим нос малышу?
– Жду не дождусь полюбоваться, – ответила моя сестра. – Даже немного жаль, что мы переехали и я увижу это только по ФейсТайм или в сообщениях.
– А ты разве не говорила, что вы собираетесь в Нью-Йорк на Рождество? – спросил я. – Или хотя бы после рождения ребенка?
Уилл повернул направо и остановился, пропуская детей на велосипедах.
