– Мне кажется, Дженсен иногда думает схоже, – словно прочитав мои мысли, сказала Ханна, накалывая листья салата на вилку. – Но кажется, в его случае… – она замолчала, когда Уилл громко вздохнул. – Извини, – поникнув, добавила она. – Я опять за свое.
Уилл засмеялся.
– Ага, опять.
– Но, может, сейчас все наладится? – предположила я. – Когда Бекки наконец осталась в прошлом. Он не особо об этом распространялся, но я уверена: мысль, что он от нее больше ничего не хочет, была чем-то вроде откровения и очищения.
– Согласна, – ответила Ханна. – Ему реально стало лучше. Я была готова включить по отношению к ней режим «Халк крушить», но он справился с этим лучше, чем я предполагала. И уверена, что во многом благодаря тебе.
– С этим и я соглашусь, – отозвался Уилл.
– Странно, да? Я вижу Пиппу и тут же думаю о Дженсене, – она взглянула на своего мужа, а когда тот покачал головой, снова повернулась ко мне. – Вы так мило смотритесь вместе. Я честно еще не видела его таким счастливым.
Я вытерла рот салфеткой:
– Я не считаю это странным, но с уверенностью скажу, что эти вот «Дженсен и Пиппа» были всего лишь курортным романом. Интрижкой во время отпуска. И по большей части из-за самого отпуска он и был счастлив.
Она недоверчиво уставилась на меня и, кажется, была совершенно со мной не согласна.
При этой мысли все внутри заныло от боли.
– Мне и самой не хочется с этим соглашаться, и я не хочу, чтобы все заканчивалось, – такое ощущение, что эти слова были силой вырваны из груди и там сейчас саднит. – Но что я могу поделать? Я живу в Лондоне.
Уилл сочувственно застонал.
– Мне очень жаль, Пиппа.
– Он мне нравится, – призналась я и в этот момент пожалела, что не приняла предложение Ханны насчет вина. – Я… хотела, чтобы отношения развивались. Но даже если отставить в сторону то, что между нами огромное расстояние, я не хочу, чтобы его побуждали к чему бы то ни было. Лучше точно не станет, если он позвонит мне, только потому, что кто-то на него наорал и уговорил сделать это.
Ханна понимающе поморщилась.
– Но ты вообще рассматриваешь вариант переехать сюда?
Я поразмышляла немного, сдержав рвущийся вопль «Да!». Мне нравился Бостон с его окрестностями и сама идея пожить где-нибудь еще, несмотря на то, что я буду скучать по мамам, Руби и друзьям в Лондоне. Но мне жизненно необходимы перемены. И тут у меня уже появились друзья, люди, которых я хотела узнать еще ближе и чье уважение стремилась завоевать. И которые тоже хотели общаться со мной.
Я неторопливо закивала:
– Я переехала бы сюда ради хорошей работы. Ну, или работы, которая хотя бы позволит мне приехать и чувствовать себя комфортно, – встретившись с ней взглядом, я заметила у нее в глазах надежду. – Но я не перееду в Бостон ради Дженсена. Это не вариант.
Ханна виновато улыбнулась:
– О’кей, у меня для тебя есть несколько человек, которые будут ждать твоего звонка после возвращения в Лондон. Два контакта в Гарварде, но есть еще и в нескольких компаниях в Бостоне, – она встала, подошла к кухонному шкафу у окна и достала сложенный лист бумаги.
– Держи, – Ханна вернулась и протянула его мне. – Если тебя заинтересует что-то отсюда, пользуйся.
* * *
Какое-то время я просто сидела в дедушкиной машине возле их дома, после того как мы попрощались. Мы предварительно запланировали увидеться в субботу, но Ханна была почти уверена, что ей нужно будет поехать в лабораторию помочь одному из ее магистрантов, поэтому у меня складывалось впечатление, что я распрощалась с ними на неопределенно долгое время. Руби с Найлом пару дней назад вернулись в Лондон, и довольно скоро я с ними увижусь, но то, что я чувствовала, было не сиюминутной грустью по поводу закончившегося отпуска. Я чувствовала какую-то связь с этим местом и с этими людьми, и от мысли о возвращении в дождливый Лондон к дерьмовой работе и дерьмовому боссу меня тянуло… м-да, побрюзжать.
Выудив ключи из сумочки, я нащупала там лист бумаги, который дала мне Ханна за ужином. Когда я достала его, оказалось, что на самом деле там два листа с именами. Профессора, которым нужны управляющие лабораториями, частные университеты, инженерные компании, которым нужен человек на примерно такую же позицию, как и у меня сейчас… Каждое предложение подробно расписано – было заметно, что Ханна как следует постаралась. При желании переехать в Бостон или Нью-Йорк к моим услугам было двенадцать реальных предложений.
Но потом я увидела другую информацию.
Как и все остальное, это было напечатано – Ханна явно сделала это разом. Словно зная, что у меня нет его адреса.
Я уставилась на страницу. Даже его имя, так контрастно выделяющееся черным на белом, заставило меня почувствовать себя напряженно и беспокойно. Мне хотелось шагнуть к нему и почувствовать его объятия. Хотелось так попрощаться, чтобы это подразумевало «Скоро увидимся», а не просто когда-нибудь «Увидимся», которое я получила в качестве ответа в воскресенье и которое до сих пор так и не воплотилось.
Внезапно в венах запульсировало «Сейчас или никогда». Я повернула зажигание и выехала с подъездной дорожки. И вместо того чтобы свернуть налево, поехала направо.
* * *
Дженсен жил в красивом особняке на широкой тенистой улице. Высокий, но не длинный двухэтажный дом был из безукоризненного кирпича, а дверь свежевыкрашена в зеленый. С одной стороны вился недавно подрезанный плющ, окаймляя широкое окно с белой рамой.
В прихожей и где-то в глубине дома горел свет. Может, это на кухне. Или в кабинете. В любом случае, я достаточно хорошо знала Дженсена, чтобы быть уверенной: он не уйдет из дома, оставив включенным свет. Ну, разве что в одной комнате – в порядке превентивной защиты от злоумышленников. А в двух – это уже чересчур расточительно.
Порыв холодного ветра поднял с обочин опавшие листья, и я обратила внимание, как несколько упало прямо мне на ноги. На улице давно стемнело, а на часах было достаточно поздно, чтобы уже не встретить ни прохожих, ни подъезжающих к домам машин.
Какого черта я тут забыла? Хотела получить еще один от ворот поворот? Я бы слукавила, заявив, что мне нечего терять: при мне по-прежнему оставалась моя гордость. Прийти сюда после того его сообщения было все равно что расписаться в собственном отчаянии. Или это оно и есть? Но неужели Марк с его трясущейся задницей так ничему меня не научил? Снова взглянув на окно, я внутренне застонала. Я у ехала из Лондона, желая забыть одного мужчину, и открыла свое сердце другому, чтобы он мне его растоптал?
Пиппа Бэй Кокс, ты чертова идиотка.
Господи, какой кошмар. На улице так холодно, а в машине так тепло. Возможно, в кафе с пончиками за углом еще теплее, там я смогу заесть стресс и обиду, обильно посыпав их сахарной пудрой. Позади меня остановилась машина, и тут до меня дошло, как я, наверное, сейчас выглядела: стоя напротив дома, таращилась в окна. Я расправила плечи, услышав звук разблокировки дверей, после чего развернулась и пошла, тут же в к ого-то врезавшись.
