И, наверное, именно в этот момент я все и поняла. Я пропала. Его обрамленные длинными ресницами зеленые глаза; румянец на гладкой коже щек; отросшие волосы, ниспадающие на лоб; и то, как прямо сейчас он смотрел на меня, а не на эксцентричные штрихи и яркие цвета…
Мой мозг попытался воспользоваться последним аргументом:
– Ты сделал это, прилетел в Лондон, потому что одинок.
Не переставая изучающе смотреть на меня, Дженсен одной рукой задумчиво почесал подбородок:
– Это правда.
Эти два коротких слова тяжело повисли между нами, и чем дольше длилась пауза, тем больше я понимала, что он мог бы найти себе кого угодно, если нуждался в компании.
– Слишком поздно, да? – на его губах появилась скептическая полуулыбка. – Хотя у меня такое чувство, что мы еще даже не дали друг другу шанс. В тот последний раз оба старались оставить все несерьезным.
– Я не знаю, что думать обо всем этом, – призналась я. – Ты никогда не был таким импульсивным.
Он рассмеялся и снова взял меня за руки.
– Может, я хочу кое-что изменить.
– Раньше, – осторожно начала я, – ты хотел меня, только потому что это было удобно.
Дженсен оглядел тесный туалет, в который мы едва втиснулись, расположенный в самолете, улетающем из города, куда он приехал, только чтобы увидеть меня. Так что мы оба знали, что озвучивать этот аргумент даже не обязательно. Поэтому он снова посмотрел на меня и улыбнулся. Игриво и расслабленно. Как тот Дженсен, с которым я провела отпуск:
– Ну а сейчас мы здесь. Хотя тут не совсем удобно, – добавил он с дразнящей улыбкой. – И я люблю тебя.
– Я спала со множеством парней, – внезапно вырвалось у меня.
– А? – засмеялся он. – Ну и что?
– И у меня дерьмовые отношения с деньгами.
– Зато у меня с ними великолепные отношения.
Такое ощущение, что сердце вот-вот вырвется из груди.
– Что, если мне не удастся найти работу в Бостоне?
– Я буду работать в лондонском офисе.
– Вот так просто? – бабочки запорхали у меня в животе.
– Это не совсем «так просто», – покачав головой, ответил Дженсен. – Весь последний месяц я провел в унылых размышлениях, взвешивая каждую возможную причину, почему ничего не сработает. И проблема в том, что непреодолимых причин тут просто нет, – он провел указательным пальцем по своей брови. – Меня не волнует расстояние. И не беспокоит мысль, что ты можешь оставить меня без объяснений. Мне плевать, что мы совершенно разные люди, и все равно, если моя работа встанет у нас на пути. Я этому просто не позволю случиться. Больше не позволю.
Немного помолчав, Дженсен добавил:
– В пятницу я стал партнером.
Казалось, все вокруг нас замерло, сократив еще больше и так небольшое пространство.
– Что-что?
Его улыбка была еле заметной и такой сладкой.
– Я еще никому об этом не говорил. Я… хотел сказать сначала тебе.
Схватив его за плечи, я закричала:
– Ты сейчас прикалываешься?
Он засмеялся.
– Нет. Это безумие, я знаю.
А быть рядом с ним и чувствовать эту сметающую все на своем пути надежду реально страшно.
– Пиппа, – вглядываясь в мое лицо, сказал Дженсен. – Как думаешь, ты смогла бы тоже меня полюбить?
– Что, если не смогу? – прошептала я.
Он молча смотрел на меня. В его взгляде не было ни самонадеянности, ни признания неудачи. Лишь глубокая уверенность, что он не ошибался на наш счет.
Я знала, как много он сделал, чтобы начать доверять собственным эмоциям, и будь я проклята, но ни за что не разрушу это доверие.
– Если бы я сказала такое, ты должен был знать, что я соврала, – сказала я.
От неуверенного вдоха его грудь поднялась и о пустилась.
– Соврала?
Я прикусила губу, после чего призналась:
– Потому что ты знаешь, что я уже люблю.
Его лицо преобразила улыбка.
– Извини, – сказал он, – ты стоишь слишком далеко и я не…
Наклонившись, я повторила и поцеловала его.
Самое странное, что поцелуй казался очень привычным, словно до этого мы целовались тысячи раз. И, наверное, так оно и было. Но я ожидала от него большего откровения, большей похожести на поцелуй людей, состоящих теперь в отноше – ниях.
Произнесенные вслух слова ничего не изменили – они лишь подтвердили уже понятное обоим.
Эпилог «Прекрасных»
Дженсен
Когда самолет приземлился, я разбудил Пиппу. Она вздрогнула и резко выпрямилась, ахнув и оглядываясь по сторонам.
Я наблюдал, как к ней постепенно возвращаются воспоминания о прошедших нескольких часах: она в самолете, я рядом, наш разговор в тесном туалете и взаимные признания, как нас вытолкали оттуда перед взлетом и как весь полет мы молча обнимались. Где-то через час она заснула, а я все это время размышлял.
Мне нравилось быть готовым ко всему.
Если она не устроится на работу в Бостоне, мы переедем в Англию.
Или же она могла бы остаться со мной и уже спокойно найти себе занятие. Но Пиппа была очень независимой и энергичной, так что я не был уверен в ее реакции на такое предложение: например, она позволит мне зарабатывать, а сама просто сделает нашу жизнь интересной.
Хотя отчасти я знал, что Пиппа просто мечтает о такой работе – «Приключения Инкорпорейтед».
– Я пустила на тебя слюну? – хриплым ото сна голосом спросила Пиппа.
– Совсем чуть-чуть.
Она улыбнулась.
– С каждым нашим полетом я все лучше и лучше.
Я коснулся рукой ее щеки, наклонился и быстро поцеловал ее.
– Этот был идеальным.
Мы вышли из самолета и по извилистым коридорам дошли до выдачи багажа.
– Расскажи о своем расписании, – попросил я и, поставив сумку на ее чемодан, покатил его по направлению к выходу на парковку.
– А какой сегодня день? – потирая глаза, спросила она. – Вторник?
– Да, – ответил я и посмотрел на свои часы. – Вторник, 16:49 по местному времени.
– Завтра в десять у меня собеседование, в четверг еще два. Кажется, – вытащив из сумки телефон, она, прищурившись, посмотрела на экран. – Ага, так и есть.
Я вопросительно посмотрел на ее мобильный, вспомнив, что она говорила, будто отключила его. Заметив мой взгляд, Пиппа ответила, зевая:
– Этот мне вручили мамы, прежде чем отправить меня в аэропорт.
