Пиппа засмеялась, утащила у меня пиво, отпила и вернула его мне:
– Да-да, – сказала она, а потом оглянулась по сторонам. – Тут не хватает цвета.
– Это приманка для тебя, – наклонившись, я поцеловал ее в висок, когда она выбрала «Девушку без комплексов» в Айтюнс. – И вообще, я привез тебя сюда, чтобы ты тут все изменила.
– Есть что-то, к чему ты особенно привязан?
Я проследил за ее взглядом и обнаружил, что он остановился на старой лампе в углу.
Отрицательно помотал головой и отхлебнул пива:
– Не-а.
– То есть полная свобода действий?
– Со мной и моим домом ты можешь делать все, что заблагорассудится.
Пиппа снова взяла у меня бутылку и перевела взгляд на вступительные титры фильма.
– О моем пиве речь не шла, – я с ухмылкой протянул руку, чтобы забрать бутылку назад.
Она убрала руку подальше и засмеялась:
– Наверное, я перееду и переверну тут все вверх дном.
– Очень на это надеюсь.
– И буду протестовать, если ты станешь работать слишком много.
– Именно так и сделай.
Пиппа посмотрела мне в глаза:
– Надеюсь, я смогу найти здесь работу. Я этого очень хочу.
– Я тоже этого хочу.
Она насупилась.
– Потому что мне нравится твой душ, там куча места для миллиона моих шампуней. И твоя кровать страшно удобная. Еще Ханна тут, и я уже заочно люблю всех ваших нью-йоркских друзей. А сидеть вот так, как сейчас, свернувшись калачиком, – я очень боюсь лишиться этого. Особенно тебя.
От ранимости, прозвучавшей в ее голосе, мое сердце подпрыгнуло.
– Как бы ни сложились эти собеседования, мы найдем возможность, чтобы ты осталась здесь.
Ее взгляд прояснился, словно она сейчас о чем-то вспомнила:
– Разве мы не собирались пойти к Ханне?
Я резко выпрямился:
– Вот черт.
Я схватил телефон с журнального столика и чуть было не уронил его на колени Пиппы. На экран, я увидел сообщение от сестры:
«Сегодняшний ужин отменяется. Едем в Нью-Йорк. Встречаемся на месте. Присоединяйся как можно скорей».
И смайлик в виде младенца.
– Что… – и тут я все понял. – О. О-о-о…
Пиппа посмотрела на меня.
– В чем дело?
– Сегодня мы не идем ужинать к Уиллу и Ханне. Но прежде чем я скажу тебе, в чем дело, хочу убедиться, что ты готова ко всему, имеющему отношение ко мне, моей семье и друзьям…
Она придвинулась ко мне ближе.
– Ну да, это серьезный вопрос, конечно, дай-ка мне подумать.
Я повернул телефон к ней экраном, чтобы она тоже прочитала. На ее лице было написано сначала такое же недопонимание, а потом озарение.
– Хочешь поехать? – спросил я.
– Спрашиваешь! – с улыбкой от уха до уха ответила она. Потом отвернулась и достала из стоящей на полу сумки свой телефон. – Ханна мне тоже написала. И извинилась, что скорее всего в этот мой приезд увидеться нам не получится.
Я улыбнулся.
– Или ее ждет большой сюрприз.
Пиппа вернулась к телефону и сказала:
– А вот сообщение и от Руби. Говорит, что не хочет пропустить важное событие. Что, туда все едут праздновать?
– Наверное, да. И при обычных обстоятельствах я бы никуда не поехал, закопавшись в работу. Но если ты хочешь, то мы поедем, – сказал я. – Эти двое самонадеянные и реально чокнутые, но… Думаю, ты превосходно впишешься.
Она отодвинулась, притворно возмутившись.
– Считаешь меня самонадеянной и чокнутой?
– Нет. Я думаю, ты забавная и умная. Сумасбродная, – я наклонился поцеловать ее в нос. – И просто прекрасная.
Эпилог «Прекрасного игрока»
Уилл
Ханна положила трубку и в замешательстве уставилась на свой мобильный:
– Он был в машине. Кажется, сильно занят.
– Это Дженсен-то? Занят? – саркастически переспросил я. Дженсен всегда занят.
– Нет, – уточнила она. – В смысле, не по работе – в этом случае он всегда отвечает односложно и строго по делу. Я имею в виду, что он был чем-то отвлечен, – задумчиво прикусив губу, она добавила: – Сложилось впечатление, что он подозрительно спокоен и счастлив. И добавил что-то про любовь… – Ханна покачала головой. – В общем, понятия не имею.
Пожав плечами, она обошла кухонную стойку, обняла меня и положила подбородок мне на плечо.
– Так не хочется завтра на работу.
– Мне тоже, – признался я. – Мне и сегодня работать не хочется, – я поднял руку за ее спиной и посмотрел на часы. – Но уже через час позвонят из «Биолекс».
– Уилл? – ее голос прозвучал тоньше и тише обычного – так она обычно спрашивала меня, что я хочу на Рождество, или просила испечь вишневый пирог. Вместо ужина.
Посмотрев на нее, я поцеловал кончик ее носа.
– Что?
– Ты правда хочешь ждать два года?
Мне понадобилась всего секунда, чтобы понять, о чем она.
Именно она откладывала вопрос про детей. В свои тридцать четыре я был к ним вполне готов, но, конечно же, был не против подождать, когда мы будем на одной волне.
А этот ее вопрос, возможно, означал, что мы уже готовы.
– Ты про…
Кивнув, Ханна ответила:
– Просто сразу не факт, что получится. Вспомни, сколько времени понадобилось Хлои и Беннетту. Наверное, лучше просто… посмотреть, что может произойти.
На кухонном островке зажужжал мой телефон, но я не обратил на него внимания.
– Да? – внимательно вглядываясь в ее лицо, спросил я. Хлои оказалось не просто забеременеть. Они с Беннеттом пробовали больше двух лет. И если отставить все шутки, я отчасти считал, что именно поэтому она была так безраздельно счастлива. Они не позволяли своему острому желанию иметь ребенка завладеть всей их жизнью, но в глазах Хлои светилось несомненное облегчение и радость, когда она рассказала нам о своей беременности.
Ханна снова закивала, прикусив губу, но во взгляде сияла улыбка.
– Думаю, да.
– Наверное, тебе стоит быть уверенной, – прошептал я и поцеловал ее. – «Думаю, да» в таких вопросах не достаточно.
– За последние семь месяцев африканская фиалка на кухонном окне не умерла, – ухмыльнувшись, ответила она. – И, наверное, я могу считать себя хорошей собачьей мамой для Пенроуз.
– Ты просто замечательная собачья мама, – сказал я, стараясь держать в узде собственное растущее волнение. – Но еще ты трудоголик.
