Каких только товаров они не предлагали на выбор в шумный базарный день! Из далеких северных стран славяне и франки поставляли шкурки бобров, меха черных лисиц, мёд, воск, войлок, оружие. Из Китая и Индии обратно в Европу шли благовония, ткани, драгоценности. Черная Африка испокон веков поставляла рабов и золото. В порту Басры ежедневно швартовались суда из Индии и Малайского архипелага с грузом драгоценных камней и минералов, китайского шелка и фарфора. Обратно они увозили продукты стран халифата: финики и сахар, стекло и хлопчатую бумагу. Неизменным спросом у заморских купцов пользовались тонко выделанные ткани и предмет особой гордости восточных мастеров – знаменитые персидские и армянские ковры. Изо дня в день на торговых площадях Багдада сталкивались и обменивались своими товарами, мыслями и новостями два совершенно разных мира, Восток и Запад. Здесь соприкасались цивилизации и народы, шел обмен не только товарами, но и духовными ценностями и мировоззрениями.
Отовсюду стекался в Багдад и живой товар – рабы всех стран и народов. Были среди них чернокожие невольники из Нубии и Эфиопии, смуглые индийцы, греки, славяне. Торговля людьми приносила немалые прибыли; на невольничьем рынке за хорошего раба, особенно если он был белокожим, можно было выручить до нескольких сотен золотых динаров! А если товар вдруг оказывался «подпорчен», то приходилось идти на всяческие хитрости, чтобы продать его подороже: рабыням подкрашивали глаза, румянили щёки, завивали прямые волосы, выводили с кожи рубцы и бородавки. Короткие волосы делали длиннее, привязывая к их кончикам волосы того же цвета, зубы отбеливали древесным углем с толчёной солью. Порой хитрым торговцам удавалось даже продать вместо молоденькой обольстительной девушки одетого в женское платье мальчика!
С утра до вечера не смолкал шум на базарном месте. И купцы сидели в своих лавках, продавая и покупая, отдавая и получая, уступая при оценке и сбавляя стоимость, идя людям навстречу в том, чего они желали, и говоря то, что они хотели. И все ходили к ним и покупали их товары и ткани: и мудрецы, восхваляемые за их знания и суждения; и свидетели, дающие подписи под условием и соглашением; и имамы в мечетях, и проповедники, и муфтии, отвечающие на вопросы; и богословы, судящие о мнениях верно или неверно; и спорщики, обсуждающие предание или толкующие о древнем и новом; и праведники, известные набожностью и благочестием. Не чуждались их и витязи, доблестные в бою и сече, и лучники, и копьеносцы, и бойцы на мечах; и кочевники, и горожане, и оседлые жители, и странники. И бывали там и первые, и последние; и те, что шепчут тайком или возглашают явно; и арабы и не арабы; и овцепасы, и верблюжатники; и имеющие приют, и бездомные; и жители городов и степей; и владельцы домов и строений; и мореходы, и путешественники, бродящие по пустыням и степям. И брали они, и давали, и повсюду раздавались крики: «Продал!» – «Купил!»
И обо всём этом знал старик. И всё это, и даже больше, страстно желал узнать пытливый ум молодого принца. Было нечто общее между этими двумя столь разными людьми, неравными как по возрасту, так и по происхождению. Хотя именно в происхождении они и могли считаться чем-то равными. Каждый из них был по-своему отмечен при рождении и мог считаться чужим среди своих. Мать Абдаллаха была бесправной невольницей, дочерью поверженного персидского повстанца. Она умерла вскоре после его рождения, и он остался совсем один в большой королевской семье, где многие из почтенных родственников видели в нём лишь досадное исключение из стройных рядов благословенной богом династии.
Он родился в тот самый день, когда его отец, великий Гарун Аль-Рашид, взошел на престол. Это был знак. Он тоже будет халифом. Может быть, не сразу, но знаки никогда не лгут. Но почему он рождён править? Его назначение и долг – быть властелином, запрещать и повелевать, отнимать и награждать, вести войны, усмирять врагов, поощрять подданных. А он хотел бы увидеть те волшебные страны, побывать на самом краю мира. И вернуться обратно. Познать мудрость древних и, возможно, оставить назидания потомкам. Но быть властелином – значит быть подневольным. Звёзды предсказали ему другую судьбу, и он должен будет смириться. Как говорил учитель:
– Занятия людей делятся на четыре разряда: властвование, торговля, земледелие и ремёсла. Властвующему приличествует совершенное умение управлять и безошибочная проницательность, ибо власть – есть стержень благополучия в здешней жизни, она есть путь к жизни будущей. Аллах великий предназначил жизнь для рабов своих, подобно запасам для путника, помогающим достичь цели. И надлежит всякому человеку брать от неё в той мере, чтобы приблизиться к Аллаху, и не следовать в этом своей душе и страстям. И если бы люди брали от благ мира по справедливости, то, наверное, прекратились бы распри; но люди захватывают их насилием, следуя своим страстям, так возникают из увлечений их тяжбы. И нужен им поэтому властитель, чтобы устраивал он справедливость между ними и устраивал их дела. И если бы царь не удерживал людей друг от друга, то сильный одолел бы слабого…
Но мысли принца были сейчас о другом:
– Что там на небе, Учитель?
– Всего лишь звёзды… Поэты скажут, что они созданы для услады глаз, путник в пустыне найдёт по ним дорогу, а знающему человеку ничего не стоит открыть с их помощью любые тайны мироздания. Двенадцать созвездий делят купол неба на двенадцать равных наделов. Зная законы расположения звёзд, путём несложных вычислений, можно узнать расстояния, неподвластные обычному измерению. Ещё в древности ученые люди уже знали, как при помощи всего лишь одной звезды узнать протяженность всех морей и земель. Это можно было бы назвать чудом, но, воистину, нет чуда, для которого пытливый ум не нашел бы разгадки!
– Есть ли в мире ещё чудеса?
– Их много. Я расскажу тебе о чудесах, что не видывал свет. Наш мир, который мы знаем, имеет пределы. Греки, жившие до нас, называли его Ойкумена. Человек в силах обойти его, сколь бы он ни был велик. Но есть и граница обитаемого мира, за которой начинаются неизвестные земли и где не бывал никто. А если и бывал, то никогда не возвращался… Там, на западе, где проходит граница земли, начинается великий океан. Воды его темны, ветры неистовы, и там почти всегда царит мрак. Это то, что касается воды. Если же идти на север, через моря и горы, то откроются обширные земли, где в непроходимых лесах люди поклоняются идолам, и снег покрывает землю на долгие месяцы. А если хватит смелости пойти ещё дальше, то на самом краю земли ты увидишь огромную белую пустыню. Там нет ничего, кроме льда и снега. Солнце там однажды пропадает с неба, и наступает бесконечная ночь. А когда ночь проходит – наступает бесконечный день, и солнце совсем не сходит с неба!
– Но разве такое возможно? Неужели день или ночь могут длиться бесконечно?
– На краю земли всё возможно… Моя мать рассказывала мне о тех краях. Где-то там, на севере, среди лесов, была её родина, откуда ещё ребёнком она попала в неволю и, после долгих скитаний, была продана иудеям, а затем и ко двору халифа. Такова была воля Всевышнего…
Старик подкинул веток в костёр, тьма отступила, и холод ледяной пустыни был уже не так страшен. И он продолжил:
– Если мы обратимся на юг, то между горами на востоке и пустынями Аль-Магриба на западе лежит страна, в которой только пески и скалы. Забытое, бесплодное место, высушенное ветрами, совсем непригодное для жизни, если бы не река, которая течёт неизвестно откуда. Она наполняет живительной влагой те пустынные пределы и дает начало людям, что издавна селились по её берегам. Когда-то там правили великие цари, страна и народ процветали. Эти люди были сведущи в науках и искусствах, они научились управлять силой реки и брать от неё то, что она им давала. Река давала им жизнь, но, как и любящая мать, не отпускала их от себя. Тысячи лет они жили на одном месте. Наверное, это и привело их к погибели. Ограниченные в общении с внешним миром и другими народами, они были предоставлены сами себе. С каждым поколением их силы угасали, и вскоре чужеземцы вторглись к ним с севера и с юга, разрушили их города и осквернили гробницы. Постепенно они были забыты… Сначала персы, потом греки и римляне правили этой землёю. Сегодня это владения халифа.
