– Значит, Аль-Мамун не открыл в пирамиде ничего нового. Да и сам туннель, возможно, не его рук дело. А как всё могло быть на самом деле?
Джон многозначительно поправил очки и со строгостью школьного учителя посмотрел на притихшего Виктора. Виктор был под невероятным впечатлением от услышанного в эту ночь. Внезапно он ощутил себя нерадивым учеником, прогулявшим уроки и пропустившим одну из самых интересных глав в истории. Обычные и даже скучные вещи, знакомые ещё со школьной скамьи, вдруг обернулись захватывающей загадкой, манящим приключением, шансом, который выпадает раз в жизни. Возможность прикоснуться к тайне, подняться над скучной обыденностью, предчувствие авантюры и жажда приключений вскружили ему голову. Это было именно то, к чему он всегда неосознанно стремился и о чём мечтал – другая жизнь, полная опасностей и неожиданных поворотов; жизнь, в которой каждый новый день обещал новые открытия. Виктор понял, что он здесь неслучайно. И он готов был слушать рассказы Джона хоть всю ночь…
Ночь между тем уже давно наступила, и стрелки часов были далеко от цифры двенадцать. Но, несмотря на столь поздний час, никому в голову не пришла бы мысль прервать этот удивительный урок. Джон подвёл итог сказанному:
– Что тут можно сказать? История эта весьма противоречива, туманна и местами более похожа на восточную сказку. С первого взгляда и закончилась она в сущности ничем. Аль-Мамун не нашел в пирамиде ни золота, ни таинственных знаний, ни чего-либо другого. Однако, был и другой, менее осязаемый результат, увидеть который не так-то просто. Неискушённый наблюдатель вполне мог бы упустить его из виду, полагаясь только на общепринятые критерии оценки. А они, безусловно, отнесут экспедицию Аль-Мамуна к разряду неудачных.
Да, наш герой не нашёл в пирамиде ничего. Но именно благодаря ей он вошёл в историю как человек, впервые нарушивший покой вечности и приоткрывший тайну длиною в три тысячи лет… А это, между прочим, дорогого стоит! Пока что перед нами одни только версии и предположения. И один неизбежный вопрос – какой же столь ценный предмет мог бы спрятать в пирамиде всемогущий восточный царь, повелитель стран и народов? И почему он выбрал для него именно это место?
Он замолчал, задумчиво вертя в руках уже пустой стакан. На дне его оставались кубики ещё не растаявшего льда. В свете настольной лампы ледяные кристаллы вдруг заиграли причудливым сочетанием тени и света; отражённые от стеклянных граней, они озарили тёмные стены размытыми пятнами. При каждом лёгком движении руки этот узор менялся, перетекал из одной формы в другую, загорался и угасал невероятным рисунком тонких светящихся нитей…
– Всего-то навсего преломление света на границе двух различных сред. Какая-то кристаллофизика, поляризация, вращение плоскостей… Чистая оптика, сухая наука в своих самых точных, не терпящих духовности определениях… Но вы только посмотрите – какое из этого может возникнуть неземное совершенство! Не так ли?
«Слеза Аллаха»
Потом колдун-магрибинец, окончив говорить, снял с пальца перстень, надел его на палец Ала ад-Дину и сказал: «О дитя мое, этот перстень избавит тебя от всякого вреда или бедствия, которое сможет тебя поразить…» (Рассказ про Ала ад-Дина и волшебный светильник)
– Существует один вполне достоверный исторический факт – отец нашего халифа, прославленный Гарун Аль-Рашид, носил на руке кольцо, принадлежавшее ещё его деду, Аль-Мансуру, основателю Багдада. Вряд ли в этом факте можно усмотреть нечто необычное. Богатые украшения всегда высоко ценились у власть имущих, а кольца и перстни с редкими камнями неизменно составляли компанию величайшим сынам человечества. Достаточно вспомнить древние легенды о кольце царя Соломона, кольце Нибелунгов, золотом кольце Одина, и многие другие. Помимо непосредственно украшения и отличительного знака достоинства и власти, кольца эти могли быть и полезны при определённых обстоятельствах. Так, например, у первого из Аббасидских халифов всегда при себе был перстень с ядом.
Наверняка в сокровищнице у Аль-Рашида можно было сыскать множество дорогих колец, украшенных драгоценными камнями. Но это кольцо, подаренное им впоследствии своему старшему сыну, было воистину необыкновенным. Его украшал редчайший камень невероятной красоты и глубины цвета. Он вызывал восхищение и почти суеверный трепет у всех, кому доводилось его видеть. Камень этот вместе с кольцом был фамильным достоянием династии Аббасидов на протяжении почти сотни лет, пока однажды он таинственно не исчез в начале девятого столетия. Исчез также таинственно и бесследно, как и появился…
Достоверно о нём мало что известно. Скорее всего, столь краткий по историческим меркам срок его пребывания у арабов и не оставил о нём сколь-либо заметных упоминаний в хрониках тех лет. А может быть, история в очередной раз сыграла с нами злую шутку и обошла его своим пристальным вниманием. Что и говорить – история бывает порой так причудлива и непредсказуема в своём выборе! Не только предания, но и официальные документы сохраняют для потомков незначительные и маловажные события, в то же время обходя стороной многие деяния и свершения, достойные безусловного упоминания. События и факты как будто проходят через сито своеобразного естественного отбора – и бог его знает по каким законам одни остаются, а другие исчезают.
Что же касается нашего камня, то из тех немногих упоминаний нам известно, что, помимо редчайшего красного оттенка и волшебной игры света, бриллиант обладал ещё и особой силой наравне с силой оружия и власти. Считалось, что этот камень, имя которого было «Слеза Аллаха», когда-то упал с небес на землю как знак печали и скорби Всевышнего при виде несовершенства этого мира. Говорили, что он явился в этот мир уже огранённым, и в совершенстве его безупречных линий можно было увидеть отблеск породившего его неземного величия. Обладание таким камнем давало его владельцу покровительство и защиту Аллаха и, наряду с другими атрибутами власти халифа, – печатью, скипетром и плащом Пророка, считалось ещё одним, неофициальным символом верховенства. Во все времена, при всех властелинах такие предметы, понятное дело, не дарились, не покупались и, если и меняли своих владельцев, то только путём прямого наследования или же путём насилия.
Отправляясь в очередной поход на Византию, Гарун Аль-Рашид оставил кольцо своему старшему сыну, Аль-Мамуну. Многие в окружении халифа восприняли это как знак предпочтения, которым отец выделил старшего принца среди других возможных наследников. К тому времени уже было решено, что после смерти Гаруна власть перейдёт к его второму сыну, Аль-Амину. Однако, можно было не без оснований полагать, что, несмотря на соглашение о порядке наследования, по каким-то причинам политического или иного характера, Гарун всё же хотел видеть халифом своего первенца, и передача кольца косвенно об этом свидетельствовала.
Документ, вошедший в историю как «Завет Каабы», определял устройство халифата после смерти Аль-Рашида. Аль-Амин, как наследник по крови, мать которого принадлежала к правящей династии, должен был стать халифом
17. Очевидно, что другого варианта в те времена и при тех обстоятельствах и быть не могло. Аль-Мамун, пусть даже старший по рождению, не мог встать впереди своего младшего брата – ведь его мать была персидской невольницей, и это, хоть и не исключало его из числа претендентов, но всё же мешало уверенно занять первенство. Очевидно, что Гарун Аль-Рашид не мог открыто высказать своего предпочтения по отношению к Аль-Мамуну и вынужден был прибегнуть к действиям не столь явным, но всё же знаковым. Передача кольца была одним из таких движений навстречу старшему сыну, а при детальном рассмотрении «Завета Каабы» может даже создаться впечатление, что документ был призван не избежать будущего неизбежного столкновения братьев, а подготовить почву для победы Аль-Мамуна в этом конфликте. Таким образом, то, что современники и историки восприняли как недальновидный и некомпетентный шаг прославленного халифа, на самом деле могло быть его тонким политическим ходом.
