– Да бросьте шутить, Виктор! Я же не самоубийца – минировать туннель прямо перед собой! Вы, наверное, смотрите на датчики воздуха.
– По правде говоря, Джон… Это не датчики воздуха. Смотрите сами!
Джон, посмеиваясь над Виктором, протиснулся вперёд и тут же, как ошпаренный, отпрянул назад:
– Дьявол! Это действительно ни с чем не перепутаешь! Там сразу несколько зарядов и все они активированы! Если такое количество взрывчатки сработает одновременно, то последствия взрыва будут такими, что… О, нет! Нет! Только не это! Тогда у нас точно будут все шансы попасть в утренние газеты! Но какого черта они на взводе? Когда мы проходили этот участок, они, без сомнения, были отключены! Я это прекрасно помню! Так… спокойно, Джон, спокойно! Думай, думай… Что же делать? Надо срочно отключить сигнальный кабель! Быстро идите назад, на предыдущий разворот! Оставайтесь на площадке, а я попробую отключить провода. Знать бы, сколько уже прошло времени! После активации заряда задержка перед взрывом может составлять до пяти минут… Виктор, как давно светится индикатор?
– Не могу сказать точно. Я был занят с креплением. Как только я посмотрел вперёд, то сразу же обратил на него внимание.
– Не будем терять ни секунды! Быстро назад! В крайнем случае у нас остаётся возможность выйти через пирамиду. Заплатка на дне ямы ещё не успела набрать прочность. Но если заряды в конце туннеля также на взводе… То никому из нас не позавидуешь… Вот черт! Как это могло случиться? Они ведь не могли сами…
Но договорить он не успел.
Это был взрыв, но они не сразу сообразили, что случилось. Ослепительная вспышка света озарила туннель, как будто всё солнце Египта ворвалось к ним под землю; волна осколков, песка и пыли пронеслась мимо, раздирая одежду и лица; раскалённый воздух больно, до потери дыхания, обжёг легкие. В первый момент времени сознание ещё не успело понять, что случилось; каждый из них продолжал думать о том, что ему предстояло сделать в следующую секунду: Джон ещё прикидывал, удастся ли ему обезвредить заряды, Саид пытался понять, успеют ли они отойти на безопасное расстояние, а Виктор сокрушался, что слишком поздно заметил опасность. И только когда они почувствовали, как порода под ними расступается, стенки туннеля рушатся, они теряют опору и падают куда-то вниз в темноту подземелья, вперемешку с обломками камней, – только тогда осознание катастрофы освободило врождённые инстинкты, и пришёл настоящий страх…
Страх быть погребёнными заживо в толще скалы, за десятки метров от поверхности, без какой-либо надежды на спасение и возможности позвать на помощь. Никто наверху не знал, где они находились и что с ними случилось. Никто не мог даровать им спасение. Грабители, посмевшие нарушить покой древней гробницы, сами оказались погребёнными…
Ловушка
«И пребывание его в сокровищнице всё длилось, и страх, и ужас его всё увеличивался, и наконец он отчаялся спастись и воскликнул: «Я погиб несомненно, и нет способа освободиться из этой тесной темницы!» (Рассказ про Али-Баба и сорок разбойников)
Трудно сказать, сколько прошло времени, прежде чем оглушённые взрывом и засыпанные камнями люди стали приходить в себя. Виктор с трудом открыл глаза, но ничего не смог увидеть вокруг. Ему более всех досталось от взрывной волны и мелких осколков. За секунду до взрыва он, повинуясь какому-то внутреннему предчувствию, успел прикрыть голову сумкой с инструментом, и это спасло ему жизнь. Но попавшая в глаза пыль на время лишила его зрения и причиняла невыносимую боль; голова от сильного удара раскалывалась и гудела. В туннеле, или в том месте, которое от него осталось, царила кромешная тьма. Виктор никак не мог понять, почему вдруг стало так темно. Ему всё казалось, что он ослеп. Руки у него были свободны, и он смог дотронуться до лица и понять, что оно всё побито камнями и залито кровью. Пытаясь хоть как-то ослабить боль, он принялся было тереть глаза, но без воды и посторонней помощи от этого не было никакой пользы. В ушах раздавался один и тот же надоедливый писк, выворачивающий всё наизнанку. Никаких серьёзных ран или увечий он, к счастью, не получил, но общее его состояние было таким, как будто бы по нему проехал каток. В довершение ко всему, дышать было совершенно невозможно – пыль, поднятая взрывом, с каждым вдохом оседала во рту и в лёгких.
Из-за такого обилия столь ненавистной для него пыли наконец-то пришёл в себя и Джон. Его натужный кашель глухо разнёсся в тесноте их каменной ловушки:
– Черт! Нечем дышать… Ничего не видно! Кто меня слышит? Виктор! Саид! Где вы?
– Джон, я здесь! Жив и вроде бы цел… Вот только ничего не вижу и всё лицо разбито. Включите фонарь! Я свой потерял.
– Сейчас, минутку, он у меня на поясе. Не могу достать… Меня немного засыпало, ничего серьёзного, но надо скинуть камни. Саид! Саид! Ответь мне!
Через секунду луч света пронзил окружавшую их тьму, и Джон смог увидеть то, что осталось от разбитого взрывом туннеля. Прежде всего стало ясно, что они уже не находились в самом туннеле, а вместе с рухнувшим полом переместились куда-то вниз, в место, похожее на естественное образование в скале, пещеру или грот. Висевшая в воздухе пыль не давала оценить истинные размеры помещения, но оно, очевидно, не было слишком большим. Насколько глубоко они упали, понять было невозможно, – направленный вверх свет терялся в густом облаке пыли. Наваленные в беспорядке камни и всё та же пыль скрывали стены и пол грота. Нигде не было заметно никаких признаков перспективы или продолжения помещения, никакого намёка на выход или направления к нему. Луч света беспомощно метался по сторонам, но повсюду была одна и та же безрадостная картина…
На первый взгляд ситуация казалась совершенно безвыходной и не предвещала ничего хорошего. Мысли о скорой смерти от нехватки воздуха или от дальнейшего обрушения навязчиво лезли им в голову и держали в напряжении, не давая сосредоточиться, подавляя волю и туманя рассудок. Но, так или иначе, они были живы, и это неожиданное укрытие стало для них спасением в момент взрыва – останься они в тесноте туннеля, у них бы сейчас не было ни малейшего шанса даже пошевелить рукой.
Саид по-прежнему не откликался, и Джон поспешил приступить к разбору завалов в том месте, где он мог находиться. Немного прозревший к этой минуте Виктор сразу же бросился ему на помощь. С трудом перекидав изрядное количество породы, они наконец-то добрались до Саида, который лежал без движения, крепко зажатый здоровенным обломком. Тяжелый кусок известняка с острыми краями наверняка продавил бы ему грудную клетку и переломал бы все ребра, не окажись на его пути препятствия в виде контейнера. Крепкий стальной кейс принял на себя всю тяжесть упавшей породы и тем самым спас Саида от неминуемой гибели. Они осторожно убрали обломок с его груди и попытались привести своего товарища в чувство. Видимых повреждений на теле Саида на первый взгляд не было видно, но всё его лицо было засыпано песком и мелкой каменной крошкой.
– Жив! Жив наш Саид! Только немного контужен. Саид, дружище, очнитесь! Виктор, у вас остался баллончик со сжатым воздухом? Вам же не довелось его использовать? Давайте-ка его сюда! Сейчас мы уберём с его лица эту пыль, пока он ещё не открыл глаза. А не то у нас будет ещё один ослепший.
