Он давно смирился с тем, что в научных кругах его воспринимали как одиозную фигуру. И тому немало способствовали его постоянные споры и конфликты с музеями и правительствами разных стран, его бесконечная борьба за возвращение украденных ценностей. Там же, где заканчивалась наука, начинались постоянные дурацкие вопросы на одну и ту же тему – про пирамиды и мумии. Он вспомнил свой недавний визит в Россию. Его пригласили на телевидение в одну из утренних новостных программ. Ведущая задавала одни и те же вопросы про мумии и проклятие фараонов. Когда же вы, наконец, найдёте Хеопса? И он снова вынужден был из раза в раз повторять уже заученные фразы о том, что Египет – это не только мумии и пирамиды. Это ещё и древние храмы, и великая культура. Но никто не хотел об этом слышать.
Но кроме того, что он был ученым, он был ещё и человеком. Человеком страстным, ранимым, глубоко переживающим свои успехи и неудачи. И эта часть его натуры, как притяжение Луны, вызывала в его душе приливы страстей и настроений. Всё чаще и чаще он замечал, что его слова и поступки последнего времени продиктованы не разумными соображениями, а потоками обуревающих его страстей. Среди них две особенно сильные душевные раны не давали ему покоя, выводили его из равновесия и заставляли вставать среди ночи, позабыв про сон. С недавних пор одно неизъяснимое противоречие поселилось в его сознании и всецело завладело его мыслями. Он никак не мог найти места для той точки, которую уже давно пора было поставить. Всю свою жизнь он посвятил любимому делу, добился, казалось бы, всего, чего только можно было пожелать. Но на душе было неспокойно…
Он был призван хранить то, что было создано давно исчезнувшим народом давно ушедшей великой цивилизации. Как человек другого времени и другой культуры, он не переставал испытывать восхищение и трепет перед их величием. Но ему, хранителю древности, не улыбнулась удача совершить действительно выдающихся открытий. Да, были интересные раскопки, найдены новые гробницы, даже потерянные пирамиды, но это всё не то… Рутина. Внеклассная работа для студентов. Раскопка очередной усыпальницы какого-то чиновника какой-то там династии; просеивание песка, замеры, отчеты, каталоги… И так десятки лет подряд. Ничто так не убивает страсть, как однообразие! Хотя кому-то из учёной братии такой уклад был даже комфортен и приятен.
Великие открытия, сделанные единожды, конечно же, прославят вас на века, а заслуженный авторитет и благосклонность научного мира будут приятно льстить самолюбию. Но куда удобнее, по их мнению, было «раскопать» плодоносную жилу в виде исследования какой-то одной узкой темы и пользоваться её плодами на протяжении всей карьеры. Гранты, лекции, симпозиумы, публикации в журналах, о которых никто, кроме ваших коллег даже и не слышал, – всё это пусть и не лавровые ветви, но и не тернии точно! Многие из его коллег уже и забыли, когда в последний раз спускались в тесный склеп, чтобы взять в руки чьи-то истлевшие кости. Сегодня открытия делаются в кабинетах, и мало кто из археологов наденет шляпу и джинсы, чтобы под лучами палящего солнца ковыряться в песке, делая науку. Он сам при желании мог бы стать хоть министром, но кабинетная работа его совершенно не привлекала. Вновь и вновь его тянуло спуститься вниз, в запутанные подземные лабиринты Ступенчатой Пирамиды, подняться на крутую грань Ломанной; рискуя жизнью, пройти на самый нижний уровень шахты Осириса, ещё недавно затопленный… Страсть к этому была у него в крови, и он искренне не понимал тех, кто к этому не стремился.
Хотя в чём-то он их и понимал… Да и вправду – к чему стремиться? Всё, что вошло в учебники истории, уже давно найдено, раскопано и выставлено в музеях. Что ужаснее всего – сами пирамиды стали неинтересны. Туристам они приелись. Никто их уже не воспринимает с божественным восхищением и трепетом. Подобно воде, их очарование обесцветилось и потеряло вкус. Аттракцион, шоу, большой бизнес. И над всем этим витает вопрос « Где же эта чертова мумия фараона? Когда же вы её найдёте?» Вот оно, последнее чудо света – прямо перед вами! Но стоит только отойти в сторону на пару шагов – и кучи мусора и крыши со спутниковыми антеннами вернут вас в обыденность.
Заид вспомнил, как ещё в молодости он начинал работать на плато, тогда ещё инспектором. Рано утром они подъезжали к пирамидам и увидели на обочине труп лошади. Никто и не собирался его убирать, люди и машины спокойно двигались мимо, как будто это было в порядке вещей. Заид был поражён. Нет, не то чтобы он впервые видел подобную картину, нет! Его возмутило другое – нелепое и неуместное соседство, почти кощунство. Может быть, в любом другом месте он бы даже и не оглянулся, но только не здесь! Это был знак неуважения, неприятия окружающими той красоты, того совершенства, которым он, Заид, был так беззаветно предан, которым он служил и которыми восторгался. Именно тогда он понял, что ему всегда суждено быть в оппозиции к этому глухому равнодушию, безразличию большинства. Они, эти люди, не понимали, что перед ними была не просто кучей камней, а свидетельство того, насколько велик был разум их далеких предшественников.
Получив полномочия в Гизе, он сразу же принялся наводить там порядок. Он прекратил этот хаос, оградил территорию. Убрал торговцев, лошадей и верблюдов от подножия пирамид и Сфинкса, вернул им отчасти потерянное величие. Прогнал торговцев из храма, если можно было так сказать.
Но его не хватало не весь Египет. Проблемы возникали повсюду, и он едва успевал принимать меры. Гиза была ещё в относительной сохранности, другим пирамидам повезло куда меньше. Под его началом было около сотни пирамид, дошедших до наших дней. Большинство из них поглотило время, и сегодня на их месте возвышались только бесформенные кучи песка и камня. Но те три, что стояли на плато Гиза, смогли пережить и своих создателей, и весь Древний Египет и – как знать? – если человечество вдруг исчезнет с лица Земли, возможно, они смогут пережить и это. Заид представил себе развалины мегаполисов, пустые глазницы окон небоскребов, траву на асфальте, ржавые трупы машин, диких зверей, выходящий на охоту в ночном Париже или Нью-Йорке, природу в её первобытной красе и человека, вновь ничтожного на фоне её величия. И если тысячи лет цивилизации пройдут бесследно, пожалуй, лучшего памятника, чем пирамиды, им не найти. И его задача – уберечь их, сохранить.
Долгие годы ему удавалось сдерживать толпы любопытных туристов и такие же толпы фанатиков, мистиков, шарлатанов и выучек-одиночек, которым, как им казалось, открылась тайна пирамиды. Только дай им повод – и завтра же здесь начнётся сверление стен, поиск скрытых помещений и шоу в прямом эфире. «Пирамидиоты», как он их называет, будут лазить по коридорам с рулеткой, вымеривать магический кубит
37, скрытый в длине и высоте проходов, и примерять его на всё, что только поддаётся измерению. И не дай бог расстояние от полюсов Земли до вершины пирамиды окажется кратным размеру его шляпы, как они сразу же объявят Заида восставшей мумией фараона! Был же один такой чудак, который свято верил в то, что из его, Заида, ванной комнаты прямиком ведёт туннель к самим пирамидам!
