– Меня тоже смущает их выбор цели. Неужели они хотят повторить ошибки своих предшественников? Они наверняка прекрасно понимают, что в настоящее время никаких шансов повторить захват Мечети у них нет. Нет ни малейшей возможности пронести оружие или противостоять силам безопасности. Может быть, Мекка – это отвлекающий манёвр, а настоящий удар готовится где-то совсем в другом месте? Если предположить, что их реальная цель – это захват власти, то тогда это должна быть столица Королевства, Эр-Рияд. Выбор Мекки для целей реальной политики не совсем понятен. Этот город – скорее символ. Он не имеет ни военного, ни административного значения. Да и с точки зрения военной операции мятежников легко будет подавить. Город расположен так, что его легко изолировать от внешнего мира. Восстание не получит сторонников и быстро заглохнет без поддержки.
– Боюсь, господин советник, вы не совсем правы… Хотя и думаете в верном направлении. Когда-то давно, в первые века ислама, Мекка и Медина действительно нередко становились очагами многочисленных восстаний и беспорядков. Но достаточно было небольшого отряда правительственных войск, чтобы перерезать ведущие к ним дороги, как недостаток припасов решал всё дело, и мятеж подавлялся жестоко и быстро. Был как раз такой случай: в восьмом веке халиф Аль-Мансур, узнав о восстании в Медине, спросил одного из своих бывалых солдат, что он думает об этом. Тот, не задумываясь, ответил: «Благодари Бога! Они подняли восстание в том месте, где нет ни денег, ни людей, ни оружия, ни провианта. Останови им поставку продовольствия из Сирии – и вскоре они все там погибнут от голода». Я бы и не вспомнил, если бы не имя этого вашего подопечного, тоже Мансур. Мансур, кстати, означает «победитель». Интересный выбор имени для главаря террористов. Учитывая склонность арабов к орнаментам и аллюзиям, здесь такие имена не бывают простым совпадением.
То, что было действенно во времена халифа, отчасти справедливо и для наших дней. Мекка по-прежнему расположена среди голых скал и блокировать город не составит большого труда. Но эти люди выбрали своей целью Мекку по другим соображениям. Им как раз и нужен город-символ, а не стратегический объект. Обнаружив себя в Мекке, они получат в свои руки намного больше возможностей повлиять на умы и настроения людей не только в Королевстве, но и во всём мусульманском мире. Там сейчас миллионы паломников – прекрасная аудитория для обнародования своих идей, как нельзя кстати собранная в одном месте. Можно уверенно сказать, что любое слово, сказанное там, будет услышано. И не забывайте, чем является Мекка для мусульман. Это не просто город. Это колыбель ислама, место рождения Пророка. По сравнению с Меккой Эр-Рияд не более чем административный центр, пустое место, лишённое духовного и исторического смысла для всех, кроме самих саудитов. Выступив там, мятежники не добьются ровным счетом ничего и только приблизят свой конец – ведь в столице у властей будут развязаны руки для применения любых средств подавления. Там можно не церемониться. Ставь танки и бей прямой наводкой, как это делали русские в Москве в 93-м году. Любые вылазки повстанцев можно будет потом списать на банальные беспорядки. А здесь совсем другое дело. Стрелять по Запретной Мечети уже пробовали, ничего хорошего из этого не вышло. Думаю, повторения этого не допустят ни в коем случае. Кроме того, кем бы ни были эти люди, ими движет отнюдь не политика. Они отстаивают какие-то свои убеждения…
Томсон наконец-то зажёг длинную сигарную спичку и аккуратно поднес её к кончику сигары. Окутав себя клубами густого сизого дыма, он какое-то время молча смаковал сигару, обдумывая свои следующие слова:
– Именно это меня и тревожит – сомнения по поводу их идейной мотивации. Раз уж они идут в Мекку, значит, у них есть нечто такое, что в другом месте не будет иметь никакого смысла. Это что-то должно быть как-то связано с Меккой, с Запретной Мечетью. Видите ли, господин советник, одного призыва к священной войне или чего-то там в этом роде им явно будет недостаточно. Народ здесь в последнее время всё меньше подвержен таким призывам, особенно молодежь. Поэтому им никак не обойтись без некого шоу. Тамошней публике надо будет предъявить как минимум чудо, иначе им попросту не поверят. А это означает, что они не пойдут в Мекку, скажем так, с пустыми руками. У них наверняка что-то припасено, нечто необычное. Это и заставляет меня задуматься. Что они собираются показать миру на этот раз? Чем они хотят нас удивить? В прошлый раз у повстанцев были Махди и пророчество. Именно по этой причине они и выбрали Запретную Мечеть, а не какое-либо другое место. Ведь согласно хадису, Махди должен был появиться у Каабы, и там же ему следовало дать клятву верности. Поэтому Джухейман, предводитель повстанцев, во всём строго следовал букве хадиса.
Можно предположить, что столь хорошо вооруженная и подготовленная группа могла бы добиться большего успеха, если бы вместо Мечети они направили свои силы на дворцы правящего семейства. Ведь выдвинутые ими требования в первую очередь содержали претензии в адрес дома Саудитов. Казалось бы, им и следовало действовать в этом направлении, свергать ненавистный режим, добиваться возврата на четырнадцать веков назад, ко временам мединской общины. Но здесь, как это уже неоднократно случалось на протяжении всей истории мусульманского мира, никак не могло обойтись без привлечения сил более могущественных, чем мирские.
Повстанцы не были бы арабами, если бы ограничились только политическими требованиями в адрес королевской семьи. Политика для них была не тем оружием, которое они привыкли держать в руках, и в искусстве владения которым они были замечены. Своим основным намерением мятежники в первую очередь поставили задачу овладения умами верующих, задачу потрясения самих основ мусульманского мира. В этом смысле выбор Мечети был беспроигрышным. Захваченный отель или самолет, дворец одного из принцев, да что угодно в этом роде, в конечном счёте списали бы на столкновение интересов и борьбу за власть в столь сложном и противоречивом государстве, каким является Королевство. А так они сами себя представляли избранными, борцами за правое дело, защитниками спасителя, объявленного в древнем пророчестве.
Но пророчество не сработало. Якобы бессмертный мессия оказался вдруг обычным человеком. Как будто это могло быть по-другому… Тот парень настолько уверовал в свою неуязвимость, что развлекался тем, что подбирал брошенные гранаты и бросал их обратно. Отбивал, как мячи в бейсболе. Пока ему удавалось таким образом играть со смертью, казалось, что он и вправду избранный. Но рано или поздно удача закончилась, и очередная граната взорвалась у бедняги в руках. Его разорвало пополам, и нижняя часть туловища превратилась в окровавленный кусок мяса. Представляете, насколько крепка была его вера, как он смог внушить самому себе идею о божественном бессмертии! Молодой парень, говорят, что неплохой поэт, в полный рост шел с канистрой бензина под огнём пулемётов навстречу бронетранспортёрам – и не получал ни единой царапины! Как же тут не поверить? А вы говорите – политика, целесообразность… Да эти люди даже газет не читали! А вот древние хадисы и предания знали назубок. Сказано в хадисе, что Махди будет бессмертным – значит, так оно и есть! Но обмануть смерть не удалось даже ему.
Поэтому, поминуя несчастную судьбу Мохаммеда Абдаллаха, образ мессии вряд ли будет использован снова. Остаётся только гадать, какой козырь будет предъявлен на этот раз. Впрочем, я могу и ошибаться. Террористов-романтиков, свято верящих в древние пророчества, в наше время уже не осталось. Сейчас в моде показательные кровавые бойни, и Бин Ладен, случись ему такая возможность, уж точно не стал бы связываться с Махди – не его стиль работы. Проще взорвать пару грузовиков со взрывчаткой или захватить сотню-другую невинных заложников. Прагматизм коснулся даже этой отрасли. Скоро начнут вычислять эффективность применения одного смертника по количеству полученных трупов и составлять сметы на теракты. Этот мир становится всё безумнее с каждым днём…
