Когда после окончания обучения в Женеве двадцатилетний Франсуа оказался в Париже, с целью изучения права, многих современников поразила пуританская строгость юноши. Он постоянно посещал храм, и, как отмечал французский исследователь Луи Тене, как бы демонстрировал свое религиозное рвение. В 1806 г. он написал восторженное письмо тогдашнему кумиру интеллектуальной молодежи, Франсуа-Рене де Шатобриану, автору не только «Эссе о революциях», но и «Гения христианства» и «Мучеников». Спустя шестьдесят лет Гизо снабдил своим предисловием очередное переиздание «Гения христианства».
В доме Стапфера, представителя Швейцарии в Париже, куда Гизо поступил на службу, он расширил свой интеллектуальный горизонт и в то же время сохранил верность своим религиозным убеждениям. Он писал матери в апреле 1808 г.: «Если я приобрету новые знания, то они будут служить только укреплению моей веры в Евангелие…»
[901].
Обучая детей Стапфера, Гизо учился и сам. Стапфер, происходивший из древнего рода, женатый на французской гугенотке, был человеком весьма разностороннего ума; именно он ввел во Франции моду на Канта. В религии он был сторонником теизма, умеренного некоей долей рационализма.
Большое влияние на религиозные убеждения Гизо оказала Полина де Мелан, его первая жена, приведшая его к более «рациональной» вере. Именно Полина посеяла в душу Гизо семена некоего религиозного сомнения, может быть, религиозной индифферентности, хотя сама на смертном одре из-за любви и уважения к мужу приняла протестантизм.
Постепенно к европейскому протестантизму Стапфера у Гизо добавляется влияние чисто французского критицизма, смягченного интеллектуальными идеями Старого порядка, дух которых еще ощущался в салонах. К этому времени Ним и Женева остались далеко, и Гизо, как он сам говорил, перестал быть набожным. Стремление рационально осмыслить религиозные догмы, определить их соотношение со свободой – именно это занимало его больше всего.
Вплоть до 1850-х Бог мало присутствует в работах Гизо, идет ли речь об исторических или политических трудах. В его «Мемуарах», опубликованных в 1858–1867 гг., посвященных наиболее активному периоду его жизни, божественному отводится совсем не много места. В то же время его религиозные убеждения, его отношение к Богу прослеживаются уже в его ранних работах, начиная с 1820 г., когда он находился в оппозиции режиму Реставрации; в некоторых его лекциях 1820–1822 гг., прочитанных в Сорбонне и вошедших в «Историю происхождения представительного правления»; в его неоконченном трактате о политической философии.
В эти годы Гизо был не только активным публицистом, но и принимал практическое участие в деятельности целого ряда общественных организаций, в том числе протестантской направленности. С 1815 г. он являлся членом «папской консистории», своеобразного церковного совета у лютеран, и оставался им на протяжении шестидесяти лет. В 1817 г. он принял участие в создании «Общества содействия начальному образованию среди протестантов», в 1825 г. – «Протестантского общества страхования и взаимопомощи». В 1818 г. Гизо вступил в «Протестантское библейское общество», которому всегда свидетельствовал особую преданность, спустя десять лет стал президентом «Общества христианской морали», сменив на этом посту своего друга Виктора де Броя, и, в свою очередь, уступил этот пост в 1830 г. Бенжамену Констану. В этом обществе доминировал протестантский дух, было около двадцати пасторов и только два католических священника. Из трех его первых президентов двое были протестантами, третий, де Брой, был женат на убежденной и активной протестантке, дочери Жермены де Сталь.
Июльская революция 1830 г. привела либералов эпохи Реставрации к власти. Орлеанизм – это наиболее яркий пример либерально-консервативного синтеза, сочетания идей свободы и порядка, реформизма и следования традициям. В целом, это идеология компромисса и золотой середины, в том числе в отношении разума, рационализма и религии.
В то же время Июльская монархия породила соединение либеральных и антирелигиозных идей. Как отмечал французский исследователь Р. Ремой, Июльская революция была самой антиклерикальной из всех французских революций, за исключением Парижской Коммуны, и сопровождалась «взрывом внезапно проснувшегося народного антиклерикализма». Революция ознаменовала поражение иезуитов, чьи позиции были особенно сильны в системе среднего образования, отказ от проектов реставрации общества на религиозных началах, предпринятых Карлом X
[902]. Июльская революция разбудила старую ненависть к Бурбонам и повлекла за собой взрыв стихийной ярости против духовенства. Начало 1831 г. было отмечено даже актами религиозного вандализма в Париже и провинциальных городах: срубались кресты, священники подвергались публичным оскорблениям. Король Луи Филипп не решался открыто присутствовать при богослужении. Однако постепенно страсти улеглись, и правительство смогло провести ряд важных реформ.
Одной из важнейших сфер, которую предстояло модернизировать, являлось народное просвещение. С именем Гизо, о чем писалось выше, связана разработка закона о начальном образовании от 8 июня 1833 г. Как верно отмечал Г. де Брой, никто, лучше Гизо, не был подготовлен к выполнению этой миссии: протестанты всегда осознавали особую важность образования, нравственного и религиозного воспитания
[903].
Гизо был убежден: для того, чтобы начальное образование способствовало социальной стабильности общества, оно должно быть теснейшим образом связано с религиозным воспитанием. Начальная школа и церковь являются, по его мнению, двумя неразрывно связанными институтами. Г. де Брой именует Гизо самым клерикальным министром народного просвещения во Франции в годы Июльской монархии. Гизо отмечал в «Мемуарах», что, когда он представил свой проект закона о начальном образовании, то встретил сопротивление его идее единства церкви и государства в деле начального образования. Он писал: «…доминирующим настроением, обнаруженным мной в Палате депутатов и в целом в обществе, было чувство недоверия и почти враждебности против церкви… Особенно опасались влияния священников в органах центральной власти; всем сердцем хотели защитить независимость муниципальных властей и самостоятельность учителей по отношению к духовенству»
[904].
Согласно Гизо, Государство и Церковь (эти слова он всегда писал с заглавной буквы) являются необходимыми опорами народного образования. Он мечтал о примирении Церкви и Государства в деле нравственного и религиозного воспитания молодежи, как это осуществлялось в протестантских странах, опыт которых Гизо внимательно изучал.
Одно из ключевых понятий кальвинизма – это этика достижения. Труд воспринимается как богоугодное дело, а успешная экономическая деятельность является косвенным признаком предызбранности человека к спасению. В этом отношении Франсуа Гизо является типичным примером self-made man, только с учетом французской специфики понимания богатства и успешности человека: люди, которые смогли разбогатеть, не спешили вкладывать деньги в производство или торговлю, предпочитая приобретать землю. Поэтому Гизо, ставший весьма обеспеченным человеком, трудясь на поприще науки, образования и публицистики, а потом и министерской деятельности, приобрел, как уже отмечалось, имение Валь-Рише, расположенное в Нормандии, недалеко от Лизьё. Еще в 1830 г. он был избран членом Палаты депутатов от департамента Кальвадос, а спустя шесть лет купил здесь полуразрушенное старинное аббатство, окруженное вековыми деревьями. Гизо его восстановил; здесь он жил с конца июня, когда заканчивалась парламентская сессия, и до ее открытия в начале ноября. Вроде бы выбор этого региона был случаен: в 1830 г. освободилось депутатское место именно от этого департамента. Но, интересный факт: родители Жана Кальвина, столь почитаемого Гизо (современники утверждали, что Гизо даже внешне походил на «женевского папу»), происходили из Понт-л’ Эвека, расположенного в непосредственной близости от Лизьё. В Валь-Рише Гизо проявил себя как рачительный хозяин огромного поместья, при этом в быту отличался умеренностью, во многом следуя кальвинистским принципам мирской аскезы. И при этом вошел в историю как автор лозунга «Обогащайтесь!».
