Один из самых важных аспектов нового законопроекта – это вопрос о подготовке кадров, учителей для начальных школ. Гизо заимствовал систему нормальных начальных школ, первый опыт которых был опробован во Франции в 1810 г.; к 1833 г. насчитывалось 47 таких учреждений. Гизо сделал такую систему «обязательной и всеобщей». Он писал: «При современном состоянии и при существенно светском характере нашего общества, это является единственной возможностью иметь для начального образования учителей, подготовленных для своей миссии»
[332]. Гизо отмечал, что создавая систему начальных нормальных школ, он был далек от мысли ликвидировать второй источник пополнения школы учителями – религиозные конгрегации. В «Мемуарах» мы читаем: «…я желал, напротив, чтобы они широко развивались, и чтобы между ними и нормальными светскими школами установилось славное содействие»
[333]. Гизо даже намеревался пойти дальше и содействовать общественному признанию и уважению религиозных конгрегаций, посвятивших себя начальному образованию. В итоге закон от 28 июня 1833 г. превратил институт коммунальных учителей в общественное учреждение и интегрировал их в Университет, то есть в общую систему образования. Как отмечал Ф. Ребуль, таким образом, учителя, являясь представителями правительства, установили бы на местах моральное влияние в народной среде, в котором правительство нуждалось больше, чем во власти сборщиков налогов, полицейских комиссаров и жандармов
[334].
Проект закона о начальном образовании был представлен в Палате депутатов 2 января 1833 г. Гизо, недавно перенесший болезнь, еще не мог сам прочитать свою речь. За него это сделал его коллега Ренуар.
Проект содержал два важнейших принципа: утверждение свободы начального образования и создание общенародного начального образования, которого фактически не существовало. Это была одна из самых ярких речей, написанных Гизо. Однако проект натолкнулся на враждебность «католической правой», поскольку церковь хотела сохранить свою монополию в начальном образовании и «крайней левой», выступившей против свободы образования, видя в этом угрозу создания монополии церкви.
Именно по вопросу о религии в школе Гизо лично выступил при обсуждении проекта. Выше отмечалось, что он полагал, по соображениям нравственным и социальным, что школа должна оставаться связанной с церковью, и начальное образование должно сочетать нравственное и религиозное воспитание. В Палате депутатов «католическая правая» утверждала, что начальная школа должна зависеть только от церкви. Большинство палаты стремилось сократить влияние церкви и ограничить ее свободу. Гизо предложил сохранить существующую систему освобождения от необходимости получения «диплома способностей» для членов духовных конгрегаций. Большинство палаты отклонило это предложение и настаивало также на необходимости исключения религиозной программы из сферы школьного обучения.
Проект Гизо предусматривал создание в каждой коммуне «Коммунального комитета начального образования», в котором участвовал бы и кюре. Задачи комитета – наблюдать за школой и представлять утверждение преподавателей перед министром народного просвещения. Палата депутатов в первом чтении проголосовала за упразднение коммунального комитета, но Палата пэров восстановила его; во втором чтении Палата депутатов утвердила это положение (Гизо отмечал, что ему пришлось приложить для этого максимум усилий)
[335]. Палата отклонила проект образования для девочек, поставленного под контроль женских конгрегаций.
В целом, несмотря на все разногласия, закон был принят без существенных изменений и вошел в историю как «закон Гизо».
По этому закону каждая коммуна должна была содержать светскую или конгрегационную, то есть приходскую школу на свои собственные средства или сообща с соседними коммунами. При каждой школе создавался коммунальный наблюдательный комитет, а в главном городе округа – окружной комитет. Учителя должны были представить свидетельство о нравственности, выданное мэром их коммуны и обладать аттестатом на звание народного учителя низшей или высшей степени. Только народные учительницы из монахинь могли представить вместо этих документов выданное приором свидетельство. Закон предоставлял народным учителям квартиру, жалованье и пенсию
[336]. В случае недостатка обычных коммунальных расходов, выделяемых на эти нужды, были утверждены два специальных налога, один – муниципальным, другой – генеральным советом департамента. «Если же этих местных налогов будет недостаточно, министр народного просвещения должен будет восполнить дефицит посредством дотации, выделяемой из кредита, который ежегодно предоставляется начальному образованию из бюджета государства».
После совещания с министром внутренних дел Тьером, Гизо направил префектам и ректорам детальные инструкции, разъяснявшие их полномочия в «деле исполнения нового закона и условий его гармоничного развития»
[337]. Гизо писал, что он сделал шаг дальше: по его просьбе Тьер подготовил распоряжение, согласно которому ежегодно в каждом департаменте начальное образование будет объектом особых статей местного бюджета и отчет об этом будет ежегодно передаваться министру народного просвещения.
На места, для самих учителей, Гизо направил обстоятельное письмо, датируемое 18 июля 1833 г., которое было составлено Ш. Ремюза. Г. Брой так отзывался об этом письме: «…Этот изящный текст элегантного языка и благородной мысли возвышал в преподавателе чувство достоинства от его новой миссии, ее социальной важности, способствовал росту его личной ответственности за детей…»
[338].
Сам Гизо высоко оценивал значение этого закона. В обращении к учителям отмечалось: «Этот закон… воистину является Хартией начального образования, и поэтому я желаю, чтобы он дошел до вашего сведения и использовался всеми преподавателями. Если вы осмысленно его изучите, если вы внимательно поразмышляете над его положениями… вы будете обеспечены знанием своего долга и своих прав…» Обращаясь к преподавателям, Гизо подчеркивал важность их скромной ежедневной миссии: «…Хотя карьера учителя начальной школы очень скромна, хотя его заботы и его время чаще всего ограничены пределами коммуны, его труд интересует все общество, он осуществляет очень важную общественную функцию»
[339]. Гизо четко проводил мысль, что образование имеет общегосударственную необходимость и интерес, что государство весьма заинтересовано в развитии народного просвещения: «не только для коммуны и в чисто местных интересах закон желает, чтобы все французы получили, если это возможно, знания, необходимые для общественной жизни и без которых ум человека слабеет и иногда огрубевает; это также важно для самого общества и в общегосударственных интересах, потому что свобода может быть гарантированной и стабильной только у народа достаточно просвещенного, который способен при всех обстоятельствах внимать голосу разума». Всеобщее начальное образование, отмечал Гизо, будет одной из гарантий социального порядка и социальной стабильности
[340].
