Оппозиция обвиняла правящие круги Франции в проведении политики, противоречившей национальным интересам страны, ущемлявшей ее национальное достоинство. Франсуа Гизо ставили в упрек то, что он желал мира «любой ценой», что в угоду сохранения «сердечного согласия»
[443] с Великобританией был готов пожертвовать национальными интересами Франции. В последние годы существования режима Июльской монархии оппозиция обвиняла правительство в стремлении сблизиться с абсолютистскими монархиями Европы – Австрией и Россией, воплощавшими в глазах французов Венскую систему.
Аналогичные выводы относительно внешней политики Франции в годы Июльской монархии делали советские и французские историки
[444], оценивавшие ее как несоответствующую национальным интересам страны, как слабую, неуверенную и «весьма недальновидную»
[445], отмеченную «скандальными поражениями французской дипломатии»
[446]. Например, авторами «Истории Франции» недовольство внешней политикой правительства Гизо широкими кругами населения рассматривалось как одна из главных причин падения режима Июльской монархии в 1848 г.: «С 1841 по 1848 г. международный авторитет Франции неуклонно падал. Ни завершение покорения Алжира в 1847 г., ни другие колониальные приобретения не могли остановить рост недовольства широких слоев населения политикой финансовой олигархии… Реакционная политика и провалы Гизо ускоряли приближение революционной развязки»
[447].
Видные отечественные специалисты по истории Франции А. И. Молок и Ф. В. Потемкин именно внешнюю политику Июльской монархии называли одной из причин падения режима Луи Филиппа. По их мнению, политика, проводимая королем французов на международной арене, была политикой защиты мира любой ценой, а именно ценой оскорбления французского национального чувства, систематических уступок политическим противникам Франции и ее торговым конкурентам
[448]. Аналогичные выводы делал и крупный советский историк Н. Застенкер, отмечавший в работе «Революция 1848 года во Франции», что Июльская монархия «предпочитала вести пассивную внешнюю политику, делая уступку за уступкой соперникам Франции и избегая всяких столкновений с ними»
[449].
Несомненно, что подобная негативная оценка, выдержанная в строгом идеологическом ключе, нуждается в глубоком переосмыслении. Франция, потерпевшая во втором десятилетии XIX в. тяжелейшее военное поражение и пережившая крушение внешнеполитического курса Наполеона I, направленного на установление преобладающего влияния Франции в Европе, стояла перед необходимостью разработки основ новой внешнеполитической концепции, учитывающей реальные экономические возможности страны и ее военный потенциал.
В отечественной исторической науке сформировалось мнение, согласно которому все усилия французских политиков и дипломатов в годы Июльской монархии были направлены на ликвидацию ненавистной французам Венской системы, олицетворявшей в их глазах национальное унижение Франции и препятствовавшей возрождению ее былого величия. Например, Е. И. Федосова считает, что внешнеполитическая концепция правительства Июльской монархии включала в себя стремление к ликвидации международной изоляции Франции путем разрушения Венской системы. По мнению исследователя, после революции 1830 г. сторонники Сопротивления полагали, что Франция могла выполнить свою основную задачу – значительно усилить свои позиции в Европе, только при условии развала всей Венской системы
[450].
Действительно, широкие круги французского общества, жившие в плену «наполеоновской легенды», видели в Венских договорах главное зло для Франции. В правящих кругах Франции эту идею отстаивали либералы левого направления, представленные группой Движения (Ж. Лаффит, О. Барро, М.-Ж. Лафайет, Ф. Моген и другие). Однако только первые кабинеты Июльской монархии носили коалиционный характер, включая левых и правых либералов. В первом кабинете Июльской монархии семь министров являлись сторонниками политики Сопротивления, четыре – сторонниками политики Движения. Командующим Национальной гвардией стал генерал Лафайет, О. Барро был назначен префектом округа Сены. Однако такое правительство являлось очень нестабильным в силу противоречий по вопросу о путях дальнейшего развития Франции, существовавших между министрами. С созданием министерства Казимира Перье (министерство 13 марта 1831 г.) важнейшие министерские посты занимали сторонники политики Сопротивления. Министры, солидаризируясь с королем Луи Филиппом, выступали за проведение умеренного внешнеполитического курса в рамках сложившейся системы международных отношений, регламентированной решениями Венского конгресса. «Пока здание Венского конгресса стоит на ногах, – говорил Л.-В. де Брой, мы должны будем его уважать»
[451].
Чем была обусловлена такая политическая линия, столь непопулярная в глазах большинства французов, усматривавших в деятельности сторонников короля Луи Филиппа отступление от принципов 1830 г. и пренебрежение национальными интересами Франции? Рассмотрим эти важные вопросы.
Июльская революция 1830 г., смена династии и провозглашение герцога Орлеанского «королем французов», который воспринимался консервативными дворами не иначе как «король баррикад», «выскочка», резко осложнили международное положение Франции, вновь появилась угроза ее международной изоляции и даже организации вооруженной интервенции против нового политического режима, рожденного революцией, к чему на первых порах склонялся император Николай I. Для легитимных монархов Европы революция 1830 г. во Франции означала возрождение революционной угрозы. Они опасались возможной военной экспансии со стороны революционной Франции.
