13 октября. Четверг. Решено, что мы перемещаемся завтра в Порадим, где помещение для государя назначено в доме, занимаемом до сего дня принцем Карлом. Великий князь главнокомандующий отправился под Плевно 11-го числа и оттуда прислал телеграмму, в которой объяснил план действий на следующий день. Войска должны начать движение ночью, одновременно и за реку Вид, под началом генерала Гурко, и на высоты левее Кришинского редута, и, наконец, с севера румыны должны от селения Рибен поддержать нашу кавалерию за Видом. Телеграмма эта получена государем только вчера утром, то есть когда движение уже началось. Целый день он был в тревожном ожидании известий из-под Плевны; но получено было только с левого нашего крыла, от наследника цесаревича, печальное известие о смерти князя Лейхтенбергского, Сергея Максимилиановича, который в одной из рекогносцировок на Ломе убит наповал.
Только сегодня утром наконец получены известия о вчерашних действиях под Плевной; сначала пришли неясные телеграммы, а позже приехал полковник Генерального штаба Фрезе со словесным донесением. Оказывается, предположенное Тотлебеном по эту сторону Вида занятие высот и устройство новых батарей исполнено было успешно и почти без сопротивления. Возведенная ночью сильная батарея заставила турок покинуть редут, выдвинутый ими в недавнее время на так называемой Зеленой горе. На левой же стороне Вида произошло кровопролитное сражение: две гвардейские пехотные дивизии (1-я и 2-я) со стрелковой бригадой и гвардейской кавалерией атаковали укрепленную позицию турок и Телиша. После 10-часового упорного боя турецкие войска у Горнего Дубняка были сбиты, окружены и забраны в плен с пашой и четырьмя орудиями; также взят в плен целый кавалерийский полк. Из другой же позиции, у Телиша, выбить турок не удалось. В этом первом бою гвардия понесла очень большие потери, в особенности много раненых начальников: командиры бригад Зедделер и Розенбах, полковые командиры Лавров, Любовицкий и другие. Государь был глубоко опечален этим известием, так что несколько раз навертывались у него слезы. Отслужена панихида по князе Сергее Максимилиановиче и по всем другим убитым.
Великий князь главнокомандующий признал необходимым притянуть к Плевне еще одну дивизию и просил обратить туда 3-ю гренадерскую, уже поступившую в распоряжение наследника цесаревича. Государь предпочитает направить к Плевне 2-ю гренадерскую, но так как она приходит позже, то он спросил наследника, находит ли тот возможным до прихода этой дивизии отделить 3-ю гренадерскую дивизию, поскольку Сулейман-паша, как заметно, не намерен пока действовать наступательно.
14 октября. Пятница. Порадим. Переехав сюда, расположились по плохим избам и землянкам. Государь занял дом, где жил доселе князь Карл, который переселился в другой домик, весьма неказистый. Мне отвели помещение в бывшем кабаке: не нарядно, но близко от государя и со вставленными стеклами, хотя отчасти и разбитыми. Часам к трем приехал великий князь главнокомандующий; он описал подробно ход сражения 12-го числа. По всему видно, что гвардия в этом первом своем бою поплатилась за увлечение и неопытность. Более всех пострадал лейб-гвардии Егерский полк, тогда как его назначение состояло лишь в том, чтобы наблюдать за неприятельской позицией у Телиша, а вовсе не брать укрепления. Другие полки бросались на штурм большого редута у Горнего Дубняка открыто, не дав артиллерии времени подготовить атаку.
Великий князь прочел список убитых и раненых офицеров; государь заплакал, слыша имена стольких людей, которых привык видеть перед полками и ротами своей гвардии. Полагают, что вся потеря убитыми и ранеными простирается от 2 до 3 тысяч человек. Говорят, что потери громадные и у турок; взятые редуты были завалены трупами. В шести таборах пехоты и одном полку кавалерии, защищавших позицию, должно было состоять по крайней мере 5–6 тысяч человек; в плен взято около двух тысяч стало быть, остальные 3–4 тысячи погибли.
К сожалению, впереди предстоят не менее кровопролитные дела. В тылу занятой нами и укрепленной новой позиции у Горнего Дубняка мы имеем неприятеля в еще более сильной позиции – у Телиша; тут турки могут каждый день получать подкрепления из Орхание. Уже в последние два-три дня, на глазах наших, позиция у Телиша значительно усилена вновь возведенными укреплениями.
Таким образом, две наши гвардейские дивизии будут иметь неприятеля и спереди и сзади. Главнокомандующий сделал распоряжение о поддержании их частью 3-й гвардейской пехотной дивизии и повторяет свою просьбу о скорейшем отправлении туда же 3-й гренадерской. По расчету его, дивизия эта, хотя и находится уже между Янтрой и Ломом, может, однако же, прибыть под Плевну четырьмя-пятью днями ранее хвоста 2-й гренадерской.
Великий князь главнокомандующий не остался к обеду в Порадиме и уехал обратно в Богот. К обеду у государя приглашен князь Карл с его генерал-адъютантами.
Погода среди дня была прекрасная, даже жаркая, но утро и вечер – холодные. Слышен по временам гул плевненских батарей.
15 октября. Суббота. Государь ездил сегодня из Порадима в деревню Сгалевицу, где осмотрел военно-временный госпиталь, а потом в Богот, где находится Главная квартира великого князя главнокомандующего, военно-временный госпиталь и лазарет, устроенный под покровительством великой княгини цесаревны. Государь прежде всего навестил двух раненых генералов Зедделера и Розенбаха (оба бригадные командиры во 2-й гвардейской пехотной дивизии); они лежали в войлочной кибитке в ожидании отправления в Систово. Тут был знаменитый наш хирург Николай Иванович Пирогов, только что приехавший из своего киевского поместья.
После завтрака у великого князя происходило в палатке совещание о дальнейших действиях. Все были одного мнения: следует всячески избегать новых открытых атак на турецкие укрепления и потому завтра следует попробовать выступить против позиции турок у Телиша исключительно сильным артиллерийским огнем. Так как наследник цесаревич согласился на отправление 3-й гренадерской дивизии под Плевну, то решено направить ее за Вид с северной стороны, дабы усилить блокадную линию с той стороны, именно в Дольнем и Горнем Нетрополях, занятых теперь только восемью румынскими батальонами и кавалерией. Впрочем, 3-я гренадерская дивизия может прибыть сюда не ранее 22-го числа.
После совещания государь обошел шатры, наполненные ранеными гвардейцами. По обыкновению, он разговаривал с ними и некоторым солдатам навесил георгиевские кресты.
Возвратились в Порадим в шестом часу вечера.
16 октября. Воскресенье. С утра отправились на плевненскую позицию. Проехав в экипажах через Тученицу, сели верхом и приехали на крайнюю левофланговую батарею 4-го корпуса, слева от Радишева. Отсюда, несмотря на туманную и серую погоду, видна была значительная часть наших и неприятельских позиций. По сделанному заранее общему распоряжению, с целью отвлечь внимание турок от действий гвардии за рекой Вид, открыли усиленную пальбу со всех наших батарей. Турецкие батареи почти не отвечали. Государь просидел сначала на одной, а потом на другой батарее, смотря в подзорную трубу до трех часов, и затем возвратились мы в Порадим.
17 октября. Понедельник. Рано утром, прежде чем я встал, пришел ко мне по приказанию государя молодой поручик гвардейской артиллерии Воронович со словесным донесением о вчерашнем деле под Телишем. После двухчасового сильного бомбардирования неприятельских укреплений 72 орудиями гвардейской артиллерии туркам было предложено сдаться. Они приняли предложение, и, таким образом, позиция у Телиша, стоившая так дорога Егерскому полку, теперь занята почти без потерь. Говорю – почти, потому что и тут не обошлось без увлечения. Гвардейские уланы наткнулись на пехоту, засевшую в кукурузе, и даром потеряли до 50 человек. Не знаю, не попал ли в это число мой юный племянник.
