В четверг должно было происходить в Константинополе второе формальное собрание конференции с участием турок; в ожидании сведений об этом важном моменте переговоров никакого решения принять было нельзя, и мы разошлись вчера довольно спокойно. Я ответил Непокойчицкому, что в любом случае о переходе армии через границу главнокомандующий будет извещен своевременно, за несколько дней.
Весь вечер четверга прошел без всяких известий из Константинополя. Сегодня, когда я собирался ехать в военно-учебные заведения, пользуясь единственным на неделе свободным утром, потребовали меня к государю. Я нашел во дворце князя Горчакова и министров финансов и внутренних дел. Тут узнали мы, что со вчерашнего дня все телеграфные сообщения с Константинополем прерваны. Подводное сообщение с Одессой продолжалось дольше сухопутного, но и то прекратилось около трех часов дня.
Войдя в кабинет государя, мы нашли его озабоченным: по всем вероятиям, произошел в Константинополе какой-нибудь кризис, может быть, даже кровавая катастрофа.
Первые известия о случившемся вчера утром могут дойти, разве, с пароходом в Одессу, не прежде завтрашнего дня.
Главная цель нынешнего совещания состояла в том, чтобы в присутствии министра финансов (у которого доклад по пятницам) обсудить требование главнокомандующего об отпуске золота. Рейтерн прочел приготовленную записку, в которой доказывал, что ни под каким предлогом нельзя трогать имеющийся фонд звонкой монеты, предназначенный для обеспечения нашего кредита за границей. В этом, конечно, никто с ним и не спорил; но вопрос был в том, действительно ли Министерство финансов лишено всякой возможности, не трогая запасного фонда, снабдить главнокомандующего хотя бы самым незначительным количеством денег. Рейтерн уступил, и решили отправить в армию 50 тысяч золотом и до 200 тысяч серебром. Суммы эти, конечно, ничтожны сравнительно с размером всех предстоящих расходов; но и не предполагалось все расходы на содержание армии за границей производить золотом.
Со среды изменилась домашняя моя обстановка, с приездом семьи из Крыма.
19 декабря. Воскресенье. Оказывается, мы напрасно встревожились перерывом сообщения с Константинополем: действительной причиной перерыва была сильная буря, повалившая столбы на всех телеграфных линиях. Уже 17-го числа открылось сообщение между Константинополем и Одессой. Из полученных телеграмм видно, что турки, без сомнения, подученные Эллиотом, не отказываются наотрез выполнять требование Европы, а торгуются и предлагают принять на себя, в течение годичного срока, исполнение реформ в христианских областях. Между тем перемирие продолжено до 1 марта по новому стилю. Таким образом, мы успокоились на два месяца, Сербия спасена. Но что будет потом?.. Если, как по всему видно, нам все-таки не удастся достигнуть мирным путем заявленных требований, то придется, продержав армию всю зиму на военном положении, все-таки объявить войну, и, вероятно, без союзников. Единогласие, достигнутое так искусно на конференциях, к тому времени расстроится, и нам придется начинать военные действия в самое невыгодное время года. Между тем турки с помощью англичан успеют организовать сильную оборону, а мы не извлечем никакой выгоды из быстроты нашей мобилизации.
Сегодня на разводе государь сказал мне, что от графа Шувалова получена телеграмма о том, что английское правительство уже начинает сознавать недостойный образ действий Эллиота, который во всё время предварительных конференций вел за кулисами совещания с Митхадом. Говорят, будто сам Дизраэли показывает неудовольствие своим излюбленным посланником.
24 декабря. Пятница. Неделя прошла в ожидании решительной развязки константинопольских конференций. Во вторник получено известие, что уполномоченные дали туркам на размышление сроку до четверга; что лорд Солсбери, несмотря на невыгодное давление из Лондона, продолжает вести себя с достоинством и не потворствует туркам. C нетерпением ожидали известия о заседании вчерашнего дня. Сегодня я получил приказание прибыть во дворец к 1½ часа; в совещании, кроме обычного состава его, принимали участие великий князь Константин Николаевич и министр финансов. Из прочитанных новых телеграмм узнали мы, что вчерашнее заседание конференции к решению не пришло; туркам еще раз дана отсрочка на размышления до понедельника. Между тем Игнатьев намерен собрать уполномоченных, чтоб условиться о коллективном заявлении Порте на случай окончательного ее отказа. Посол наш предполагает затем немедленно выехать из Константинополя; посланный за ним пароход «Эреклик» уже стоит в заливе Золотой Рог. Обсуждали, какого плана следует держаться в дальнейшем ведении дела; решено употребить все силы, чтобы до конца сохранить единство в действиях всех шести больших держав, поэтому не торопить отъезда Игнатьева ранее других уполномоченных.
Канцлер прочел проект циркулярной депеши, с которой он намерен обратиться ко всем участвовавшим в конференции кабинетам, чтобы поставить им категорический вопрос: что же полагают они предпринять после встреченного со стороны Порты упорного сопротивления всем требованиям Европы?
По случаю возвращения из Черногории полковника Боголюбова пригласил я вчера к обеду его, консула Ионина, князя Черкасского, Обручева и Анненкова. Само собою разумеется, что исключительным предметом разговора были Черногория и теперешнее положение дел на Балканском полуострове. Приехал также и полковник Зеленый, но я еще не видел его.
На этой неделе приехал к нам брат жены, Евгений Михайлович Понсэ, с дочерью, которая некоторое время гостила у него в деревне, в Бессарабии. С ее возвращением состав нашей семьи окончательно пополнен: все члены ее налицо. Сегодня встретили праздник Рождества совершенно тихо, у постели больной Ольги.
29 декабря. Среда. Еще 5 дней прошло – и всё еще нет решительных известий из Константинополя. Заключительное заседание конференции отсрочивается в надежде, что Порта сделает наконец такие уступки, которые дадут Европе возможность благовидно выйти из натянутого положения, не доводя Россию до необходимости воевать. Игнатьеву весьма трудно удержать до конца полное единогласие между уполномоченными шести держав; для этого он должен постепенно идти на новые уступки.
Сегодня прошло торжество в Академии наук по случаю 150-летнего юбилея ее существования. На торжестве была вся императорская фамилия. Государь вспоминал, что 50 лет тому назад присутствовал на праздновании столетия той же Академии 8-летним ребенком, и пожелал, чтобы теперь здесь присутствовал 8-летний сын наследника цесаревича Николай Александрович. Так же, как тогда, и государь, и наследник, и сын его были в мундирах лейб-гвардии Павловского полка.
31 декабря. Пятница. Вчерашнее заседание константинопольской конференции должно было быть последним и решительным. Однако же вышло иначе: опять дали туркам отсрочку до следующего понедельника. До сих пор между уполномоченными европейских держав сохраняется единодушие; лорд Солсбери держит себя твердо и последовательно. Но получена странная телеграмма от графа Шувалова о том, будто бы сам Биконсфильд дал знать Митхад-паше, что, в случае отказа его на предложения конференции, он не должен рассчитывать на помощь Англии. Мне что-то не верится, чтобы Дизраэли настолько переменился в своих отношениях к восточному вопросу.
