Пока государь объезжал шагом обе длинные линии войск, перед фронтом их поставлен был налой и подоспело духовенство. Мы сошли с лошадей, и сам архиерей прочел перед войсками манифест, после чего началось молебствие с коленопреклонением. Архиепископ Павел снова сказал речь, обращаясь уже «к воинам», и затем благословил образами как великого князя Николая Николаевича, «нашего архистратига», так и генерала Драгомирова, начальствовавшего расположенными в Кишиневе войсками. В этой церемонии было столько торжественности и глубокого значения, что многие из присутствовавших, начиная с самого государя, были растроганы до слез; да и сам архиепископ едва договорил сквозь слезы последние слова.
После того войска прошли мимо государя, и в числе их обе болгарские дружины, имевшие вид весьма внушительный. Когда же государь, проехав сквозь массу собранных войск, окруженный офицерами, сказал им несколько теплых, задушевных слов, вся толпа офицеров и солдат одушевилась таким энтузиазмом, какого еще никогда не случалось мне видеть в наших войсках. Они кричали, бросали шапки вверх, многие, очень многие навзрыд плакали. Толпы народа бежали потом за государем с криками «ура!». Очевидно, что нынешняя война с Турцией вполне популярна.
По возвращении в город у государя была домашняя панихида, собственно для семьи, по случаю годовщины смерти покойного наследника Николая Александровича. Мне говорили, что 12-го же апреля была объявлена война с Турцией в 1828 году.
Во время завтрака у государя я читал ему полученные утром телеграммы и дипломатические депеши. В Константинополь прибыл новый английский посол Лейярд с надеждой сделать еще одну попытку к устранению войны; он предлагал Порте послать в Кишинев посла для приветствования государя. Турки отказались; тогда Лейярд, как пишут, объявил им, чтоб они не ждали поддержки от Англии.
11-го числа, то есть вчера, вечером, Нелидов объявил Порте, что прерывает все дипломатические с нею сношения, и посольство наше выехало из Константинополя в Одессу, оставив дома в Пере и в Буюкдере на попечении германского посольства. В Европе окончательно убедились, что война между Россией и Портой сделалась неизбежной.
Нанеся до обеда несколько визитов, я потом принимал у себя лиц полевого управления армии; обедал за свитским столом, а вечером занялся привезенными из Петербурга бумагами, писал письма к жене в Крым и дочерям в Петербург.
От жены получил телеграмму со станции Александровской с извещением о перерыве сообщения по Лозово-Севастопольской дороге. Жена, бедная, должна ожидать на плохой станции исправления дороги, подмытой разливом Днепра. Отовсюду приходят подобные же прискорбные сведения: разлив рек и дожди прервали многие линии сообщений не только на железных дорогах, но и на простых, грунтовых. Так же как и прошлой осенью, мобилизация производится при самых невыгодных условиях. Несмотря на то, из многих губерний получены известия, что сбор запасных и комплектование войск производятся с полным успехом.
13 апреля. Среда. Утром имел доклад у государя; потом сделал визит архиерею, заехал опять к великому князю главнокомандующему и к румынскому агенту князю Гике; в 6 часов большой обед у государя.
Получены известия от передовых отрядов: казаки, перейдя границу около 5 часов утра по направлению от Кубей к Рени, были уже в 6 часов вечера в Галаце и у Барбошского моста; вслед за ними подошла к Галацу и пехота, сделав в одни сутки более 70 верст. Другие отряды дошли до Ясс, и хотя румынское железнодорожное управление отказывалось дать поезда для войск, однако же сегодня движение к Галацу продолжается.
Князь Гика сказал мне, что румынское правительство крайне оскорблено нашим внезапным вступлением в пределы Румынии без предварения князя и местных властей; не менее обижены они и прокламацией, сочиненной в Министерстве иностранных дел и разосланной румынскому населению от имени великого князя главнокомандующего. Чтобы несколько сгладить это невыгодное для нас впечатление, решено послать в Бухарест письма от государя и от великого князя с флигель-адъютантом князем Николаем Долгоруковым.
Из Тифлиса получено известие о переходе наших войск через границу на всех пунктах. Турецкие пограничные посты захвачены врасплох. На иных пунктах случились ничтожные перестрелки.
Телеграмма из Москвы извещает, что Городская дума, по первому известию об объявлении войны, положила открыть на счет города 1000 кроватей для раненых и сверх того поднести 1 миллион рублей в распоряжение ее величества для расходов по обществу Красного Креста.
К сожалению, погода сегодня опять испортилась: целый день льет дождь; дороги и улицы опять обратились в какую-то густую кашу. Какое затруднение для движения войск!
15 апреля. Пятница. Вчера продолжалась ненастная погода; сегодня дождя нет, но холодно и ветрено. От передовых войск нет ничего нового. В Измаиле приняли их с восторгом. На азиатском театре войны еще были стычки, на границе Аджарии. Вчера два турецких броненосца бомбардировали пост Святого Николая.
Сегодня приехал сюда действительный статский советник Нелидов, остававшийся в Константинополе после отъезда Игнатьева в качестве поверенного в делах. Государь принял его в присутствии Игнатьева, графа Адлерберга и моем. По рассказам его, турки никак не ожидали такого скорого и внезапного открытия военных действий. При выезде посольства из Константинополя толпы народа провожали его сочувственно и почтительно, а когда поверенный в делах отчалил от берега на каике, многие христиане в толпе сняли шапки и крестились. Можно ожидать еще бóльших переворотов в Константинополе; положение нынешнего султана непрочно, он живет в постоянном страхе, окруженный вооруженной стражей.
Между тем получены из Парижа телеграммы о том, будто Порта уже заявила желание принять лондонский протокол, но ей отвечали: tropo tardo
[122].
Московское купечество пожертвовало еще миллион рублей на раненых и семейства убитых.
16 апреля. Суббота. По случаю завтрашнего дня рождения государь приказал мне приготовить рескрипт на имя великого князя Николая Николаевича и приказ о назначении его шефом Волынского пехотного полка, а также приказ о назначении генерал-адъютанта Непокойчицкого шефом Минского пехотного полка; генерал-адъютанту графу Адлербергу предназначена награда – орден Святого Владимира 1-й степени, которого он еще не имеет, хотя уже несколько лет тому назад получил орден Святого Андрея Первозванного.
Перед обедом, после смотра вступившим в Кишинев войскам 9-й пехотной дивизии, я поднес все приготовленные приказы, рескрипт и грамоту на высочайшее утверждение. За обедом же государь, совершенно неожиданно для нас, провозгласил тост за трех новых шефов полков; в числе этих троих поздравил и меня шефом 121-го пехотного Пензенского полка и при этом сказал, что выбрал этот полк потому, что это первый полк 31-й пехотной дивизии – одной из новых, сформированных уже в мое управление Военным министерством и блестящим образом представившейся на первом высочайшем смотру в Бирзуле. Назначение шефом полка считается самой почетной и высшей наградой, особенно когда полку придается название по имени шефа.
