– Ты поэтому постоянно заставляешь его вкалывать? Из-за той жратвы, да?
Алим обезумел от ярости и сознания утраты: все мгновенно всплыло в его памяти.
– Ага. Оно самое. Жратва. Бухло. Послушай, мы уже чуяли беду и с ума сходили. Ты видел ожоги у Гэя? Мы думали, он умрет. Мы пожглись, пытаясь…
– О чем ты, мать твою?
– Да ты ведь не знаешь.
Алим потянулся к шкафчику, достал бутылку. Дешевое виски из аптеки.
Слава богу, в Калифорнии аптеки торговали чем угодно.
– Мы скучковались, – начал объяснять Нассор. – Я, мои ребята и еще кое-кто. Еще тогда, когда не думали, что… – Он оборвал фразу. – До того. А белые…
Хукер хладнокровно перегнулся через стол и влепил Алиму пощечину.
Рука Алима скользнула к кобуре и замерла.
– Спасибо, – произнес он.
Томас кивнул.
– Рассказывай дальше.
– Примерно половина белых, богачи из Бел-Эйра, свалила. Оставили свои дома. Без присмотра. Мы взяли фургоны и прочесали район. – Алим примолк и широко улыбнулся. – Мы разбогатели. Те часы, что я отдал тебе. А какое кольцо… – Он залюбовался игрой «кошачьего глаза». – Телевизоры, хай-фай, персидские ковры – за такие барыги дают по двадцать штук. Столько барахла. Мы были богаты.
Хукер кивнул. Да, у него получилось хуже. От этой мысли ему до сих пор было не по себе. Он солдат. Его вполне могли послать в Бел-Эйр пристрелить паршивых мародеров. Безумный мир.
– А еще мы нашли наркоту, – продолжал Алим. – Кокс, гашиш, трава – наилучшего качества. Я все прибрал, прежде чем мои остолопы начали зажигать прямо там.
Сержант глотнул виски.
– Ты сам… тоже, да?
– Ой-ой, как остроумно! Нет. Даже не пытался. Хук, я просто хотел, чтоб они поняли: будут потреблять на деле – отберу. Ведь это ж было еще тогда, всюду шастали патрули легавых…
– Ага.
– А потом все и случилось. Проклятый Молот. Мы свалили. Паршивые дороги… да что угодно – валим к Грейпвайну. И вдруг мотор начинает чихать. Мы ехали по проселку, старались не лезть на шоссе, сечешь? Ну и взобрались на холм, а там фургон, гнался за нами. Ярко-голубой, четыре байка, у всех ружья или винтовки. Чисто дилижанс с охраной – как в кино…
– Угу, – отозвался Томас и налил себе еще виски.
Минут через пять надо будет сменить тему, но пока так приятно, что ты сухой, пьешь спиртное и не надо думать о том, куда теперь податься отряду.
– Мы все провернули грамотно, – вещал Алим. – Отъехали подальше. Спилили дерево в узком месте. Фургон подъехал. Чувак, ты бы видел! Байки остановились, а мои орлы от них от силы в пяти футах. Вышли из-за деревьев и давай стрелять. Потратили много пуль, но, черт, с теми пистолетами, что у нас были… Короче, отлично справились. Посшибали уродов, а сами байки целехоньки. Фургон затормозил, водитель положил руки на руль, чтобы мы могли их видеть, без шума и пыли, Хук, ни одна пуля в тачку не попала, на распрекрасной голубой краске нигде ни царапины.
И что, я хапнул тот кокс из Бел-Эйра? Нет. А Ганнибал все время к нему прикладывался, а отрава – первый класс, понимаешь, по-настоящему хорошая, не то дерьмо, к которому он привык, но он нюхал по две, а то и по три дорожки зараз. Чуваки из фургона открывают дверь и начали вылезать, как зайчики, и тут Ганнибал решает, что он – последний из мау-мау и с гиканьем скачет к фургону с коктейлем Молотова! И он зафугачил бензиновую бомбу прямо туда, внутрь!
– Да. – Сержант покачал головой, обдумывая услышанное. – И чего там было-то в фургоне? Что-то стоящее?
– Ха! Да ты не поверишь мне, Хук! Он, мать его так, вспыхнул, словно…
– Бензин.
– Да, похоже на то, – Алим хотел хохотнуть, но не смог. – Парни, сидевшие в кабине, начали с визгом выскакивать, а ведь у пары ублюдков имелись пушки. Нужно отдать им должное – одежда на них горит, а они палят по нам. Мы давай стрелять в ответ, и когда все закончилось, фургон полыхал – не подойдешь. В кузове начали взрываться бутылки. Ох, запахи шли такие, что недолго свихнуться! Мы значит, дохнем с голоду, жрать нечего, а тут несет жареным мясом, а еще скотчем, коньяком, фруктовой хренью… наверное, этим… дорогущим… лийкерром, вот! – шоколадом, изюмом, яблоками… Да фургон был под завязку набит жратвой и бухлом! Мясо – и не кого-то там в кузове, а говядина…
Нассор внезапно запнулся и покосился на Хукера. Тот промолчал.
– Да. Короче, там что-то взорвалось, вот наружу и выбросило упаковку вяленой говядины – в фольге и в пластике. Не горелая, не в бензине – пара фунтов мяса! Гэй кинулся в кузов и выскочил оттуда с двумя бутылками. Одну пришлось отдать ему, он ее выдул, чтоб заглушить боль. А когда ему действительно стало больно, было поздно: вторую-то мы уже выпили.
А двое из байкеров, которые не окочурились, рассказали нам, что было в фургоне. Пушки, еда, дорогущая выпивка – даже европейского производства. Ты представляешь, сколько бы она теперь стоила… Европа сейчас спокойно может находиться на Луне, мать ее так, – для нас без разницы! В кузове лежала тонна вяленой говядины, и такая жирная жратва, которая на вкус еще хуже… только когда умираешь с голоду, тебе по фиг. И супы, и картошка, и обезвоженно-замороженная пища для горных походов… Короче, чуваки дождались Падения Молота и тогда обчистили все дома, где видели, что люди готовятся.
– Умнее вас, – отметил Хукер.
Алим пожал плечами.
– Наверное. Я не думал, что та дрянь хряпнет. А ты?
– Тоже нет.
«Если бы да, – подумал сержант. – Если б я догадался, ни за что не вылез бы тогда из машины, и у нас было бы побольше боеприпасов… Зачем я оставил капитана одного? Проклятие!»
– …и бутыли с бензином, – вещал Нассор. – Крупно повезло, да? Но нам достались только запахи: бензин взрывался, горела одежда и… А те ребята всерьез ждали оледенения. Ну а этот козел Ганнибал пойдет по ледникам с голым задом, потому что его одежду я напялю поверх своей! – завелся Алим.
– Что стало с байками? – спросил Хукер.
Судьба мотоциклистов его не волновала.
– Сгорели. Как и фургон. Там же было много бензина. Пламя разносило вокруг. Паршиво, да? Полыхало так, что загорелись деревья. В самый ливень, когда лило как из ведра… из ведра с теплым дерьмом, а деревья все равно занялись! Хотя ружья мы спасли.
– Хорошо. Плохо, что не вытапщили из огня остальное.
– Да.
На некоторое время они оказались в безопасности, и даже рабам было тепло и почти хватало еды. Не хотелось думать о том, чтобы убраться отсюда восвояси. Да и куда им двигаться?
Хукер с Алимом уже не раз откладывали неприятный разговор. Отложили они его и теперь, хотя оба понимали, что скоро все может закончиться.
– Алим! Сержант!
