– Ларри, соедините меня с Вашингтоном, с сенатором Артуром Джеллисоном. Пожалуйста.
Ученый сгорал от нетерпения.
– Соединяю, – ответил помощник.
Чарльз поднял трубку.
– Шарпс. – Снова томительное ожидание – пока секретарша соединит с сенатором.
– Чарли?
– Да, – ответил он. – Арт, у меня есть предложение. Слышали о комете?
– Что? А-а-а… слыхал. Странно, что вы о ней упомянули. Я познакомился с парнем, который ее открыл. Он щедро вносил деньги в мой фонд, но прежде я с ним никогда не встречался.
– Дело важное, – продолжал Шарпс. – Шанс, выпадающий раз в столетие!
– То же самое говорили о Когоутеке.
– Черт с ним, с Когоутеком! Арт, мы можем получить ассигнования на космический зонд?
– Сколько?
– Есть два варианта. Плохой – если вообще что-нибудь удастся… Лаборатория может запустить автоматический зонд с записывающей аппаратурой.… ну, как на «Тор-дельта»…
– Нет проблем. Такие деньги я найду, – сказал Джеллисон.
– Я говорил про худший вариант. Что нам действительно нужно, так это космический корабль с командой. Как вам «Аполлон» с двумя астронавтами на борту? Плюс оборудование вместо третьего члена экипажа. Арт, комета пройдет очень близко. Можно сделать отличные фотографии. Не просто снимки хвоста или оболочки – есть вероятность сфотографировать голову! Вы понимаете меня?
– Не совсем, но я кое-что уловил. – Джеллисон ненадолго умолк. – Извините. Мне правда жаль, но второй вариант не рассматривается. Не выйдет. В любом случае невозможно запустить «Аполлон», коль скоро наш бюджет…
– Нет, можно. Я предварительно обсудил смету с Роквеллом. Риск выше, чем хотелось бы НАСА, но мы бы справились. Мы…
– Неважно. Я не смогу выбить вам бюджет.
Ученый насупился, уставившись на телефон. Тревога возросла. Артур Джеллисон – его старый друг. Шантаж Шарпсу всегда был не по душе. Но…
– Даже если русские запустят ради кометы «Союз»?
– Что?! Но они не успеют!
– Ошибаетесь, – заявил Чарльз.
«И это не вполне ложь, а обычное предвидение…»
– Вы можете доказать?
– Через несколько дней. Будьте уверены, они собираются посмотреть на комету вблизи.
– Я буду по уши в дерьме.
– Прошу прощения, сенатор?
– Я буду по уши в дерьме.
– Ах, вот как.
– Вы играете со мной в кошки-мышки, Чарли? – требовательно спросил Джеллисон.
– Не совсем. Поймите, Арт, такое случается крайне редко. И ведь нам все равно необходимо послать в космос корабль с экипажем, хотя бы для того, чтобы у людей не пропал интерес к подобным исследованиям. Вы сами добивались полета управляемого людьми корабля…
– Но у меня ничего не получилось. – Снова пауза. Затем сенатор пробормотал, не столько Шарпсу, сколько себе: – Значит, русские летят. И, несомненно, сделают из мухи слона.
– Убежден, так и будет.
Молчание. Чарли затаил дыхание.
– Ладно, – проворчал Джеллисон. – Я поразнюхаю в верхах и посмотрю, какая будет реакция. Но лучше бы вы говорили со мной откровенней.
– Сенатор, через неделю вы получите неопровержимые доказательства.
– Ясно. Я попытаюсь. Что-нибудь еще?
– В данный момент – нет.
– Замечательно. Спасибо за подсказку, Чарли.
В трубке послышались гудки.
«Резкий он человек», – подумал ученый и невесело улыбнулся, после чего опять ткнул в интерком.
– Ларри, соедините меня с Москвой, я хочу побеседовать с доктором Сергеем Фадеевым. Да, я знаю, который там час. От вас требуется только соединить меня.
«Сказание о Гильгамеше» являлось горсткой не связанных друг с другом преданий, которые распространились из плодородных краев полумесяца. Это произошло на Земле, в Азии…
…а комета почти не изменилась. Она до сих пор находилась далеко от почти необъятного вихря. Орбита былого спутника, Плутона, показалась бы поставленным почти на ребро четвертаком, который держат в вытянутой руке. Солнце, раздражающе яркая точка, по-прежнему изливала на кору небесного тела меньше жара, чем черный гигант в момент максимального сближения с кометой. Сейчас кора ее состояла в основном из водяного льда: он отражал большую часть падавшего на комету тепла в межзвездное пространство.
Но время шло.
Марс с очередным изменением его долгого вязкого погодного цикла поглотил свою воду. По Земле, царапаясь и хихикая, распространились люди.
А комета продолжала падение. Дыхание солнечного ветра, потоки протонов, разогнанных до колоссальных скоростей, обдирали ее поверхность. Улетучилась значительная часть ее водорода и гелия.
Вихрь приближался.
Март: 1
И Бог повесил радугу над нами
В знамение того, что ждет нас
Теперь уж не вода, а пламя.
Старинный спиричуэлс
Ческу посмотрел на дом и присвистнул. Стиль – калифорнийская позднеанглийская готика. Грязно-белые оштукатуренные стены, под разными углами встроены массивные деревянные брусья. Небось настоящая древесина. Кое-где, взять хотя бы Глендейл, дома строят в том же стиле, но вместо дерева там сплошная имитация, полоски фанеры.
Особняк возвышался посреди здоровенного участка. Марк подошел к парадной двери и позвонил. Дверь тотчас распахнулась. Открыл ее длинноволосый юнец с тоненькими, будто нарисованными карандашом усиками. Он взглянул на штаны («Рафрайдер») и ботинки, на вместительные коричневые чемоданы, уже поставленные на крыльцо.
– Нам ничего не надо, – заявил парень.
– А я ничего и не предлагаю. Я – Марк Ческу из Эн-би-си.
– Ох, извините! Вы не представляете, как часто являются коммивояжеры. Входите, пожалуйста. Меня зовут Джордж. Я здешний слуга. – Он поднял один из чемоданов. – Тяжелый.
– Ага. – Марк принялся изучать обстановку.
Картины. Телескоп. Глобусы Земли, Марса и Луны. Стеклянные статуэтки. Стубеновский хрусталь. Сувенирные чайки. Помещение словно предназначено для развлекательных постановок, диванчики стоят так, чтобы был виден телевизор.
– Должно быть, охренеешь втаскивать сюда все это, – сказал Марк.
– Точно. Ставьте вот сюда. В чемоданах есть что-нибудь «хитрое»?
– Не сказал бы, если знать, что такое видеозаписывающая аппаратура.
– Вообще-то я должен это знать, – заметил Джордж. – Я – студент театрального факультета, Лос-Анджелесский университет. Но мы пока не дошли до всякой техники. Лучше покажите, как она работает.
