– Магазин, где торговали краской? – повторила она.
– Да.
– На окраине Портервилла был «Стандард Брэндз». Сейчас его наверняка затопило.
Астрофизик попытался упорядочить мысли.
– Вероятно, хозяева хранили товар в пластиковых мешках. А как обстоят дела с удобрениями? Например, с аммиачными? Их можно использовать для…
– Я знаю, для чего используются удобрения, – сказала Морин. – И у нас имеется некоторый запас. Слишком мало для посевов.
Он снова вздохнул:
– Пожалуй, до посевной не дойдет. А может, мы используем удобрения по прямому назначению позднее? В окрестных домах было много бассейнов? А есть в долине магазинчик, продающий оборудование для бассейнов?
– Да, был. Сейчас он под водой…
– На какой глубине?
Морин внимательно взглянула на Дэна. Выглядел он ужасно, но в глазах не было безумия. Он знал, о чем спрашивал.
– Надо посмотреть карты Харди. Это важно?
– Очень. – Дэн внезапно умолк.
Он слушал. В соседней комнате заговорили об атомной электростанции. Форрестер встал. И был вынужден вцепиться в стул, чтобы не упасть.
– Пожалуйста, помогите мне, – произнес он виновато, но в его голосе звучало что-то исключающее возможность отказа. – Да… и еще. Бензоколонка. Мне понадобится растворитель для смазки.
Озадаченная Морин вывела Форрестера из кухни.
– У нас была бензоколонка, но маленькая. Разумеется, в Портервилле были и другие, но они находились возле плотины, и сейчас они на большой глубине. А что?
Ученый добрался до комнаты, где устроили совещание, и переступил порог, тяжело опираясь на руку Морин.
Бейкер умолк на полуслове и уставился на него. Остальные – тоже.
– Извините за вторжение, – пропыхтел Дэн и принялся беспомощно озираться по сторонам в поисках стула.
Мэр вскочил с кушетки. Форрестер плюхнулся на его место, а Зейц отправился в библиотеку за складным стулом.
Дэн часто заморгал, оглядывая присутствующих.
– Извините, – сказал он снова. – Кто-то спрашивал, где атомная станция Сан-Хоакин?
– Да, – ответил Эл. – Я знаю, где она, но, проклятие, сейчас она тоже наверняка под водой. Она стояла точно посреди долины. Странно, если она до сих пор функционирует.
– Ее построили на холме Баттонвиллоу, – заметил ученый. – Я смотрел по карте – он возвышается над окружающей местностью примерно на сорок футов. Но я подумал, что холм затоплен, и, кроме того, я не мог добраться до моря Сан-Хоакин из-за людоедов.
Взгляд Харди затуманился.
Эйлин торопливо вышла, вернулась с картой и расстелила ее на полу перед сенатором. Джеллисон и Харди воззрились на нее.
Морин села на пол рядом с Джонни Бейкером. Их руки невольно искали одна другую – и нашли, сомкнулись.
– Район вокруг электростанции покрыт примерно пятидесятифутовым слоем воды, – сообщил Харди. – Хьюго, вы действительно уверены, что она работает?
– Ангелы считают, да. Говорю же, они прямо рехнулись на этой почве.
– Почему? – спросил Кристофер.
– Идет священная война, – ответил Бек. – И Ангелы должны уничтожать плоды запретных трудов человеческих. Остатков промышленности. Я видел, как они разрушили то, что осталось от угольной электростанции. Не пушками, не динамитом. Они накинулись на нее с топорами, палками, а кто и голыми руками. Понимаете, ее уже подтопило. Но, когда там прошлись Ангелы, от нее вообще ничего не осталось. Армитедж тогда вопил: «Да будет так!»
Он проповедует каждый вечер: уничтожайте дела рук человеческих! Три дня назад… по-моему, да… – мужчина подсчитал на пальцах. – Да. Именно тогда они узнали, что АЭС работает. Я думал, Армитеджа хватит удар! С тех пор он твердил одно: «Уничтожьте оплот сатаны!» Понимаете, атомная энергия! Это просто воплощение всего того, что ненавидят Ангелы. Даже Оуэн пришел в ярость. Он-то порой говорил, что кое-что можно бы сохранить. Гидроэлектростанции, например, – если удастся восстановить их так, чтобы они не причиняли вреда окружающей среде. Но атомные штуковины он ненавидел еще до Падения Молота.
– Они крушат любую технику, которую увидят на своем пути? – осведомился Харди.
Бек покачал головой:
– Сержант Хукер и его люди не ломают того, что может оказаться для них полезным, и того, что пригодится в войне. Но все они уверены, что в долине не должно быть АЭС. Джерри утверждает, что знает, как ее уничтожить.
– Нельзя позволить им разрушить АЭС, – произнес Дэн. Он подался вперед, и голос его звучал решительно. Он уже не помнил о своем долгом и мучительном путешествии на север, наверное, забыл даже о Падении Молота. – Мы обязаны спасти атомную станцию. Если у нас будет электричество, мы сможем возродить цивилизацию.
– Он прав, – встрепенулся Деланти. – Это важно…
– Но и мы должны остаться в живых, – сказал сенатор. – Новое Братство насчитывает более тысячи бойцов, число которых постоянно возрастает. Мы можем выставить человек пятьсот – и многие из них будут вооружены плохо. Лишь некоторые получили хоть какую-то военную подготовку. Нам повезет, если мы сумеем отстоять долину.
– Папа, по-моему, у мистера Форрестера есть соображения на данный счет, – встряла Морин. – Он спрашивал меня о… Док, зачем вам понадобилось знать о растворителе для смазки? И об оборудовании для плавательных бассейнов? Что вы задумали?
Дэн снова вздохнул.
– Пожалуй, мне стоит отказаться от этой идеи. У меня есть одна мысль, но вам она не понравится.
– Ради бога! – выдохнул Харди. – Если вы придумали, как мы можем спастись – скажите! Что вы имеете в виду?
– Ну, это уже, вероятно, приходило вам в голову, – ответил Форрестер.
– Проклятие… – начал Кристофер.
Джеллисон поднял руку.
– Док, поверьте, вы нас никак не оскорбите. Прошу вас, объясните, что у вас на уме?
Астрофизик пожал плечами.
– Горчичный газ. Термитные бомбы. Напалм. Еще я полагаю, что мы сумеем изготовить нервно-паралитический газ, но не уверен.
Наступила долгая тишина. Затем сенатор сказал – очень-очень тихо, но все услышали его:
– Я буду по уши в дерьме.
Экспедиция
Погибнуть миру суждено
На будущей неделе,
Но мы скорбим лишь об одном:
О том, чем мы владели…
Старинная европейская баллада (1000 год н. э.)
Пока Эйлин укладывала вещи в самодельный рюкзак, Тим обедал. Со склонов Сьерры дул пронизывающий ледяной ветер: он приносил с собой хлопья мокрого снега, но в хижине было тепло и сухо: хозяева законопатили все щели. Маленькая керосиновая лампа освещала комнату, и Хамнер расслабился. Он смотрел в открытую дверцу плиты, на крохотные свивающиеся и снова выпрямляющиеся язычки голубого пламени.
