– Может, русские считают, что они должны что-то всем доказать, – пробормотал Дрю Веллен.
– Возможно, наши тоже, – отозвался кто-то.
У Рика екнуло сердце. Никто ничего ему не обещал, но он знал.
– Почему вы вдруг уставились на меня? – спросил он.
– Мясо горит, – выпалил Джонни.
Деланти опустил взгляд, посмотрел на дымящиеся бургеры.
– Горите, миленькие, горите, – сказал он.
В три часа ночи Лоретта Рэндолл услышала странный шум на кухне.
Посреди помещения прямо на полу была расстелена вчерашняя газета. На ней стояла самая большая прямоугольная форма для кексов, наполненная мукой. Но мука была повсюду – просыпанная.
Харви что-то бросал в форму. Лицо у него было усталое и опечаленное.
– Господи! Что ты делаешь?
– Привет. Домработница придет завтра, верно?
– Да, завтра пятница, но что она подумает?
– Доктор Шарпс сказал, что кратеры круглые. – Мужчина поднял руку над формой, в кулаке он что-то сжимал. Пальцы разжались, вниз упала гайка. Взметнулось белое облачко. – Каковы бы ни были скорость, масса, угол падения метеорита, кратер будет круглым. Думаю, он прав.
Пол оказался усеян горошинами и мелкими камушками. Пресс-папье оставило след размером с обеденную тарелку – сейчас, правда, размытый другими – мелкими отметинами. Харви оглянулся и, пригнувшись, метнул под острым углом в муку пробку.
Теперь «кратер» получился круглым.
Лоретта вздохнула, осознавая, что муж сошел с ума.
– Но зачем тебе это? Ты понимаешь, который час?
– Ага… – Он посмотрел на глобус, принесенный с работы.
На шаре были жирно обведены кругами Японское море, Бенгальский залив, дугообразная цепочка островов, ограничивающих Индийский океан, дважды – точка внутри Мексиканского залива. Если предположить, что хотя бы одна из этих окружностей и есть след, оставленный после столкновения с астероидом, то значит, в тот момент океаны вскипели, а все живое было сожжено.
Сколько раз появлялась жизнь на Земле и была стерта с ее лица, чтобы зародиться снова?
Если вкратце объяснить суть проблемы Лоретте, она до самого утра будет трястись от ужаса.
– Не обращай внимания, – сказал он. – Эксперимент для фильма.
– Ложись спать. Перед приходом Марии мы приберемся.
– Нет, ничего не трогай. И не позволяй Марии к чему-либо прикасаться! Я должен сделать несколько фотографий… с разных ракурсов…
И он, как в тумане, потянулся к жене.
Тесно прижавшись друг к другу, Харви и Лоретта вернулись в постель.
Апрель: 2
Никто не знает, сколько объектов различного размера – начиная от нескольких миль в диаметре – ежегодно незамеченными проходят неподалеку от Земли.
Доктор Роберт С. Ричардсон,
Высокогорная обсерватория Маунт-Вилсон
Когда Харви покинул здание телекомпании, возле внедорожника уже околачивался Хамнер. Рэндолл нахмурился:
– Привет, Тим. Что вы здесь делаете?
– Если б я вошел в здание, это был бы визит спонсора… важное дело, не так ли? А мне сейчас нужно одолжение.
– Одолжение?
– Купите мне выпивку, и я объясню.
Харви скользнул взглядом по дорогому костюму и галстуку Хамнера. Не совсем подходящий прикид для бара «Безопасность прежде всего». Поэтому он решил поехать в «Ржавый котелок». Служитель автостоянки узнал Тима, как и хостес, которая незамедлительно повела их к свободной кабинке.
– В чем дело? – спросил Рэндолл, когда они сели.
– Мы отлично съездили в ЛРД, – сказал Хамнер. – И, похоже, я перестаю быть владельцем своей кометы. Все, что я могу, специалисты умеют лучше, то же самое относится к телефильмам. И ваши фильмы. Но… – Он замолчал и отхлебнул из стакана. Он никогда ни о чем не просил – особенно у тех, кто на него работал. – Послушайте, Харви. Я хотел бы принять участие и в других интервью. Бесплатно, разумеется.
«А если сказать ему "это невозможно"? Он помчится к юристам? Только склоки мне сейчас и не хватало».
– Но вам вряд ли будет интересно. Сейчас мы ловим с «людей с улицы»…
– Они… тупицы?
– Некоторые – да. Но порой натыкаешься на настоящие бриллианты. И никогда не мешает выяснить мнение твоей аудитории.
«И я сам знаю, что мне делать, черт побери!»
– Для чего вам это? Хоть какая-нибудь польза есть?
Харви пожал плечами:
– Я не отказываюсь от хорошего материала… Но главное – другое. Я собираюсь выяснить, как люди относятся к самой комете. Хочу неожиданностей. Если б я знал, что мне нужно, я поручил бы эту работу кому-нибудь другому. И…
– Продолжайте. – В кабинке царил полумрак.
Тим прищурился, заметив, какое подозрительное выражение появилось на лице Рэндолла.
– Кое-кто реагирует весьма… скажем так, непонятно. Все началось после того, как Джонни назвал комету Молотом…
– Проклятие!
– Вероятно, такое отношение укоренится, если из нашего же эфира выяснится, что Земле предстоит столкновение с Гигантской Порцией Мороженого. Они-то верят Джонни! Тим, это почти то же самое, как если бы человечество желало конца света…
– Смешно!
– Вероятно. Но что есть, то есть.
«Вот ты и смейся, – мысленно огрызнулся Харви, – но вовсе не до шуток тому, кто вынужден ходить на службу, которую он ненавидит… или какой-нибудь женщине, особенно если ей приходится спать с тупицей-боссом, чтобы ее не уволили».
– Вы спонсор, и я не могу помешать вам. Но я настаиваю, чтобы соблюдались определенные правила. Кроме того, мы начинаем съемки рано утром.
– Ага. – Тим осушил свой стакан. – Ничего, привыкну. Говорят, можно приноровиться даже к петле, если провисеть на виселице достаточно долго.
Внедорожник был под завязку набит людьми и оборудованием. Камеры, магнитофоны, портативный письменный столик для бумажной волокиты. Ческу с трудом нашел, где сесть. Теперь на заднее сиденье втиснулись трое, Хамнер занял место впереди. Марку вспомнилось, как он ездил в пустыню с мотогонщиками: мотоциклы и всякую механическую дребедень размещали осторожно, гонщиков впихивали как попало – будто о них вспомнили в последнюю секунду.
Ожидая, когда подойдут остальные телевизионщики, Ческу включил радио.
Чей-то голос – властный, внушающий доверие, с убедительными интонациями профессионального оратора – говорил:
– «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец. Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, – читающий да разумеет, – тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы…»
