– Что вы еще нам посоветуете? – осведомился Харви.
Здоровяк помедлил в нерешительности. Вероятно, опасался, что Рэндолл подшучивает над ним.
– Прийти в лоно церкви. Любой… и принять ту веру, какую можете. «В доме Отца Моего обителей много». Истинно верующие отвергнуты не будут.
– Что вы будете делать, если комета, скажем так… случайно промахнется?
– Ничего подобного не случится.
Рэндолл отправил его к Марку с его анкетами и дал Чарли знак собираться. Неплохой день.
Несколько минут записи можно использовать по назначению, кроме того, Харви изучил настрой аудитории.
Появился Ческу с ворохом бумаг.
– Вроде получилось, да? Надеюсь, вы заметили, что я держал рот на замке?
– Конечно.
Вернулся Хамнер, усмехаясь своим мыслям. Он погрузил записывающую аппаратуру во внедорожник, потом залез туда сам.
– Я ничего не пропустил?
– Рагнарёк близится. Земля погибнет в огне и льде. Такой шикарной бороды в жизни не видел. Где вас носило?
– Заполнял анкету, – ответил Тим.
И почти всю дорогу обратно он глупо улыбался.
От здания Эн-би-си Хамнер отправился в «Баллокс». Он знал зачем. Оттуда в цветочный магазин, после чего – в аптеку, где он купил снотворное. В ближайшие часы ему понадобятся таблетки.
Не раздеваясь, он плюхнулся на кровать. И уже спал крепким сном, когда – около половины седьмого – зазвонил телефон. Тим вскочил и зашарил в поисках трубки.
– Алло.
– Я хотела бы поговорить с мистером Хамнером.
– Это я. Эйлин? Извините, уснул. Я собирался позвонить вам.
– Но я вас опередила. Тим, вы действительно знаете, как пробудить у женщины интерес. Цветы великолепные, но ваза… я хотела сказать, что мы ведь только что познакомились.
Он рассмеялся:
– Но вам, кажется, нравится стубеновский хрусталь. У меня, кстати, неплохая коллекция.
– Неужели?
– Я тащусь от их зверей. – Тим сел и спустил ноги на пол. – У меня уже есть… погодите-ка, голубой кит, единорог и жираф мне достались в наследство от бабушки – вещицы выполнены в старом стиле. И принц-лягушонок – тоже. Вы его видели?
– Только фотографии его величества. Послушайте, Тим, разрешите пригласить вас на обед. Есть один необычный ресторанчик под названием «Дар-Магриб».
Мужчины обычно делали паузу, когда Эйлин приглашала их на совместную трапезу, но Тим не заставил себя долго ждать.
– Мистер Хамнер с благодарностью принимает ваше приглашение. Значит, «Дар-Магриб»? Превосходно. Вы там уже бывали?
– Да. Мне очень понравилось.
– И вы хотели заманить меня туда? Не сказав, что там едят руками?
Эйлин расхохоталась:
– Проверка на гибкость.
– Угу. Почему бы вам не прийти сперва ко мне на коктейль? Представлю вас его величеству и остальному хрустальному зверью тоже. – И Хамнер объяснил Эйлин, как добраться до его особняка.
Лорен вернулся домой с пачкой журналов. Бросив их возле мягкого кресла, он опустился в него (пружины просели) и начал читать «Нэшнл эквайер».
Статья подтвердила его худшие опасения. Комета наверняка столкнется с Землей, и никто не знает, где именно. Но все произойдет летом, поэтому (рисунок показывал это совершенно ясно) удар придется по Северному полушарию. Никто не представлял, насколько массивной окажется голова объекта, но автор утверждал, что надо ожидать конца света.
А еще Фред послушал по радио выступление проповедника – того дурака, речи которого транслировали сейчас все станции. Приближался апокалипсис. Стиснув зубы, Лорен поднял с пола выпуск «Астрономии». Итак, вероятность того, что какая-либо часть головы кометы столкнется с Землей, равнялась одной стотысячной, но парень не обратил внимания на расчеты. Его отвлекли картинки – и весьма красочные. Удар астероида исторгает из планеты фонтаны расплавленной магмы. Метеорит «среднего» размера, помещенный для сравнения над Лос-Анджелесом, готовится упасть на мегаполис. Голова кометы врезается в волны океана, тем самым обнажает морское дно…
Смеркалось, но Лорен и не думал включить лампу. Многие отказывались верить, что их неизбежно ждет смерть, но он верил. Он сидел в темноте, и вдруг ему подумалось, что Колин, наверное, уже дома.
И он кинулся к телескопу.
Девушки он не увидел, но в ее квартире горел свет. Комната пустовала. Фред прищурился и приник к глазку телескопа. Оштукатуренная стена, посреди которой было окно, вдруг полыхнула. Постепенно ослепительная вспышка угасла, уступив место иному огню. Пылали отдернутые занавески, простыни, подушка, стол и скатерть на столе.
Пожар.
Спустя полминуты оконные стекла лопнули и разлетелись вдребезги. Распахнулась дверь ванной комнаты и оттуда выбежала обнаженная Колин, на ходу надевая халат.
Ему показалось, что она светится, точно святая. На нее было трудно смотреть. Прошла целая вечность, прежде чем она запахнула полы… И пока длилось это бесконечное мгновение, Фред узрел ее окутанной пламенем Молота.
И она горела, как звезда, веки крепко сомкнуты – тщетно! – лицо иссечено осколками, халат обуглился, длинные светлые волосы трещат, дымятся, темнеют… горят… Она умерла, раньше, чем они встретились…
Он резко отстранился от телескопа.
«Но мы не можем встретиться, – сказал ему внутренний голос разума, – я знаю, что делать. Я не могу снова попасть в тюрьму».
Опять в клетку? Когда к ним летит комета, приближая Армагеддон? Суд – дело долгое.
Нет, Фред Лорен никогда не попадет в застенки. Он погибнет раньше.
Он растянул губы в странной улыбке. Мышцы в углах рта сводило.
Он погибнет раньше!
Май
К 1790 году философам и ученым были известны многочисленные свидетельства того, что с неба падали камни. Но самые выдающиеся ученые были настроены скептически. Первый заметный перелом наступил лишь в 1794 году, когда немецкий физик Э. Ф. Ф. Хладни опубликовал исследование о подтвержденных падениях метеоритов. Падение одного из метеоритов сопровождалось появлением шаровой молнии. Хладни считал, что свидетельства о падении небесных тел истинны, и сделал правильное заключение: метеориты – объекты внеземного происхождения, раскаляющиеся при прохождении через атмосферу Земли. Ученый даже постулировал, что они могут быть обломками распавшейся планеты, – мысль, легшая в основу некоторых выдвинутых позднее теорий происхождения астероидов, первый из которых был обнаружен через семь лет. Предположения Хладни встретили много возражений – не потому, что они были плохо сформулированы – исследователю удалось собрать неопровержимые доказательства. Причина заключалась в другом. Мысль, что с неба могут падать камни внеземного происхождения, казалась его современникам просто неприемлемой.
