Уильям К. Хартманн.
Планеты и спутники: введение в планетологию
Заметно прихрамывающий молодой мужчина тащился по коридору. В кабинете он едва не споткнулся о толстый ковер, но Кэрри, секретарша в приемной Джеллисона, успела подхватить его под руку. Он сердито отстранился.
– Мистер Колин Сондерс, – объявила девушка.
– Чем могу быть полезен? – спросил сенатор.
– Мне нужна новая нога.
Джеллисон постарался не выказать удивления, но безуспешно. «А я-то полагал, что меня уже ничем не удивить», – подумал он.
– Садитесь, пожалуйста. – Он взглянул на часы. – Уже шесть…
– Я понимаю, что отнимаю у вас ваше бесценное время, – воинственно произнес Сондерс.
– Просто в данный момент мы имеем полное право выпить. Не откажетесь?
– Ну… спасибо, да, сэр.
– Прекрасно. – Джеллисон встал из-за резного деревянного стола и подошел к старинному шкафчику.
Само здание не было ветхим, но кабинеты производили такое впечатление, будто здесь работал еще Даниел Уэбстер, который, по слухам, не дожидался шести часов. Сенатор распахнул створки шкафчика. На полках обнаружился изрядный запас спиртного. Почти на всех бутылках была одна и та же этикетка.
– «Олд Федкал»? – спросил посетитель.
– Еще бы… Пусть этикетки вас не обманывают. Вон в той черной бутылке «Джек Дэниэлс». Ну а остальное – тоже лучшие сорта. Зачем платить за бренд, когда я могу получить то же самое и гораздо дешевле? Что предпочитаете?
– Шотландское.
– Пожалуйста. А я приверженец бурбона.
Джеллисон наполнил два стакана.
– Теперь я вас слушаю.
– Проблема в Комитете по делам ветеранов, – начал Сондерс и похлопал себя по колену.
Выяснилось, что это – его четвертая искусственная нога. Первая, выданная Комитетом по делам ветеранов, отлично подошла, но ее украли. А три следующие никуда не годились, они причиняли боль, а Комитет вообще ничего не намерен предпринимать.
– Похоже, это задача для вашего представителя, – мягко вымолвил сенатор.
– Я пытался повидаться с достопочтенным Джимом Брейденом. – В голосе парня послышалась горечь. – Но не смог записаться на прием.
– М-да, – пробормотал Джеллисон. – Извините, одну секунду. – Он вынул из ящика стола записную книжку и блокнот.
«Пусть Эл задаст жару этому сукину сыну, – застрочил он. – Партии не нужны такие придурки. И ведь это не первый раз».
Он поднял глаза на визитера:
– Дайте-ка мне фамилии врачей, к которым вы обращались, – проговорил он.
– Вы действительно поможете, что ли?
– Я разберусь. – Джеллисон опять принялся писать. – Где вас ранило?
– Кхешань.
– Медали? Награды иногда помогают.
Посетитель пожал плечами.
– «Серебряная звезда».
– И «Пурпурное сердце», разумеется, – произнес сенатор. – Не хотите еще выпить?
Молодой человек улыбнулся и покачал головой. Он оглядел просторный кабинет. Стены украшали фотографии: Джеллисон в индейской резервации и за штурвалом бомбардировщика. Дети сенатора, его сотрудники и друзья.
– Не буду отнимать у вас время. Вам, должно быть, некогда. – Сондерс осторожно встал.
Хозяин кабинета проводил парня к двери. Кэрри пришлось отпереть ее.
– Это последний, – сказала она.
– Прекрасно. Я еще здесь побуду. Пришлите сюда Элвина, и вы свободны. Но сперва попытайтесь соединить меня с доктором Шарпсом в ЛРД, ладно? И позвоните Морин, передайте ей, что я сегодня немного задержусь.
– Хорошо. – Девушка улыбнулась, наблюдая за боссом.
До того как она успеет уйти, он ухитрится вспомнить еще дюжину неотложных дел. Она к этому привыкла. Секретарша заглянула в офисы, где работали подчиненные сенатора. Все, похоже, разъехались по домам, за исключением Элвина Харди. Он всегда засиживался допоздна, ждал – на всякий случай.
– Он хочет вас видеть, – произнесла Карви.
– Что новенького? – Харди переступил порог кабинета Джеллисона.
Сенатор сидел, развалившись, в роскошном кресле, пиджак и узкий галстук в полоску брошены поперек стола, рубашка наполовину расстегнута. Рядом с бутылкой стоял стакан бурбона.
– Да, сэр, – сказал Эл.
– У меня к вам пара вопросов. – Джеллисон передал Харди свои записи. – Разберитесь кое с чем… Если все это правда, мне бы хотелось, чтобы виновные оказались на костре… для средней прожарки. Пусть экономят на своем жалованье, идиоты, а не на ветеране, который получил «Серебряную звезду». Впарили ему негодные протезы.
– Хорошо, сэр.
– Далее. Загляните-ка в район Брейдена. Мне представляется, что для партии было бы лучше, если б там сидел умный парень. Например, тот из мэрии… как его…
– Бен Тайсон, – подсказал Эл.
– Да, точно. Как думаете, он может взять верх над Брейденом?
– С вашей помощью.
– Разберитесь. С меня хватит – мистер Брейден так занят спасением мира, что у него нет ни минуты на общение с избирателями, – без тени улыбки сказал сенатор.
Харди кивнул.
«Брейден, – подумал он, – ты уже труп. Когда босс так настроен, тебе несдобровать».
Зажужжал интерком.
– Доктор Шарпс, – доложила секретарша.
– Ага. И еще, Эл. Я хочу, чтобы вы слышали наш разговор. Чарли?
– Да, сенатор? – произнес голос ученого.
– Как идет подготовка к запуску? – осведомился сенатор.
– Прекрасно. Но было бы гораздо лучше, если б каждая важная шишка из Вашингтона не отрывала меня от дела телефонными звонками, чтобы задать очередной глупый вопрос.
– Ну вы даете, док. Если кто-нибудь должен быть в курсе, так это я.
– Вы правы. Извините, – проговорил Шарпс. – Мне не стоило жаловаться. Очень помогают русские. Они поставили большой стартовый двигатель и берут много припасов, которыми поделятся с нами. Благодаря им мы сможем взять максимум научного оборудования. Таким образом – в виде исключения – наблюдается разумное разделение труда.
– Превосходно. Вы даже не подозреваете, какие мне пришлось пустить в ход связи, чтобы вы могли осуществить проект. Но объясните мне еще разок, чем все это ценно.
– Сенатор, ценность исследований неизмерима. С их помощью мы не придумаем лекарства от рака, но наверняка узнаем нечто удивительное о планетах, астероидах и кометах. А тот парень, Харви Рэндолл, хочет снять документальный фильм с вашим участием. Похоже, ему кажется, что телекомпания должна отблагодарить вас за участие в подготовке запуска.
