В винной лавке журналист потратил сто девяносто три доллара. Список был внушительный: галлоны водки, бурбон, шотландский виски, «Гранд Марнье», «Драмбуи» и прочие дорогие напитки. Загрузив все в багажник, он снова вернулся обратно – за водой «Перье». Расплатился он кредиткой – и опять поймал на себе понимающий взгляд продавца.
– Готовлюсь к самой крутой вечеринке, – сказал Харви, обратившись к своему псу.
Киплинг замолотил хвостом по сиденью. Ему нравилось сопровождать хозяина, хотя происходило это не столь часто, как ему бы хотелось. Собака смотрела, как Рэндолл ходит по магазинам. В аптеку – за снотворным и таблетками, йодом, мазью от ожогов и за последней оставшейся в продаже коробкой с бинтами. И снова – в продуктовый – купить запас собачьей еды. И еще раз – в аптеку – за мылом, шампунем, зубной пастой и щетками, кремом для кожи, примочками, лосьоном для загара…
– Когда нам остановиться? – спросил Харви. Пес лизнул его в лицо. – Нужно знать меру. Господи, прежде я никогда не задумывался о благах цивилизации, но, оказывается, существует множество вещей, без которых я просто не мыслю своего существования.
Он отвез покупки домой и спустился с холма, чтобы забрать внедорожник у механика, обычно обслуживавшего машину. Не будь Рэндолл ценным клиентом, он никогда бы не добился того, чтобы его автомобиль привели в порядок, сменили масло и полностью подготовили ее к рейсу: гараж уже неделю не принимал заказы. Дюжины тачек стояли в гараже и ждали, когда за них наконец примутся, – все они были сданы в срочный ремонт.
Но Харви получил свой внедорожник и заполнил оба бака горючим. Кроме того, он на всякий случай заполнил и запасные канистры – но для этого ему пришлось объехать три бензоколонки. В Лос-Анджелесе, пусть и неофициально, ввели ограниченный отпуск бензина.
После ланча настала пора адовой работы. Двадцать восемь фунтов мяса требовалось нарезать на тонкие ломтики. Боже мой! Новенькие ножи весьма пригодились, но когда настало время ужина, Харви трудился в поте лица, а руки сводила судорога.
– На следующие три дня – духовка моя, – объявил он Лоретте.
– Комета столкнется с нами, – твердо ответила жена. – Я уверена.
– Нет. Шансы – один из сотен или тысяч.
– Тогда зачем это? – спросила Лоретта. Отличный вопрос. – Моя кухня просто завалена ломтями сырого мяса, сам видишь.
– Оно нам не помешает, – заметил Рэндолл. – Надо делать запасы… время от времени. А если оно не понадобится нам, его будет брать в походы Энди. – И он вернулся к работе.
Индейский способ вялить говядину – не самый легкий. Индейцы делали это на слабом огне, либо – летом – на солнце, и не особо заботились о качестве продукта. Гораздо проще разогреть современную духовку до ста – ста двадцати градусов и оставить там заранее порезанные тонкие полоски на двадцать четыре часа. Мясо вовсе не нужно запекать – оно должно просушиться. Стать твердым, как кость. Если заострить такой ломтик, им можно убить человека. А хранить такой деликатес можно практически вечно.
Но долго питаться им нельзя. Хотя, сдобрив свой рацион витаминами, на нем можно продержаться некоторое время. Но ведь будет скучно. Ну и?.. Если Молот ударит, скука окажется среди причин смерти вовсе не главной.
Что касается углеводов, то у Харви был овес. Похоже, больше никто в Беверли-Хиллз об этом не вспомнил, и крупа оставалась еще в нескольких магазинах. Еще Рэндолл отыскал мешок кукурузной муки. Жаль, пшеничная и ржаная закончились.
Жир, срезанный с мяса, Харви вбил в пеммикан. Сыпанул щедрую порцию сахара (его в доме было много), посолил, поперчил. Для вкуса подмешал вустерский соус. Довел смесь до полуготовности, сохранив жир, вытопившийся из помещенного в духовку пеммикана (им он собирался обмазать копченую грудинку). Такое мясо, если защитить его от контакта с воздухом, может долго храниться, не протухая.
«С едой все, – решил он, – теперь вода».
Он вышел к бассейну. Вчера вечером Рэндолл спустил воду, а теперь принялся снова заполнять емкость. Хлор на сей раз добавлять не стал.
Закончив работу, Харви накрыл бассейн пленкой, чтобы предохранить его от листьев и грязи.
«От жажды не умрем», – подумал он.
Кроме того, есть и бак водонагревателя.
Порывшись в гараже, он обнаружил старые пластиковые бутылки. В нескольких раньше хранилась хлорная известь, и они даже сохранили ее запах. Отлично. Харви сразу заполнил их водой, а остальные емкости тщательно вымыл.
Дело сделано.
Ешь, пей. Что дальше? Спи. Ну, с этим затруднений не будет. Рэндолл никогда ничего не выбрасывал, и помимо обычного туристического спальника у него были и другие: один армейский – для полярных условий, второй специальный – облегченного типа, старый спальник Энди и даже мешок, купленный ради того единственного случая, когда Лоретта попробовала принять участие в походе. И утепленные вкладыши.
Харви собрал их, выволок наружу и развесил за домом на бельевой веревке.
Солнечное тепло. Простейший и наиболее эффективный из известных человеку способов использования естественной энергии: одежда на открытом воздухе сохнет лучше, чем в электрических или газовых сушилках. Разумеется, немногие из «защитников окружающей среды» сушат свои тряпки именно таким образом: они слишком заняты своими проповедями.
«А ведь я пристрастен. Почему? Потому что подхватил ужас Молота, и моя жена в курсе. Лоретта считает, что я спятил. Я пугаю ее. Она решила, что я твердо уверовал в неизбежность столкновения».
И чем дальше продвигалась подготовка Харви к Удару, тем реальнее становилась возможность столкновения.
«Я довел себя до безумия, – сказал себе Рэндолл, – надо не забыть об этом, когда буду писать книгу».
– Эй, лапочка…
– Что, милый?
– Не гляди на меня так встревоженно. Я провожу исследование.
– Какое? – Лоретта принесла ему пива.
– Проблемы «ужаса Молота». Собираюсь создать бестселлер, после того как комета пройдет мимо. Я уже провел ознакомительную работу, представляешь?
– Вот и замечательно. Люди относятся к авторам с большим уважением.
«Верно, – мысленно согласился он, – так и есть. Иногда. Ладно. И мы можем «есть», «спать» и «пить» вдоволь. На очереди «сражаться» и «убегать»».
А с последними понятиями все обстоит гораздо хуже. В глубине души Харви не доверял своей меткости, из чего бы ни стрелял – из дробовика или спортивного пистолета. Никакое огнестрельное оружие не внушало Рэндоллу подлинного доверия. Чужое мастерство могло не знать границ, а он во время войны был не солдатом, а военным корреспондентом.
«Но имеется и другое оружие: подкуп. Я, пожалуй, смогу откупиться спиртным и пряностями. А если мне удастся кое-что сохранить, то через несколько лет мои запасы станут бесценными – при условии, конечно, что останутся излишки пищи для пирушек (а такая вероятность весьма высока). В Европе цена черного перца веками держалась на одном уровне: его продавали за золото, унция за унцию. И едва ли все додумаются обеспечить себя мешками специй заранее».
