– Алим, вы, похоже, нашли что-то стоящее. Порошок, да?
– Заткнись! Комета ударила, брат! Теперь жди землетрясений! И цунами. Вызови всех, кого только можешь, и передай, что мы встречаемся… в хибаре около Грейпвайна. Усек? Утонуть мы не утонем, слишком мы высоко, но надо держаться вместе.
– Чувак, ты свихнулся. У меня еще два дома, мы загрузились под завязку, а ты ведешь себя так, будто наступает конец света…
– Вызови кого-нибудь, Джаки! Шевелись! Рация пока еще не заглохла, и я попробую связаться с братьями. – И Алим отключился.
Грузовичок все еще ехал по подъездной аллее. Лицо Гарольда было цвета мокрого пепла.
– Я тоже видел ее, – выдавил он. – Джордж… Алим, думаешь, нас не затопит? Не хочу утонуть.
– Мы сейчас в самом высоком месте. Только чтобы добраться до Грейпвайна, нам придется погнать вниз. Жми, парень! Нужно проехать через равнину до того, как нас зальет по уши!
Гарольд резко рванул вдоль улицы. Нассор опять потянулся к рации. А действительно ли здесь достаточно высоко? Хоть кому-нибудь где-нибудь не грозил потоп?
Вторник – День Порции Мороженого: 1
Пытаясь спастись, я бежал к скале.
Но скала отказала в приюте мне.
Она крикнула: «Здесь не спрячешься ты!
Нет, нигде не спрячешься ты…»
Вершины горной цепи Санта-Моника в целом не подходят для жизни. Торговые центры далеко. Дороги опасные, кое-где идут чуть ли не вертикально. Однако здесь, наверху, много домов. И перенаселенность была тому лишь косвенной причиной.
Перенаселенность создала города.
Вид, открывавшийся с вершины в ночь с понедельника на вторник, оказался совершенно невероятным. На одном склоне – и ниже – раскинулся Лос-Анджелес, с другой стороны лежала долина Сан-Фернандо. Ночью города напоминали ковры, сотканные из многоцветных огней: они тянулись до самого горизонта. Шоссе превращались в бурлящие реки тьмы. Казалось, что весь мир стал единым мегаполисом, и как же это было здорово!
А на гребне оставались незанятые места. На закате Марк, Фрэнк и Джоанна свернули с Малхолланд-драйв и покатили на мотоциклах вверх по склону. Лагерь разбили среди скал, чтобы их не заметили случайные патрули – в паре кварталов отсюда.
Стоунер обошел вершину горы, внимательно оглядел склоны и глубокомысленно кивнул. Не добраться. Слишком велика опасность грязевых оползней. Не то чтоб их хоть сколько-то волновало, почему никто не построил себе коттедж, но Фрэнку не нравилось, когда на возникший у него вопрос не находилось ответа. Он вернулся туда, где Марк и Джоанна устанавливали походную плитку.
– Возможно, у нас нервные соседи, – заявил он. – Давайте поедим засветло. Как стемнеет – никаких фонарей или огней.
– Не понимаю… – начал Марк.
Но девушка нетерпеливо перебила:
– Пойми, ближайшие дома находятся далеко от полицейского участка. Те, кто сюда забредает, должны пугать жителей. Нам вовсе незачем коротать время у шерифа Малибу, тем более – сейчас, накануне Дня Порции Мороженого.
И она отошла, чтобы прочесть инструкцию к замороженным продуктам, которыми они запаслись. Джоанна готовила паршиво, но, если бы предоставила это своему бойфренду, он бы сварганил обед по своему усмотрению – может, очень вкусный, а может, и наоборот. Если следовать инструкции, наверняка получится что-нибудь съедобное, а она жутко проголодалась.
Она посмотрела на парней. Фрэнк возвышался над Марком. Высокий, сильный, физически привлекательный. Джоанна чувствовала это и прежде. Должно быть, он чертовски хорош в постели.
Но Джоанне никогда не приходило в голову, что она живет не с тем мужчиной. Сейчас эта мысль ее озадачила. Марк… он оказался очень забавным. Она не могла ответить на вопрос, любит ли она его, поскольку не знала, что такое любовь, зато в постели им было хорошо, и они редко трепали друг другу нервы. И откуда взялась внезапная тяга к Фрэнку?
Она вывалила бефстроганов в кастрюлю и, наклонив голову, украдкой улыбнулась. Парни тут же пристанут к ней, а ей совершенно не хотелось объяснять причину своей радости. Но почему же все-таки Стоунер?..
Внезапно она забеспокоилась. Родители Джоанны принадлежали к верхней прослойке среднего класса и дали дочери прекрасное образование. Пользы оно приносило ей немного, но в ней развилась любознательность. Особенно ее интересовали люди, в том числе и собственная персона.
– Местечко идеальное, – сказал Марк.
Фрэнк неодобрительно хмыкнул.
– Нет? А почему? Где, по-твоему, лучше? – спросил Ческу.
Он сам нашел этот участок и очень собой гордился.
– В Мохаве, – рассеянно ответил приятель. Он расстелил спальный мешок и плюхнулся на него. – Но туда путь неблизкий. Кстати, плита под нами плохая.
– Плита? – повторила Джоанна.
– Тектоническая, – объяснил Марк. – Континенты плавают на поверхности расплавленного камня в недрах Земли, и все такое…
Стоунер вполуха слушал Ческу. Не было смысла поправлять парня. Но в Мохаве точно понадежнее. Пустыня расположена на североамериканской плите. Лос-Анджелес и Баха-Калифорния – на другой. Они соединяются близ Сан-Андреаса. Если Молот ударит, последний сразу же придет в движение. Тряхнет и окрестности, но остальную территорию Северной Америки – в меньшей степени.
Пустые умствования! Фрэнк связался с ЛРД: вероятность столкновения Молота с Землей – чрезвычайно мала. Ехать по шоссе и то опаснее. Затея с вылазкой в горы – просто тренировочный поход, но Стоунер привык делать все правильно. Он настоял, чтобы Джоанна поехала на собственном байке, хотя она предпочла бы прижаться к Марку, оседлавшему своего «железного коня».
В общем, она взяли три мотоцикла, поскольку одного могли лишиться.
– Пожалуй, наша тренировка себя оправдает.
– А? – Девушка возилась с плиткой.
Та загудела. День клонился к вечеру.
– Подготовиться к падению цивилизации – вовсе не глупость, – продолжал он. – В следующий раз к Земле полетит не Молот, а еще что-нибудь похлеще. Иначе и быть не может. Короче, читайте газеты.
«Ясно, – сказала себе Джоанна, – он заставляет меня думать в этом направлении. А если все вокруг и впрямь рухнет, есть смысл оказаться рядом с Фрэнком, а не с Марком».
А ведь именно Стоунер убеждал их отправиться в Мохаве. Но Ческу отговорил его. Марк не полностью проникся страхом Молота – не хотел выглядеть глупым паникером.
Они пообедали раньше, чем обычно. Когда покончили с едой, света оставалось достаточно для того, чтобы вымыть посуду. Почти стемнело, и они улеглись в спальники. Теперь они смотрели на закат над Тихим океаном – глядели на небо до тех пор, пока не стало прохладно и им не пришлось спрятаться в мешки с головой. Джоанна взяла свой личный спальник и не стала пристегивать его к мешку Марка, хотя на привалах они спали вместе.
