«На моих глазах произошло умышленное убийство, а я ничего не предпринял», – подумал он и резко ускорил шаг. Как будто его разум утратил связь с телом, а организм сам знал, куда ему следует идти.
Небо на юго-западе выглядело причудливо. Тучи куда-то плыли, клубились и внезапно исчезали, будто снятые в технике «таймлапс». Впрочем, это была знакомая ему картинка. И не только Ларсену – любому, кто родом из Топики. Грядет торнадо. Когда небосвод выглядит именно так, надо побыстрее спрятаться в ближайший подвал, прихватив с собой радиоприемник и флягу с водой.
«До городской тюрьмы отсюда добрая миля», – сказал себе Эрик и придирчиво осмотрел небо.
«Успею».
И он продолжил свой путь. Ларсен еще оставался цивилизованным человеком.
Эйлин молча наблюдала за происходящим. О чем говорили, она не слышала, но кое-что ей стало ясно. Полиция… нет больше никаких копов.
Двое Стражей уже стали трупами. Еще пятеро корчились в агонии, получив смертельные раны. Остальные старались освободиться от наручников или от общей цепи.
Кто-то из «балахонов» использовал болторез. Эйлин узнала инструмент. Несколько минут назад – или бесконечно давно – Джо Корриган вручил ножовку полицейским. То, что видела Эйлин, было непостижимо. Люди лежали мешками или выползали из развалин. Какой-то мужчина взобрался на разбитый грузовик. Он сидел на кабине, свесив ноги на ветровое стекло, и большими глотками пил виски прямо из бутылки. А потом поднимал голову, пялился на небо и смеялся.
А уцелевшим «балахонам» грозила опасность. Для Стражей начался настоящий кошмар. Сотни доведенных до белого каления водителей и пассажиров, пешеходы, спасавшиеся бегством из города (не то чтобы они ожидали падения Молота, но удирали – просто на всякий случай)… и всем им преградили дорогу Стражи Кометы. Многие еще не пришли в себя: они лежали навзничь или бесцельно куда-то брели, но хватало и других. А вот эти мужчины и женщины смыкали кольцо вокруг проповедников. И у каждого было в руках что-либо тяжелое – монтировки, цепи, рукоятки домкратов, бейсбольные биты.
Хэнкок застыла в дверях. Она оглянулась на тело Корригана. Две глубокие морщинки прорезали ее лоб, когда она увидела уходящего прочь патрульного Ларсена. На улицах вспыхнули беспорядки, а единственный оказавшийся тут служитель закона сбегал с места преступления. А ведь он преспокойно взирал на убийство… Мир, понятный Эйлин, перестал существовать.
Но что же вообще случилось? Осторожно ступая по осколкам стекла, она вернулась в офис.
«Слава богу, что люди придумали обувь на низком каблуке», – подумала она. Под ногами все время хрустело. Теперь она шла быстро, не глядя на разломанные вещи, обрушившиеся полки и просевшие стены.
Отрезок трубы, пробившей потолок, наполовину разломал ее письменный стол, разбив вдребезги столешницу. Труба оказалась невероятно тяжелой. Эйлин закряхтела от усилий – и сдвинула ее. Она вынула из-под нее сумочку и разыскала переносной радиоприемник. Тот выглядел неповрежденным.
Из него донесся треск разрядов. Эйлин показалось, что сквозь статику можно расслышать какие-то слова. Кто-то кричал: «Падение Молота!» – повторяя это снова и снова. Или ей только почудился возглас? Неважно. Во фразе не было никакой полезной информации.
Впрочем, определенная информация имелась – сам факт того, что комета задела Землю. Значит, то, что творилось здесь, не являлось локальным бедствием. Сан-Андреас накрылся. Ладно. Но в Южной Калифорнии – сотни радиостанций, и далеко не все они расположены рядом с зоной бедствия. Хоть одна, а то и полдюжины должны продолжать вещание… кроме того, Эйлин знала, что никакое землетрясение не может создать столько «белого шума» в эфире.
Статика. Атмосферные помехи. Хэнкок прошла в глубину склада и обнаружила тело какого-то работника. Она поняла это по комбинезону. Незачем было смотреть в лицо погибшему. Или на его грудь, превратившуюся в месиво. Дверь в переулок заклинило. Эйлин потянула, створка скрипнула, и женщина предприняла вторую попытку. Упираясь порезанным коленом в стену, она тянула изо всех сил. И дверь открылась – ровно настолько, чтобы протиснуться.
Она протиснулась наружу и посмотрела на небо.
В небе клубились черные тучи. Пошел дождь. Соленый. Сверкали молнии.
Переулок перекрыли завалы. Ее автомобиль здесь не проехал бы. Эйлин остановилась, достала из сумочки зеркальце, салфетку и стерла с лица кровь и грязные потеки от слез. Не имело никакого значения, как она выглядит, но она почувствовала себя лучше.
Дождь усилился. Тьма, молнии в небе… Почему? В океан угодил крупный обломок кометы? Тим пытался рассказать ей, что может произойти в таком случае, но она не слушала: все было столь далеко от реальной жизни. Думая о Хамнере, Эйлин спешила в сторону Аламеды: больше идти было некуда.
Когда она добралась до более широкой улицы, то не поверила своим глазам.
Посреди мятежной толпы она заметила Тима.
Землетрясение буквально «затолкало» Хамнера под его автомобиль. Там он и оставался, ожидая нового толчка, пока не почувствовал запах бензина. Тогда он быстро вылез из-под машины и, не вставая с четверенек, пополз по искореженной мостовой к тротуару.
Он слышал истерические вопли и предсмертные стоны, а еще треск бетона, ломающегося о мостовые, скрежет металлических кузовов протыкаемых бетонными обломками, бесконечный звон бьющегося стекла. И он до сих пор не мог поверить, что все это происходит на самом деле. Он поднялся. Его трясло.
Повсюду валялись, раскинув руки, люди в белых балахонах, в синей форме, в обычной одежде. Одни – неподвижно, другие еще шевелились. Некоторые, несомненно, погибли – их тела оказались неестественно перекрученны или раздавлены. Автомобили перевернуло, или разбило один о другой, или раздавило обрушившимися стенами. Не осталось ни одного неповрежденного здания. В ноздри ударил сильный запах бензина. Тим полез было за сигаретами, но резко отдернул руку, а затем переложил зажигалку в задний карман. Если она потом понадобится, ему придется вспомнить, где она находится. И подумать.
Восточной стены массивного трехэтажного здания уже не существовало. Битый кирпич и осколки стекла усыпали парковку и переулок, докатившись почти до места, где только что лежал Хамнер. Громадный обломок с куском витрины пробил крышу машины Тима прямо над пассажирскими сиденьями. Из бака вытекал бензин: и лужа увеличивались в размерах.
Откуда-то донеслись крики. Он постарался не слышать их. Он не мог сообразить, что делать. Из-за угла улицы выплеснулась бунтующая толпа.
Впереди бежали трое в белых балахонах. Они молчали: берегли силы, чтобы дышать. Орали преследователи.
Наконец один из проповедников подал голос.
– Спасите! Ради бога! – завопил он и кинулся к Хамнеру.
Толпа ринулась следом. Взгляды обратились на Тима – все разом, одновременно, и он подумал: «Они решат, что я заодно с этими».
Потом пришла еще более пугающая мысль.
