Сменившая меня дама принюхалась к аромату лаванды, висящему облачком над чашей для компресса, и радостно улыбнулась:
– Ее Высочество можно поздравить?
Доктор нахмурился и нехотя кивнул. А что было делать? Общество в замке было невелико и все новости разносились со скоростью лесного пожара.
Загасив почти все свечи, мы вышли и тут же столкнулись с леди Гвион, которая тоже желала быть в курсе недомогания принцессы. Говорить ничего не пришлось – леди отличалась проницательностью. Новость тотчас покатилась по замку снежным комом.
Когда из деловой поездки вернулся его высочество Тарис, весь двор гудел. По обычаю, об интересном положении супруги принцу сообщали придворные дамы вместе с доктором, но подступиться к хмурому наследнику никто не решался.
Однако все понимали, что и задержки извещения принц не простит. Тогда леди Гвиона придумала: взяла поднос с горячим мясом, супом и свежим хлебом и вручила его мне:
– Эстелия, ты и придворная дама, и доктор, тебе и сообщать, – а стоящие рядом фрейлины и пажи дружно закивали, им очень не хотелось попадать принцу под горячую руку – очевидно, что его поездка не удалась.
На подгибающихся ногах я вошла в кабинет, в котором уставший до серых кругов под глазами принц просматривал бумаги, даже не сняв шпоры:
– Добрый день, Ваше Высочество, хотите горячего супа?
Леди Гвиона угадала, его высочество был очень голоден: отложив бумаги, принц прямо через край чашки выпил суп и буквально проглотил пару кусков мяса. Потом откинулся на стуле, смерил меня взглядом и сказал:
– Слушаю вас, Эстель.
Я удивилась, что принц запомнил мое имя, но присела в книксене:
– У меня добрые вести, Ваше Высочество, ваша супруга понесла дитя.
Хмурое усталое лицо наследника разгладилось, было видно, что он рад такой новости, но что-то продолжало его тревожить. Тем не менее принц тотчас пошел навестить супругу, а после вручил мне шкатулку с красивыми сережками и кулоном на короткой цепочке:
– Это дар, положенный доброму вестнику, – сказал он, – а это лично от меня, – и поверх шкатулки лег кружевной шарф, расшитый по краю мелким жемчугом.
– Благодарю вас, Ваше Высочество! – я присела в реверансе, а принц продолжил очень серьезным голосом:
– Я очень надеюсь на вашу помощь, Эстель, сейчас принцесса очень чувствительна и уязвима, а я не всегда могу быть рядом, сберегите для меня ее и дитя.
Я храбро кивнула, хотя и не ощущала уверенности в своих силах, а принц, слабо улыбнувшись, отпустил меня.
Следующие несколько месяцев в замке прошли тихо: принцесса страдала от тошноты, но старалась не унывать. Доктор Майос наблюдал за ходом беременности и выдавал оптимистичные прогнозы.
А потом пришла весна. По весенней распутице принц все чаще отлучался из замка, наблюдая за подготовкой к севу. Ее Высочество скучала и, мучаясь недостатком свежего воздуха, выходила на крепостную стену. Я часто сопровождала ее и следила, что бы леди Элизия тепло одевалась и не стояла долго на одном месте.
К окончанию второго месяца весны пришел самый страшный день в жизни Северного замка. Накануне в замок прибыли купцы, привезли традиционные ткани, украшения, безделушки и сладости. Принца не было, а принцесса не хотела выходить из покоев, но настырный купчик передал шкатулку засахаренных фруктов с горничной к вечернему чаю.
Принцесса поела их с неожиданным удовольствием, угостила меня и всех придворных дам, скучавших в гостиной за рукоделием – принц увез с собой всех кавалеров, а смотреть на привезенные товары леди собирались утром.
А ночью я проснулась от рези в животе, кинулась в купальню и, очистив желудок, увидела в рвоте кусочки тех самых фруктов. Я съела совсем немного, не люблю сладости, но принцесса! Едва накинув халат, я бросилась к ее покоям и услышала в коридоре жуткие крики: дежурная дама, корчась от боли, выглядывала в коридор и звала на помощь!
Это была кошмарная ночь! Сладостями угостились многие: и стражники, и служанки, и даже собаки. К счастью, доктор Майос не ел их совсем и смог быстро приготовить нужное количество очищающего зелья, а я занималась принцессой. Она поужинала сладостями с чаем и мы нашли ее уже едва живой на окровавленных простынях.
Весь следующий день я не сомкнула глаз. Я боялась оставить леди Элизию одну, и пыталась остановить кровотечение. Не помогало ничего, она уходила, безразлично глядя в одну точку, не желая слышать никаких уговоров.
В обед доктор все же вызвал меня в коридор:
– Эстель, прибыл принц, нужно сказать ему, – на лице доктора резко проступили морщины, щетина резко подчеркивала его возраст.
– Да, я понимаю, – у меня неудержимо потекли слезы, – где он?
– В столовой, – доктор сморщил лицо, сдерживая соленые капли, – многие пострадали очень сильно.
Я вошла в столовую, и она показалась мне холодной и огромной, камин не топился, шторы забыли раздвинуть с утра. Его Высочество сидел за столом над пустой тарелкой и с тревогой смотрел на меня:
– Что случилось Эстель? Вам плохо?
– Ваше Высочество, я несу дурные вести, – слезы потекли еще сильнее, – принцесса не хочет жить…
– Почему? – принц вскочил, отбросив стул.
– Она потеряла ребенка. Леди Эллизия просто уходит, – у меня дрожали губы, но я договорила до конца: – может быть, вы поговорите с ней?
Принц стремительно побежал к покоям жены. Я семенила следом, думая о том, что в комнате ужасно пахнет, валяется грязное белье и вообще комната мало напоминает прежнюю уютную спальню. Но Его Высочество не обратил на внешний вид комнаты никакого внимания, он бросился к супруге и начал ласково ее распекать:
– Лиззи, что это ты удумала! Не смей оставлять меня одного! Лиззи, а кто обещал стать моим другом? Обещаю тебе, у нас будут еще дети и мы будем любить их. Ну же, девочка, соберись!
Пока принц уговаривал супругу, я осторожно собрала все грязное белье и выбросила за дверь. Потом распахнула окно и подошла к принцессе. Кровотечение немного замедлилось, и я снова начала применять свои средства, надеясь справиться с опасной кровопотерей.
Через некоторое время леди Эллизия открыла глаза, и неосознанно потянулась к супругу. Он продолжал говорить, а я отвлеклась на приготовление кровевосстанавливающего отвара, теперь принцесса будет жить!
Тарис
Потом я много раз спрашивал себя: сумел бы я спасти ребенка, если бы остался в замке? Доктор Майос сразу сказал мне, едва я вышел из комнаты Лиззи, что зелье в сладостях было особым – кровотечение началось почти у всех дам. А в комнатах слуг погибло еще двое детей, не успевших увидеть свет. Кроме того, умерло несколько собак, а одна молодая горничная и ее дочь лежат в своей комнате. Неизвестно, доживут ли они до вечера.
– Спасите, кого сможете, доктор, – сказал я, тяжело переставляя ноги в сторону своих комнат. Потом вспомнил, что тяжело сейчас не только мне: – ваша девочка сейчас с Лиззи, вы справитесь без нее?
